Мы изучили несколько ключевых движений, которые являются основой танца. Наши с Роджером глаза не отрывались друг от друга на протяжении всего обучения, но самое неприятное — я не чувствовала влечения. Это то же самое, если бы я танцевала с Дюком или Мейсоном, но почему Бэсфорд так быстро овладел моим желанием и разумом?..

Подъехав к дому, решаюсь завязать разговор, который может вытянуть меня из этого омута обмана, но Роджер реагирует быстрее.

— Черный, безусловно, твой цвет, — улыбается парень, посмотрев на платье.

— Спасибо, — неспешно благодарю я. — Роджер…

— Твоя мама пригласила меня на завтрашнее барбекю. Заберу после работы, и ты поможешь выбрать вино, если не против?

Речь о маме моментально расслабляет меня, но с легкой раздражительностью начинают давить мысли.

— Не против, — отвечаю я. — Конечно, не против.

— Вот и отлично, — широко улыбается Роджер, сползая по сиденью. — Что ты хотела сказать?

Посмотрев на него, слегка мешкаюсь, думая о маме, и о светлых чувствах, которые испытывала вместе с этим парнем напополам. Он не ждет ножа в спину, а я намеренно жду момента, когда острый предмет покинет мою ладонь.

— Хотела напомнить о барбекю.

Попрощавшись с молодым человеком, долго ловлю себя на мысли, что нужно сделать выбор, как можно быстрее, а не оттягивать момент ненужными словами и уловками о маме.

Мама в моем случае это оберег для Роджера. Он смог понравится каждому, кто важен для меня, и они увидели в этом парне мою жизнь. Естественно, ведь в нем есть значительнейшие детали, которые сложно найти в человеке нашего времени. Роджер заботливый, а это не маловажно. Забота, милость, учтивость, в конце концов, галантность — это Роджер. Но, что сказать про Бэсфорда? Мистер Харрисон ставит Бэсфорда на первое место среди наследников, хотя у него есть дочь. Некоторое время мужчина даже мечтал породниться с семейством Фейн с помощью Евы — значит, ему придется по душе мой результат от выбора.

Мысли окончательно спутались! Кто вообще дал мне право выбора?! Роджер ничего не знает, а Бэсфорд уже уверен в своей «победе». Фейн является полной противоположностью Роджера. У него свои подходы, которые отличаются настойчивостью, субтильностью, тактичностью. Все, чего хочет Бэсфорд в конечном итоге становится его, а противоположного результата просто не может быть.

Приняв душ, наконец-то перебиваюсь. Сегодня мистер Сноу позволил заняться выпускной работой, которая окажет решающий шаг перед экзаменом. Раз архив категорически против того, чтобы история о Линфорде Фейне заняла место на полке за пятидесятый год, тогда я посвящу ей выпускную работу. Однако спросить разрешения у Бэсфорда — необходимо, ведь он является его родственником. До сих пор непонятно, как парень отнесся к такому неожиданному повороту событий. Меня очень впечатлила история о его дедушке. Кто бы мог подумать, что парень двадцати шести лет имел огромное наследство, а в итоге стал главарем мафии, которую истребили, забрав наследников. Очень жаль, что нельзя узнать о том, знал ли мистер Фейн, что его отец — это его дедушка. Столько вопросов остается без ответов, но моя задача узнать больше, чтобы, возможно, помочь Бэсфорду.

Городской архив встретил запахом кофе. Шагая по широкому коридору, застываю на месте при виде девушки, которая рассматривает табличку моего рабочего кабинета. Ее стиль одежды приходится мне по душе, ведь где-то полтора года назад я хотела купить такой же комбинезон. Она оборачивается и подпрыгивает от неожиданной встречи.

— Здравствуйте, сказали, что здесь я могу получить консультацию, но… закрыто.

Ее голос слишком тихий, но это не мешает понять, что мистер Сноу дал разрешение. Видимо, выпускная работа обязана ждать.

— Это ко мне, — сообщаю я, открывая дверь. — Документы на руках?

Девушка отрывает от груди папку черного цвета, и я принимаю ее, хотя не должна. «Джорджия Мари Робертсон — запрос на семидесятые».

Копаясь в материалах семидесятых, не могу найти никакой информации по отцу Джорджии. Архив хранит сведения только о значимых лицах, который поспособствовали процветанию города, а информации о простых жителях здесь нет, к сожалению. Однако информации о дедушке Бэсфорда здесь тоже не было, тогда, откуда знать, что отец девушки незначимое лицо.

