Юлия Снегова - Карнавал страсти

Настя и Дмитрий ехали в метро. В вагоне было только одно свободное место. Настя села, а Дмитрий стоял, держась одной рукой за поручень. Он прикрыл глаза, лицо его выглядело таким измученным, что Насте опять стало страшно.

«Мы оба боимся, — поняла она, — боимся близости, не физической, а душевной. Я боюсь, потому что ни с кем ее еще не знала, а Митя, наверное, из-за того, что много раз сталкивался с иллюзорностью этого чувства».

Поезд привез их на конечную станцию, потом они еще несколько минут ждали автобуса.

— Нам повезло, — сказал Дмитрий, потому что молчание уже сделалось невыносимым, — иногда тут приходится по полчаса торчать. Запоминай дорогу, не всегда же ты будешь ездить со мной.

— У меня хорошая зрительная память, — ответила Настя.

— Я смотрю, у тебя вообще масса тайных достоинств. Скоро ты начнешь, как фокусник, вынимать их отовсюду и предъявлять публике. Страшное дело.

Настя ничего не сказала в ответ на эту странную фразу. Она лишь пристально посмотрела на Дмитрия, тщетно пытаясь понять, что же с ним происходит на самом деле.

Как Настя ни старалась успокоить себя, ее волнение становилось все сильнее и сильнее. Она волновалась так, что, несмотря на свою хваленую зрительную память, совсем не запомнила дорогу от автобусной остановки до дома Дмитрия. Единственное, что сразу же и навсегда врезалось в ее сознание, это глупая надпись «грибы» на пластиковой стене лифта.

— Прошу, — Дмитрий распахнул перед ней тонкую, ничем не обитую дверь квартиры, — чувствуй себя как дома, — в его интонациях слышалась явная насмешка.

Настя зашла и замерла в крохотной прихожей. У Дмитрия была стандартная однокомнатная квартира. Если в такой квартире находятся два человека, то они обречены все время сталкиваться друг с другом. А жилище Дмитрия казалось еще теснее, потому что было заставлено различными предметами.

Настя робко, стараясь ни за что не задеть, ходила по квартире и пыталась по находящимся здесь вещам определить характер хозяина. Единственная комната могла бы быть просторной, если бы часть ее не была отгорожена занавеской и не превращена в мастерскую. Настя заглянула в тесный темный закуток. Здесь стояла швейная машинка, небольшой верстак, гладильная доска, на стенах были развешаны инструменты.

— Ты шьешь? — изумилась Настя.

— Я могу все, — не без гордости ответил Дмитрий.

Настя двинулась дальше. Почти все пространство комнаты занимала широкая двуспальная кровать, и это почему-то показалось Насте добрым знаком. Свет в комнате был сумрачным, он словно пытался пробиться сквозь плотные шторы. Когда Настя посмотрела на окно, у нее дыхание перехватило от удивления и восторга. Широкий самодельный подоконник был заставлен большими цветочными горшками. Но росли в них не цветы, а настоящие деревья со стволами, ветвями и листьями. Подойдя поближе, Настя с детской радостью обнаружила на одном дереве маленький, еще не успевший пожелтеть лимон.

— А это что? — с загоревшимися глазами спросила она, показав на причудливое растение.

— Это кофейное дерево, — начал терпеливо объяснять Дмитрий. Настин восторг был явно приятен ему, — оно, к сожалению, не может плодоносить, потому что не привитое.

Настя не знала, чем привитое дерево отличается от непривитого, но все равно внимала Дмитрию, затаив дыхание.

— А это мандарин, — продолжал он, — надеюсь, что он-то принесет плоды. Вот это неизвестное мне растение, — Дмитрий указал на небольшой куст, весь покрытый мелкими плотными листьями, — я его украл в Берлинском аэропорту, когда мы возвращались с гастролей.

— Как украл? — со смехом спросила Настя.

— Очень просто, — улыбнулся Дмитрий, — подошел к горшку, где оно росло, пока никто не видел, и выкопал. Ты не думай, оно тогда было совсем маленьким, я просто положил его в пакет и привез в Питер. На таможенном контроле никто ничего не заметил.

— Ой, какой класс! — только сейчас Настя обнаружила земляничный куст и несколько маленьких темно-красных ягод на нем. — Можно я съем одну?

Дмитрий разрешил. Помимо земляники Настя нашла два небольших огурца. Больше похожие на елочные игрушки, они очень удачно спрятались в зеленом сумраке.

