Ульяна Соболева - Катерина. Из ада в рай, из рая в ад

Его разбудили душераздирающие крики снизу. Мужчина подскочил на постели — крики не утихали; он быстро накинул мундир и, забрав огарок свечи со стола, выскочил из комнаты, заодно прихватив и шпагу. Бросился вниз по каменной лестнице, утопающей в сырости и полумраке, мимо ноги прошмыгнула крыса. Мужчина прислушался, кто-то жалобно стонал внизу и звал на помощь, из темноты выступила фигура и преградила ему дорогу. Сергей узнал Мировича.

— Дальше нельзя!

— Что здесь, черт подери, происходит? — спросил Сергей, даже не думая отступать. Снизу истошно закричали, и граф успел разобрать слова «я не откажусь от своего титула, не откажусь от матушки, я — наследный принц… Вам меня не сломить…»

— Не вашего ума дело, лейтенант! Меньше знаете, дольше проживете! — нагло ответил поручик.

— Не сильно ли сказано, сударь? Не вам запрещать мне находиться где бы то ни было!

— А у меня приказ никого не пропускать! Так что — убирайтесь-ка по добру по здорову! Не то…

— Не то — что? — В полумраке глаза Сергея сверкнули недобрым огнем, рука легла на холодный эфес шпаги.

— Не то я буду вынужден вас арестовать! Имею полномочия приказом ее Величества.

Снизу послышалась возня, и крики внезапно стихли. Сергей с ненавистью посмотрел на Василия.

— У меня приказ, — продолжил тот, — и вы обязаны подчиниться!

Соколов сделал шаг назад, но уходить не торопился. Он прикидывал — если завяжется драка с поручиком, хватит ли ему сил победить наглеца. Рана болела так пронзительно, что он усомнился в своих силах и попробовал успокоиться. Арест ему был сейчас ни к чему.

— Я подчиняюсь, а вы держите свой язык при себе! И контролируйте свою речь, поручик! В следующий раз я не буду с вами церемониться!

Мирович ухмыльнулся.

— Это я не буду церемониться с вами в следующий раз!

Наглость этой сухопутной крысы не на шутку разозлила вспыльчивого офицера. От всплеска адреналина даже боль стала утихать.

— Отчего же! Сегодня утром я могу быть к вашим услугам! — холодно ответил Сергей.

— Я при исполнении, лейтенант, и вызов ваш принять не смогу. Я с удовольствием убью вас при других обстоятельствах! — Мирович продолжал улыбаться, явно осознавая свое превосходство перед бледным, сгорбившимся от боли офицером.

— Зачем же так долго ждать? Я с радостью удовлетворю ваше желание намного раньше, прямо сейчас!

Сергей выдернул шпагу из ножен, и в этот момент раздался топот шагов — по лестнице поднялся комендант и Власьев.

— Прекратить! — гаркнул Бередников. — В моей крепости дуэлей не будет! Мирович, марш в караул! Вас заменит Чекин. А вы, сударь, идите к себе. На рассвете можете ехать, вы свою миссию выполнили. Федор, проводи его светлость.

Власьев пошел за Соколовым и по дороге рассказал Сергею, что Мировича здесь не любят, даже сам комендант его не жалует, и посоветовал не связываться с поручиком. Соколов избавился от капитана, сославшись на усталость; с трудом доковылял до койки, но уснуть так и не смог. Ему не давали покоя мысли о криках несчастного принца, запертого в четырех стенах. Только сейчас он понял, какая страшная тайна открылась ему, и какими могут быть последствия, если наследного принца выкрадут. Эта информация могла стоить лейтенанту жизни. Значит, Иоанн четвертый жив, и кому-то это хорошо известно. Кому-то, кто может этим воспользоваться… Нужно немедленно уезжать из этого места, пока комендант не узнал о том, что его офицеры проговорились! Не то один из казематов этого каменного мешка вполне может стать для него последним прибежищем.

Как только взошло солнце, Соколов отправился обратно в Санкт-Петербург.

Наганов нервно ходил по библиотеке и курил трубку — только что прибыл гонец от Румянцева. Турки объединились с Крым-Гереем и напали, крымское войско дошло до Бахмута, и было отброшено полками Петра Румянцева. В Турции арестовали русского посла Обрескова — таким образом Турция объявила России войну. Наступали тяжелые времена, от учений нужно переходить к боям. Наганов посмотрел на гонца — тот стоял по стойке «смирно» и ждал распоряжений генерала.

— Много потерь? — хмуро спросил Наганов.

— Много, ваша честь!

— Свободен!

