-Да уж, бабка Дуся-королева метафор. –просмеявшись резюмировал я. Светка ухмыльнулась.
-Мудрая она была, хоть и злая, как собака. Я любила наши поездки в деревню.- с задумчивой улыбкой произнесла сестра, я тоже улыбнувшись, унесся в детство, вспоминая нашу занудную старуху, грозного деда, бесконечные выволочки за многочисленные проделки, и тем не менее, самые лучшие каникулы в жизни.
-Как у тебя на личном? –вдруг спросила сестра, я удивленно покосился.
-Нормально. А почему ты спрашиваешь?
-Потому что я-сестра. – съязвила Светка в ответ.
-М-м-м, это аргумент. – сыронизировал я.
-Просто я удивилась, что вы с Олесей решили отмечать не вместе, ну, и поинтересовалась у племянницы, что случилось. Она мне ответила, что у тебя появился более важный человек, нежели мы тут все. Вот я и подумала, что может, ты нашел свою « толкушку из металла». –пояснила, вглядываясь в меня, пытаясь по лицу прочитать ответ.
Я усмехнулся, вспоминая Чайку. Эта девочка действительно способна растолкать даже мертвого. Но сомневаюсь, что это то, что мне нужно. Вслух же признался;
-У нас с Олесей не все гладко, вот и выдумывает всякую ерунду.
-Подростки –та еще прелесть. Но со временем все образуется. – успокоила она меня.
-Главное, чтобы ошибок за это время не наделала, которые не расхлебать за всю жизнь.
-А это уж, папа, на твоей совести. Поменьше работай, побольше блюди и будь мягче! –выступила сестра в привычном амплуа «головы». Я улыбнулся и коротко кивнул.
На некоторое время мы замолчали, погруженные каждый в свои мысли. Потом поговорили о работе, планах на ближайшее время, обсудили родственников. Настроение было хорошим, на душе было светло, когда мы въехали в Бийск. Родные улицы вызывали светлую грусть. Здесь всегда так тихо, мирно. Немного сыро и даже тоскливо. Здесь мало машин, улочки серые, но такие родные, наполненные воспоминаниями. Особенно вспоминается лето, когда родители не видели нас неделями. А мы, потеряв счёт времени, гуляли допоздна в парках, во дворах, на местном пляже, заканчивая неизменной дискотекой. Влюблялись, дрались, смеялись и были такими беззаботными, счастливыми. Удивительно, сколько разных судьб связано невидимой нитью событий шальной юности в тумане этих спальных районов. Сейчас блеск тех эмоций ложится красками на стены ветхих хрущевок, яркими цветами поверх серых, обыденных, тусклых дней взрослой жизни.
Когда подъехали к родительскому дому, мы со Светкой вздохнули от накатившей ностальгии и засмеялись, понимая друг друга без слов. Коттедж на берегу Бии я построил родителям лет десять назад, и он мне по сей день нравится, но сейчас хотелось в ту нашу старую квартиру, где я родился и вырос.
Возле дома стояло куча машин, что означало-вся родня в сборе.
-Кажется, отец уже всем сообщил, что приедет его «гордость»!- резюмировала сестра и похлопав меня по плечу вышла из машины со словами, - Готовься, сейчас начнется ; « Вася поступает, ему нужно где-то жить», « Лиде надо помочь с работой», « Катя живет одна с ребенком, ей не хватает денег», « У нас надо провести воду на даче», « А у нас баня сгорела». В такие минуты, я перестаю завидовать и благодарю Всевышнего, что мы с Витькой до гордости всего рода Гладышевского не доросли!- торжественно заключила она.
Я покачал головой, привыкший к этим ироничным речам, за которыми на самом деле скрывалась еще большая гордость, чем у родителей. Мы всегда были со Светкой близки, и мои личные победы она воспринимала, как собственные. Другое дело-Витька. Он болезненно переживал то, что не добился подобного успеха, но между нами никогда не было зависти и духа соперничества. У нас слишком большая разница в возрасте для соревнований. Просто мы были с ним разные, и найти точки соприкосновения нам удалось лишь, когда я достиг зрелого возраста и стал понимать, как нелегко брату быть в тени и стараться сохранять добрые отношения.
Но эти мысли вылетели из головы, как только мы вошли в дом. Я тут же попал в чьи-то крепкие объятия. В холле стоял невозможный гомон . Поцелуи, поздравления, приветствия проносились калейдоскопом вокруг меня, пока не раздался мелодичный голос моей матери с властными нотками ;
-Так, разойдитесь! У меня, конечно, два сына, но это не значит, что одного можно задушить.
Все захохотали, а меня окутал любимый с детства аромат « Chanel №5».
-Сынок! Добро пожаловать домой, мой мальчик! – со слезами на глазах, прошептала мама, вглядываясь в мое лицо из-под стекол очков. Я тоже с нежностью смотрел на ее постаревшее, но не утратившее былой красоты родное лицо, которому я обязан своей привлекательностью. Мама как всегда была при полном параде, хоть отправляй на красную дорожку; неброский макияж, белокурые локоны до плеч, уложены в пышную прическу, даже домашний костюм был элегантным, а привычные массивные серьги придавали несравненный шик.