На мгновение Настя почувствовала себя Алисой, попавшей в волшебный сад. Ее восторгам не было конца, когда она заметила несколько маленьких помидорчиков, напоминавших тугие блестящие мячики.

— Потрясающе! — совершенно искренне воскликнула она. — Я за всю свою жизнь не вырастила ни одного цветка. Я всегда боялась домашних растений. Мне казалось, что я не могу взять на себя такую ответственность, что они непременно у меня завянут, засохнут или их уничтожит тля. Говорят, что цветы хорошо растут у людей с легкой рукой.

— А разве ты не заметила, что у меня нет цветов. Я их не люблю. Мне нравятся деревья. В них есть что-то вечное, основательное. Я даже подумываю, не избавиться ли мне от огурцов и земляники, чтобы остались одни деревья. Смотри, что меня еще очень увлекает, — Дмитрий подвел Настю к странному растению, посаженному в неглубокую керамическую вазу. Некоторые ветки растения были прижаты к земле металлическими скобами, некоторые — обвиты проволокой.

— Что это? — удивилась Настя.

— Это бонсай. Неужели не слышала? Японское искусство выращивания миниатюрных копий больших деревьев. Я пытаюсь сделать это самостоятельно. Не знаю, получится ли у меня?

— Но ведь на это нужно очень много времени.

— Я не спешу.

Настя застыла, напряженно всматриваясь в лицо любимого. Сейчас, когда она увидела его квартиру, вещи, которыми он окружил себя, неживые предметы и удивительные растения, она узнала нечто новое о Дмитрии. Вот только никак не могла это новое выразить словами. Настя обвела комнату глазами. Здесь явно не хватало чего-то привычного. Сначала она не могла понять чего, а потом ее осенило: здесь почти не было книг. А те, что были, стояли, покрытые пылью на полках, и сразу становилось понятно, что их уже очень давно не брали в руки.

«Значит, он не любит читать», — подумала Настя и опять удивилась. С детства ей внушали, что любовь к чтению — это непременное свойство всякого достойного человека. А Дмитрий, оказывается, прекрасно обходился без книг, зато выращивал удивительные растения и сводил ее с ума своим пением.

— Хватит разглядывать мою квартиру, — крикнул ей Дмитрий из кухни, — ты не в музее, пошли пить чай.

На кухне Настю ждал еще один сюрприз. Когда она зашла туда, вечернее солнце на прощание заглянуло в окно, и Настя зажмурилась от разноцветного сияния. Поперек окна была прибита деревянная полка, на которой стояли стеклянные шары и многогранники разного цвета и размера. Самым большим был шар темно-синего стекла, а самым красивым — хрустальный многогранник. Сияющие разноцветные блики гуляли по всей кухне, отражались в блестящей поверхности стола, скользили по лицам Насти и Дмитрия.

— Потрясающе, — еле слышно выдохнула Настя. Ну, конечно, она не ошиблась в Дмитрии. Такую коллекцию мог собрать только необыкновенный человек, заслуживающий ее самую первую и самую искреннюю любовь. — Как мне нравится все это! — несколько раз повторила Настя.

— Мне тоже, — ответил Дмитрий. — Ладно, давай что-нибудь съедим. А то я уже начал чувствовать себя смотрителем музея. Я все-таки здесь живу, и ты будешь жить какое-то время, — Дмитрий испытующе посмотрел на Настю, словно пытаясь прикинуть, надолго ли она задержится среди его шаров и растений? — Давай сразу договоримся, — продолжал он, — я тебе уступаю комнату, а сам лягу на кухне, это кресло раскладывается.

Настя с ненавистью посмотрела на массивное кресло, обитое темно-синей тканью, в котором ей так удобно было сидеть с чашкой чая. Если бы она обладала способностью разрушать взглядом предметы, это кресло уже давно бы превратилось в груду обломков.

Вечер они провели в напряженном молчании перед телевизором. Наступила ночь, а за окном так и не стемнело, лишь сгустился сумрак, от которого у Насти рябило в глазах и становилось тревожно на душе. Дмитрий не изменил своему намерению, он постелил Насте в комнате, а сам в обнимку с матрасом удалился на кухню.

— Спокойной ночи, — не глядя на девушку, произнес он.

— Спокойной ночи, — сдержанно ответила Настя.