По возвращению в общежитие, я попрощалась с мамой и отправилась к себе. Казалось бы, я уже все решила, но мысли все так же, навязчиво, обитали в моей голове. Я хотела получить ответ на вопросы, которые вызывали легкое покалывание в низу живота.

Открыв дверь в комнату, я поняла, что совсем забыла о Шерон. Она лежала на своей кровати, держа в руках телефон. Что сказать ей? Мне явно нужно взять себя в руки. Между нами с Бэсфордом ничего не было, так и рассказывать особо нечего.

— Гвен! Кажется, я уже начинала разговаривать сама с собой, пока ты была в отъезде, — сказала Шерон, поднимаясь с кровати.

— Да, я вот…

Боже, Ева! Из-за мыслей о Бэсфорде я совсем забыла о том, что мне предстоит сообщить Шерон о новой сестре. На душе возникает чувство тревоги. А что если из-за этой ситуации я навсегда потеряю лучшую подругу? Как преподнести «счастливую» весть?

«Шерон, твой злейший враг скоро станет моей сестрой!».

«Шерон, я ничего не знала, они сами!».

Как же подобрать правильные слова?

— Что с губой? — спрашивает Шерон, возвращая меня из мыслей.

— Нам нужно серьезно поговорить!

За эти тридцать минут «правды» Шерон испытала все пять стадий принятия неизбежного.

Для начала она отрицала, что это правда, нервно ходя по комнате. Затем была в приступе гнева, когда узнала, что Ева представила нам Бэсфорда как своего парня. Торг наступил чуть позже. Шерон долго сидела на кровати, уставившись на стену. На ее лице была нервная улыбка, после чего она встала и начала придумывать, что предложить маме, чтобы та не выходила за Мистера Харрисона. Вариантов у Шерон было много: предложить маме деньги, умолять на коленях со словами: «Пожалуйста, только не он», и сделать так, чтобы мама отказалась от меня. Поняв, что ничего не поможет, она села обратно на кровать, и тогда началась депрессия. Обняв подушку вместе с ногами, Шерон снова уставилась в стену. Пока она находится в таком состоянии, я смогу сходить в душ. Тихо взяв полотенце, выхожу из комнаты.

Когда я вернулась, Шерон подбежала ко мне и взяла за руки. Она испытывала последнюю стадию — принятие. Усадив меня напротив себя, Шерон с улыбкой начала говорить:

— Ну и что, что эта стерва станет твоей сестрой! Она ведь еще не подозревает, что в полном комплекте с тобой иду еще и я. Когда мы переезжаем?

Улыбка на моем лице резко исчезает, когда я слышу этот вопрос. Неужели она думает, что я собираюсь жить в одном доме с Евой? Тем более, Шерон еще не знает, что не только у меня есть «комплект» в ее лице, у Евы он есть тоже. Мне бы не хотелось находиться среди двух воюющих за парня девушек, а тем более участвовать в этой «войне».

— Никогда, — кратко бросаю я и иду к своей кровати.

— Как? Теперь у тебя есть большой дом, а ты собираешься жить здесь? — спрашивает Шерон, разводя руками.

— Мне нравится здесь, я уже привыкла к этой комнате.

— Так и к дому ты тоже быстро привыкнешь. Там же твоя мама.

— Шерон, я хочу что-то свое, понимаешь? Не хочу пользоваться гостеприимством Мистера Харрисона, тем более, у них уже есть груз в виде Евы.

Шерон делает грустное личико и опускает голову вниз. Я ее не понимаю. Она же сама рвалась в общежитие, чтобы жить одной. Помнится, она даже хотела переехать сюда в июле, «лишь бы подальше от родителей», — говорила она. Я всегда завидовала ее семье, ведь у нее есть отец, который постоянно звонит и спрашивает, как и что она делала сегодня. Шерон лишь отвечает, что очень занята и не может сейчас разговаривать, хотя просто красит ногти. Если бы мой отец звонил мне так же, я была на седьмом небе от счастья.

— Может все-таки? — тянет Шерон.

— Нет.

Глава 6

Будильник поутру звучит ужасно. Вечером ты по деталям выбираешь мелодию, которая приятна на слух, а когда наступает утро, говоришь сам себе: «О чем я думал, когда ставил это?» Мелодия из фильма «Титаник» действует не очень положительно на мое пробуждение.

Чувствую запах кофе и тостеров, чуть приподнявшись, вижу Шерон, которая встала… в шесть утра?! Ах, приснится же! Как только возвращаю голову на подушку, понимаю, что это не сон. Стоп! Медленно поднимаю голову и внимательно наблюдаю, прищурив глаза.