— К сожалению, информации нет, — сообщаю я и вижу Бэсфорда, который подпер спиной дверной проем.

— А… может… есть информация на счет мамы?

Глаза юной Джорджии излучают надежду, но она медленно угасает прямо на глазах. Должно быть, она сирота или имеет приемных родителей, которые сообщили дочери правду спустя некоторое время. Девушка небрежно массирует корни волос в ожидании подтверждения, и я чувствую себя нужной. Это хорошая возможность — помочь девочке, которой действительно нужна помощь.

— Конечно, могу узнать фамилию? — спрашиваю я, открывая поисковик. — Имя?

Она смотрит на свои колени, а затем возвращает взгляд на меня. Видимо, я уточнила то, что ей неизвестно.

— Н-нет… В смысле я не знаю, — мямлит Джорджия, оправдав мои мысли. — Мне говорили, что второе имя принадлежит матери, так… может?..

— Как твоя фамилия? — неожиданно спрашивает Бэсфорд и подходит ко мне, слегка склонившись над заявкой девушки.

— Робертсон, сэр.

Несколько секунд таращусь на заявку, словно пытаюсь вымолить у простого листа бумаги ответ на интересующий вопрос. Конечно, желание помочь присутствует на протяжении всего этого молчания, но Бэсфорд вряд ли знает родителей Джорджии, которая с нетерпением ожидает продолжения.

Если бы мои родные жили в этом городе, я бы наверняка нашла родственников этой юной особы. Большинство людей, которые не знают — куда обратиться, приходят в архив, чтобы тот дал им надежду. Не все знают, что в обязанности архива не входит поиск родственников, но некий раз получается помочь и даже отыскать людей, которые связаны семейными узами. На моей практике такого не было, но мистер Сноу во время перерыва на обед говорил, что архив популярен за счет этой «услуги», которая в действительности не входит в официальную услугу. «Зато мы нужны городу, чтобы отыскать частичку прошлого» — заявлял Сноу, потирая кончики пальцев, словно считал деньги. Все сотрудники знают, что за эту самую «услугу» Сноу сдирает немалую сумму, которая помогает поддерживать его финансовое положение, иначе, откуда у простого директора архива такой дорогой автомобиль?.. Так или иначе, говорить об этом полиции безнадежно, ведь нет никакого документального подтверждения. Если информации в архиве нет, тогда и денег отданных директору тоже нет.

— У тебя есть родственники, о которых ты в курсе? — спрашивает Бэсфорд, смотря на Джорджию, которая заметно поникла. Взгляд Фейна иной раз заставляет и меня впасть в ступор, ведь непонятно, с мягкостью это связано, или же и вовсе — приказ.

— Н-нет, сэр. Не знаю.

— Сестра, — с твердостью говорит он, и я с непониманием щурюсь, задирая голову вверх. — Я знаю твою сестру, Джорджия Робертсон.

Парень достает из кармана брюк телефон и прикладывает его к уху.

Уверенность в том, что Бэсфорд прав, отсутствует. Робертсон — распространенная фамилия, поэтому я не думаю, что парень встретил именно сестру Джорджии. Теперь любые знакомства Фейна в моем понимании вяжутся только со странной тетрадкой, на листах которой есть крошечные фотографии. Уже представляю, как Бэсфорд усаживает девушек на высокий стул, чтобы сфотографировать для «коллекции». Интересно, откуда он берет снимки?

После звонка Бэсфорд предложил проехать с ним, чтобы встретиться с предполагаемой сестрой Джорджии, и мы согласились. Девушка все с той же скромностью села на заднее сидение и пристегнулась. Часть души надеется, что парень поможет этой девочке найти родственников, ведь нет ничего ужаснее, когда ты не знаешь. Речь не касается неведенья, она касается того — хотим ли мы на самом деле знать то, что может нас огорчить.

Спустя десять минут езды машина завернула к одному из торговых центров города. Несмотря на то, что в будни здесь не должно быть людно — все наоборот. Студенты и школьники выходят с покупками, весело смеясь, и оглядываясь по сторонам. В голове лишь одна мысль — хоть бы не Роджер. Да, я параноик, который лишний раз не хочет испытывать судьбу и случайности. Люди появляются в тех местах, в которых их обычно быть не должно.