Гонец откланялся, а генерал в задумчивости посмотрел в окно и с удивлением заметил первые хлопья снега; одинокие редкие снежинки бились о стекло и тут же таяли. В дверь громко постучали.

— Ну, кто там еще? — недовольно буркнул Наганов. Он думал о ребятах, с которыми придется расстаться из-за начавшейся войны.

— Майор Соколов, ваша честь! Можно войти?

— Проходи, вольно! С чем пожаловал? — Наганов хмуро смотрел на парня. «Мои ж вы соколы, вот и кончилась ваша мирная учеба!»

— Брат приехал, приказ привез!

— Сережка? — Глаза генерала радостно заблестели. — Где он, прохвост эдакий? Почему сам не принес?

— Ранен он, ваша честь! Рухнул без сознания перед воротами.

— Вели сюда нести! Где он теперь?

— В казарме.

Наганов приказал принести раненного офицера к себе в покои и вызвать фельдшера.

Через несколько минут в личные покои генерала, на широком плаще, внесли лейтенанта. Молодой офицер был без сознания, мундир распахнут, а белая рубашка вся пропиталась кровью. Наганов склонился над молодым графом, прощупал пульс, промокнул капли пота на его лбу.

Фельдшер появился спустя несколько минут и приказал всем расступиться. Он разорвал на юноше рубашку, срезал бинты и осмотрел рану. Недовольно покачал головой. Поднял веко Сергея, посмотрел на зрачки.

— Ну, и кто же с такими ранами верхом ездит?! Швы разошлись, хоть и наложили их умело… Придется штопать по новой.

— Жить будет? Озабоченно спросил генерал.

— Еще как! — усмехнулся доктор. — Зашьем, и будет как новенький! Пару дней хорошего отдыха, обильное питье и еда, а потом — хоть на бал.

«Или на войну», — мрачно подумал Наганов.

— А теперь оставьте нас, у меня много работы.

Казанский собор величественно возвышался над другими зданиями, златые купола с четырехконечным крестом посередине. Основание куполов с прорезными окнами и пилястрами. Весь храм украшен барельефами и колоннами из пудожского камня с желтоватым оттенком.

Сергей смотрел на великолепное сооружение и дивился его величию. В храме венчались лишь царствующие особы, и теперь собор был изысканно украшен и приготовлен к таинству венчания. Народу собралась тьма-тьмущая. Как же, сама царица будет присутствовать на празднестве, которое она любезно разрешила провести в храме, где несколько лет назад принимала присягу!

Соколов бросил взгляд на разношерстную толпу, еле сдерживаемую колонной солдат, одетых в парадную форму. Граф посмотрел на брата, стоящего от него по правую руку, затем на Воронова — слева, разодетого в кричащий красный камзол. Тот недовольно хмыкнул.

— За что такая честь этому прохвосту? — проворчал Андрей и поправил шляпу с большим страусиным пером, которое то и дело лезло ему в глаза. Посмотрел на друга и нахмурился. Сергей только недавно оправился от ран — бледный, исхудавший, с горящими нездоровым блеском глазами, он вызывал у верного товарища щемящее чувство жалости. Хотя, конечно, Воронов не смел выразить своих эмоций вслух — это оскорбило бы Сергея. И брат и друг знали, что это венчание причиняет лейтенанту неимоверные страдания, по сравнению с которыми физическая боль — ничто. Молодой граф, вопреки положенному обычаю, был одет во все черное, словно в знак протеста, и выделялся из пестрой и нарядной толпы. Лицо — словно застывшая каменная маска: без эмоций, лишь черные, как уголь, глаза живут своей жизнью. Но Андрей слишком хорошо знал друга — тот доведен до отчаянья и готов на любые безумства. А они здесь, рядом с ним, чтобы поддержать.

Люди зароптали, затем закричали, заулюлюкали — приближался свадебный кортеж. Четверка белоснежных скакунов бренчала колокольчиками и отбивала подковами по каменной мостовой. Красивые головы благородных животных украшали султанчики, спины были покрыты золотой сбруей. Первой прибыла карета жениха.

С помощью своего лакея Потоцкий спрыгнул с подножки и осмотрел толпу торжествующим взглядом победителя. Разодетый в белый кафтан, вышитый золотыми нитями, на голове парадный парик, напудренный и начесанный по моде. Женщины восхищенно ахали и охали. Потоцкий соответствовал модному образу мужчины при дворе. Блондин, хорошо сложен, со смазливым и немного женским лицом, знатен — мечта любой женщины того времени. Но глаза князя были устремлены единственно в сторону кареты невесты, которая приближалась, извещая всех веселым перезвоном золотых колокольчиков.