Сегодня Сашка был не в духе. Пришел пораньше и сразу ко мне в кабинет.
— Екатерина Семеновна, мы же друзья?
— Конечно, Саша. Случилось что?
— Совет требуется, непредвзятый.
— По поводу девушки?
— Да.
— Хорошо, ее надо проконсультировать?
— Да, желательно.
— Приводи.
— Спасибо, — потом, с некоторым любопытством, спросил: — А вы одна живете?
— Нет, с мамой.
— Я не про маму, вы красивая женщина, умная и не замужем. Почему?
— Наверно, потому, что не все красивые замужем. Саша, у меня есть любимый человек.
— А он вас тоже любит?
— Бывает по-другому?
— Бывает, знаю. Вот я встречаюсь с двумя. Одна моя сокурсница, ее и приведу, а вот вторая, даже не знаю как объяснить.
Я просто подбодрила его улыбкой, налила чай, поставила пирожки c картошкой и капустой, сахар.
— Ешь.
Он активно взялся за пирожки.
— Я встречаюсь с одной, она замужем, — так стеснительно начал он, — осуждаете?
— Нет, продолжай.
— Екатерина Семеновна, я вам как другу рассказываю, потому что мне самому не ясно.
— Я понимаю, Сашенька.
— Вы меня теперь разуважаете.
— За то, что ты еще слишком молод? Саша, у тебя вся жизнь впереди.
— Жизнь? Да, наверное, но я думал, будет проще. Я готов учиться, я умею работать, а вот с жизнью мне как-то не везет.
— И?
Я смотрела на него как на брата, сына. Он возмужал за последний год, стал серьезней, хотя куда еще серьезней. Но появились женщины. Мы с Александром Валерьевичем начали беспокоиться. Он как в омут кидался в новые отношения, а потом очень быстро остывал и прекращал их. Это никогда не отражалось ни на работе, ни на учебе. Он был лучшим студентом на курсе, получал повышенную стипендию, работал на две ставки. Казалось, что у него на сон и так не остается времени. Где он брал время на женщин, было вообще не понятно. Они никак не встраивались в его насыщенный график. Но, видимо, время он находил и не на одну, а сразу на двух.
— Я объясню, — снова начал он — на питание я денег почти не трачу, так, по мелочи. — он взял последний пирожок с тарелки.
— Как же ты ешь?
— Я не знаю почему, но меня все время приглашают родители Вовки Тельмана и Кольки Егорова, то на обед, то на ужин. А Злата Ефимовна, мама Вовки, всегда еще с собой дает, так мне и ужин, и завтрак. Я не голодный, вы не думайте, — он разочарованно посмотрел на пустую тарелку, — а больше пирожков нет?
— Нет, Сашенька, кончились.
— Ну ладно, жалко, вы сами пекли?
— Нет, не я — мама.
— Вкусные. Злата Ефимовна тоже очень вкусно и много готовит, и компот у нее всегда, и булочки. Представляете?
— Представляю, Саша. У меня мама замечательно вкусно готовит, а вот я редко, некогда. Что случилось с твоей знакомой?
— Боли у нее, вроде воспаление.
— Завтра приведешь?
— Да.
— Так что у тебя с деньгами?
— А, с деньгами… не хватает мне денег, мне книги нужны и английский язык. А репетитор дорого. Вот, а Людмила предложила способ их заработать.
Он опустил голову и смотрел теперь в пол.
— Заработал? — с сарказмом спросила я.
— Екатерина Семеновна!
— Саша, ты сам начал разговор. Сколько лет твоему «работодателю»?
— Все, давайте, не будем об этом. Я завтра после института ее приведу.
— Хорошо. Мама сегодня еще тесто поставила, тебе с чем пирожки принести?
— С мясом будут?
— Для тебя будут. Все, жду завтра.
Вечером все рассказала Корецкому. Он расстроился.
— Катя, хоть бы там криминала не было. Вот как ему, балбесу, объяснить? Кто я ему? И выделять его не могу. И так мне другой младший и средний персонал в глаза тычет, мол Борисова выделяю, Борисову поблажки. Какие поблажки? Ему мать с отцом нужны, чтобы воспитывали, чтобы пример видел, а у него что? Девки и тетки, которые на внешность кидаются.
Ничем хорошим наш разговор не кончился, у Александра Валерьевича поднялось давление, которое мы затем усердно сбивали.
Девочку Саша не привел. Сказал, что они расстались и она пошла к другому врачу. Он выглядел неважно, был расстроен и молчалив. Правда, пирожки съел, передал спасибо моей маме. Я ничего не смогла вытянуть из него в этот день. На следующий он тоже молчал, как и все последующие. Работал все так же хорошо, но был уставшим и засыпал, как только предоставлялась возможность прислониться к стенке. На вопросы о себе просто отшучивался.