— Шерон! — кричу я, и она подскакивает с места, — Что с тобой?

— Что со мной? — удивленно переспрашивает она.

— Сейчас шесть утра… а ты не спишь?

— Просто я захотела настроить график сна, — отвечает та и садится на край моей кровати.

— У меня два вопроса: Кто ты и что тебе нужно?

— Я хочу исправиться, понимаешь?

— Не понимаю, зачем тебе меняться?

Я искренне надеюсь, что это не из-за Бэсфорда. Этого парня стало слишком много в моей жизни. Да, я понимаю. Он красивый, высокий, с милой улыбкой и невероятным цветом глаз, умный, но самое главное!.. Что я делаю?! Я не должна так говорить о нем! В первую очередь он грубиян, который спит со всеми подряд. Дюк! Мне нравится Дюк! Конечно, мы с ним очень похожи и у нас много общего. Он добрый, любезный парень, который может показать себя. Странно то, что я не помню его цвета глаз. Они темные? Да, карие. Точно — карие!

А с Бэсфордом нас связывает только Шерон, а в скором времени еще и Ева. Твердо для себя решаю, что ничего не хочу слышать о том парне, не хочу видеть его, говорить о нем. Странно, почему он еще мне не снится? Надеюсь, этого не произойдет.

— Потому что я хочу понравиться человеку, который нравится мне, — продолжает Шерон, возвращая меня в реальность.

Встав с кровати, просто беру полотенце и кидаю взгляд в сторону подруги.

— Если ты считаешь, что хочешь провести с Бэсфордом остаток своей жизни, я не буду тебя в этом переубеждать, — решаю я.

— Спасибо, Гвенет, — радостно воскликнула она, подбежав, обняла.

— Только ничего не рассказывай мне о нем! Не проси следить и не зови никуда, если он пойдет, — уточняю я для Шерон, которая упорно кивает головой.

На улице жарко, поэтому я решила одеть легкое платье бежевого цвета с вырезом на спине. Волосы решаю оставить распущенными.

— Прикольно, — произносит Шерон, посмотрев в мою сторону.

— Думаешь? Не слишком вызывающе? — спрашиваю я, поправляя подол платья.

— Обычно ты одеваешься… как бы сказать… ужасно. Это лучший твой выбор за всю жизнь. Волосы лучше убрать на верх, сама же понимаешь, что сеченые. Давай накрашу хотя бы.

Шерон, взяв в руки свою косметичку, достала из нее подводку для глаз. Надеюсь, она не хочет сделать мне такой же вечерний макияж как у нее. Я почти не пользуюсь косметикой. Не могу найти отличия между тональным кремом и консилером. Знаю, что консилер может скрыть недостатки на лице, но для чего тогда тональный крем? В седьмом классе я очень сильно комплексовала по поводу своей кожи. Постоянно давила прыщи, в надежде, что так они быстрей пройдут. Мама сердилась, когда замечала, что я трогаю лицо. В пятнадцать лет я перестала обращать на них внимания и даже не заметила, как быстро они исчезли.

Сейчас кожа у меня хорошая, без каких-либо прыщей и пятен, матовая, но подруга утверждает, что она жирная. Не знаю что и как, но пришлось просто не обращать внимания на внешность.

— Как бы это не прозвучало, Гвенет, мне нужны твои глаза! — сказала Шерон, подходя ближе.

— Может, и так нормально? — спрашиваю я, делая шаг назад, чувствую, что задела ногой книги.

— Я просто сделаю акцент на глаза, чтобы отвлечь внимания, от твоей губы. Давай же, Гвенет!

— Ладно, только не как у тебя…

— Хорошо. Стоп, что?!

На улице солнечно, поэтому Шерон одела солнцезащитные очки. На самом деле, она жутко не любит носить их.

Дело в том, что у нее большие проблемы со зрением, и из-за этого глаза начинают краснеть и слезиться от повышенной светочувствительности.

Что касаемо моих глаз, Шерон нарисовала мне стрелки «кошачий взгляд», по-моему, они так называются. Или что-то вроде этого. Мои и без того большие глаза стали казаться еще больше. Осмелюсь признать, выглядит очень даже неплохо.

По дороге в колледж, мы зашли в кофейню, чтобы взять себе по стаканчику кофе. Хорошо, что людей с утра мало, и это не заняло много времени.

Шагая по улице, замечаю джип, который медленно едет позади нас. Мне не нравится, что так происходит, Бэсфорд оказывается всегда где-то рядом. Череда совпадений или я вновь себя накручиваю?