-Спасибо, мама! Выглядишь изумительно. Более красивой женщины, я не встречал. –любуясь, восхищенно сообщил я ей. Мама зарделась, как девчонка, и засмеявшись, села на любимого конька;
- А я все гадаю, отчего мой сын бобылем ходит.
Мы со Светкой переглянулись и зашлись хохотом.
-Вера, иди, накрывай на стол, не делай моему сыну мозги уже с порога. Потому и один, от вас-баб одна головная боль!- бесцеремонно прервал мать, отец. – Ну, здорово, сынок! – крепко пожав руку, обнял он меня, хлопая своей лапищей по спине, едва не выбивая дух.
-Здорова, старик, как жизнь?
-Да, как …всех вас собрал, можно и на тот свет отправляться.- в своей излюбленной развязной «старческой меланхолии» сообщил отец.
-Саш, ну, что за бред ты несешь?! -возмутилась мать.
Так переговариваясь, шутя, мы прошли в гостиную, где мама уже накрыла на стол.
Я выискивал взглядом дочь, пока Витька не сказал, что она уехала к какой-то подружке. Меня это расстроило. Не ожидал, что Олеська даже не встретит. Настроение сошло на нет. Крайне тяжело переживать разлад со своим ребенком, не зная причину отчуждения, а ведь еще вчера вы прекрасно понимали друг друга.
Вечер прошел, как и всегда-весело, шумно. Когда пришла Олеся и даже не заглянула, чтобы поздороваться, я разозлился. Сообщив всем, что устал после перелета, покинул родных и отправился наверх. Помедлив, не зная, как поступить, в конечном счете, без стука зашел в комнату дочери. Что сразу было встречено возмущением.
-Вообще-то это моя комната, если ты перепутал!
-Вообще–то я твой папа, а не дядя с улицы, чтобы ты так себя вела! –парирую язвительно, но дочь не пасует и с ехидной улыбочкой отвечает;
-Рада, что ты это вспомнил, пап! Я собираюсь ложиться спать, выйди, пожалуйста.
Я чуть было не взорвался от ее наглости, но тут вспомнил Чайкин совет быть мягче, выворачиваться наизнанку, но достичь понимания с дочерью. Вздохнув тяжело, постарался успокоиться. В конце-концов, это я виноват в том, что сейчас происходит.
Олеська выглядела, как нахохлившийся воробушек. Глаза блестели праведным гневам, губешки тряслись.
-Уходи!-агрессивно указала она на дверь.
-Нам надо поговорить! –заявил я безапелляционно и сразу же понял, что совершил очередную ошибку. Дочь упрямо сжала губы и решительно направилась к двери, я схватил ее за руку.
-Отпусти меня! Я не собираюсь с тобой разговаривать! –закричала она.
-Сядь и успокойся! И не забывай, что разговариваешь с отцом.- постарался произнести я спокойно, но получалось из ряда вон плохо. Звучало, как очередное распоряжение начальства подчиненному.
-Ты же забываешь, что отец. А мне почему нельзя?- огрызнулась она, но слезы показали насколько моя девочка обижена, насколько одинока и брошена своими собственными родителями. Я почувствовал стыд , стало невыносимо больно. Сглотнув болезненный ком в горле тихо попросил;
-Лисенок, пожалуйста, давай поговорим и …попытаемся решить наши проблемы! У нас ведь все было хорошо, что изменилось, дочур?
Леся прикусила губу, слезы покатились по ее щекам, сжимая мое сердце, выворачивая наизнанку.
-У нас было хорошо? Ну, ты даешь пап! Когда ты последний раз был на родительском собрании? А вообще бывал ли ты на них? Все время Анна Петровна! Сколько раз я тебя просила, приехать, посмотреть мои выступления, но у тебя вечно оказывались дела поважнее. И снова Анна Петровна с цветами и твоими извинениями. А я, между прочим, ждала тебя, готовилась! Но какая тебе разница, у нас же все хорошо! На выходные ты хоть бы раз остался дома, и мы, как нормальные люди просто …не знаю, посмотрели бы фильм или сходили куда-нибудь. Но нет, мой папа слишком занят, сунет пачку денег со словами «развлекайся» и можно сказать, родительский долг выполнил. Да про что вообще с тобой говорить, если мы ни разу за последние полгода не ужинали вместе дома?! Это называется хорошо? У моих друзей у всех родители успешные люди, но они находят в своем плотном графике время на своих детей и им не плевать на них! - она выкрикивала обвинения дрожащим от рыданий голосом, разрывая мне душу. Стыд и боль, отчаянье и невыносимая мука затопили меня с головой, вызывая слезы, которые я глотал, не в силах что-то сказать. И не имея права оправдываться. Я стоял молча, сдерживаясь из последних сил, чтобы не зарыдать, как мальчишка от понимания, насколько я никчемен, как отец. Мне было стыдно до безумия, мне было невыносимо больно видеть эти отчаянные слезы моей дочери и понимать, что каждый гребанный день мой ребенок чего-то ждал, на что-то надеялся, а я бесконечно разочаровывал его.