В последующие два месяца парень сильно похудел и даже подурнел внешне. Но он молчал и вытащить из него информацию не представлялось возможным.
Дни шли за днями. С Сашей мы общались, он так же приходил ко мне в свободное от пациентов время. Пил чай, я его кормила и мы болтали, так, ни о чем. В душу я ему не лезла, боясь испортить отношения. Вот и сегодня, он в какой-то задумчивости поглощал пирог с мясом и грибами, испеченный моей мамой. Потом поднял на меня свои синие глазища и спросил:
— Екатерина Семеновна, вы встречаетесь все с тем же мужчиной?
— Да, Сашенька, а что?
— Вы долго встречаетесь, уже не один год, но он не торопится женится на вас. Почему? У него семья?
— Нет, это наше обоюдное решение.
— То есть вы не хотите нормальную семью, детей, вы не хотите нормальных человеческих отношений? Вас устраивают встречи урывками? Или вам нужен только секс без обязательств?
Я открыла рот, чтобы объяснить, что и отношения внутри семьи бывают похожи на встречи урывками, что у меня был муж, но то, что я испытываю к своему любовнику, гораздо сильней и ярче, чем-то, что я испытывала в свое время к мужу. Я хотела и уже собиралась все рассказать мальчику, не называя имен и не вдаваясь в подробности. Но я хотела, чтобы он знал…
Тут в мой кабинет влетел разгневанный Александр Валерьевич. Он просто пылал злостью, его лицо было маскообразным и немного перекошенным от гнева. Я таким его никогда в своей жизни не видела. Я поднялась со своего кресла и двинулась ему навстречу. Он крепко взял меня за руку и еще больше сжал. По его глазам, я видела, что сердится он не на меня, а у меня лишь ищет поддержки и средства взять себя в руки.
— Катя, закрой дверь на ключ, чтобы нас никто не слышал, — холодным голосом произнес он.
Сашка вскочил, намереваясь оставить нас одних, но Александр Валерьевич жестко становил его.
— Сядь, малолетняя проститутка.
Сашка вернулся на стул с которого встал. Он был зеленым, глаза в пол.
— Александр Валерьевич, давайте я вам чаю налью. Успокойтесь, пожалуйста. И потом, на холодную голову, мы поговорим. Все втроем.
Он снова взял мою руку, ища душевного равновесия. Как хотелось прижать его голову к себе, дать понять, что чтобы не случилось, я всегда с ним, и со мной он может быть спокоен. Но я не могла раскрыть свои карты при Сашке. Я налила Корецкому чай, он глотнул, улыбнулся мне и произнес.
— Спасибо, девочка.
— Легче? — участливо спросила я.
— Да, думал задушу его собственными руками. От тюрьмы спасла, Катерина.
Я улыбалась в ответ. Подошла к двери, выглянула в коридор. Все спокойно, все занимаются своими делами, я попросила постовую сестру меня не беспокоить, у меня дела с шефом, затем вернулась в кабинет и закрыла двери на ключ. Мужчины переглядывались и молчали. Я понимала, что гляделки добром не кончатся, и решила, что пора действовать.
— Александр Валерьевич, умоляю, только без нервов. Расскажите, что случилось, и почему мой юный друг выглядит как побитая собака.
— Катенька, если бы не ты, то твой так называемый друг выглядел бы как убитая собака. Причем, заметь, именно собака.
Сашка совсем опустил голову и вжался в стул.
— Что молчишь? — обратился он к Сашке — Ты знаешь, кто ко мне приходил сегодня? И о чем милая дама меня просила?
Он молчал, сжав губы аж до белизны.
— Расскажите, Александр Валерьевич, — не унималась я, все время следя за Сашкиной реакцией и за состоянием нервной системы любимого мужчины.
— Так вот, приходит ко мне фифочка, вся такая в бриллиантах и кольцах. Представляется супругой достаточно известного человека. Кстати, Сашенька, мы с ее мужем знакомы. Рассказывает, что жутко одинока, что муж, козел, ей совсем не уделяет внимания и что ей знаешь, чего не хватает? Ты, конечно, сильно похудел и вымотался непосильным физическим трудом. Я умею разговаривать с женщинами, и кто она на самом деле, и что ей нужно я очень быстро выяснил. У нас с ней, знаешь ли, уровень интеллекта разный, и я ее быстро подмял, и вывел на чистую воду. Скажи мне, паразит, ты гей? Бисексуал? Или обслуживаешь только женщин? Говори, гаденыш.