Мимо витрины прошел Антуан с детьми. Матиас, делая вид, что с головой погружен в свою бухгалтерию, подождал, пока они скроются из виду, выглянул за дверь, чтобы удостовериться, что путь свободен, и перевернул табличку – «закрыто». Потом запер дверь и торопливо пошел в противоположном направлении. Вскочив в такси возле станции метро «Саут-Кенсингтон», он протянул водителю бумажку с адресом. Снова и снова он названивал Одри, но тщетно – ее мобильный не отвечал.
Движение на Кенсингтон-Хай-стрит было затруднено, машины ползли черепашьим шагом. Водитель вежливо объяснил ему, что причиной пробки наверняка является концерт в Альберт-холле. Несомненно, согласился Матиас, он и сам туда едет. Не в силах сидеть на месте, он прикинул расстояние и решил остаток пути пройти пешком. Едва ступив на тротуар, он бросился бежать что есть мочи и вскоре, с трудом переводя дух, ворвался в здание концертного зала. В фойе уже никого не осталось, за исключением нескольких контролеров. Один из них сообщил ему, что представление началось. Отчаянно жестикулируя, Матиас пытался объяснить, что его спутница уже в зале. Но увы – пропустить его без билета контролеры не могли.
Девушка, продающая буклеты, – оказалось, она говорит по-французски – заверила, что стоимость билета ему компенсируют. Концерт закончится около полуночи, сказала она. Матиас поблагодарил Энию, купил у нее программку и с тяжелым сердцем отправился восвояси.
На улице он узнал такси, на котором ехал сюда, и поднял руку, но машина не остановилась. Он снова позвонил на мобильный Одри, оставил голосовое сообщения, сбивчиво бормоча извинения. Снова зарядил дождь, смывая остатки его самообладания. Домой он явился насквозь промокший и с большим опозданием.
Эмили слезла с дивана, чтобы поцеловать отца.
– Сними уже свой плащ, с тебя капает на пол! – крикнул Антуан из кухни.
– Добрый вечер, – ответил Матиас угрюмо.
Он взял тряпку и промокнул волосы. Антуан возвел глаза к небу. Не желая вступать в очередную семейную перепалку, Матиас пошел к детям.
– За стол! – позвал Антуан.
Все расселись за столом, центр которого занимало блюдо с ужином. Матиас уставился на отварной рис.
– Мне кажется, речь шла о фрикадельках?
– Да, в восемь пятнадцать речь шла о фрикадельках, но в девять пятнадцать они сгорели.
Луи наклонился к его уху и спросил, не соблаговолит ли крестный почаще опаздывать, когда папа соберется готовить фрикадельки, потому что он их терпеть не может. Матиас прикусил себе язык, чтобы не рассмеяться.
– А в холодильнике есть что-нибудь еще?
– Есть лосось, но целая рыбина, ее надо варить.
Матиас, насвистывая, открыл холодильник.
– Нет ли у тебя пакетиков для заморозки?
Озадаченный Антуан ткнул пальцем в полку над ним. Матиас положил лосося на разделочную доску, приправил, уложил его в пластиковый пакет и застегнул молнию. Потом открыл посудомоечную машину, пристроил упакованную таким образом рыбу в корзинку для стаканов и захлопнул дверцу. Установил стрелку и подошел к раковине ополоснуть пальцы.
– Ставим на короткий помыв – и через десять минут будет готово!
Десять минут спустя на глазах оторопевшего Антуана он открыл посудомоечную машину и в облаке пара вытащил оттуда замечательно проваренного лосося.
По пятой программе в очередной раз показывали «Большую прогулку». Матиас развернул свой стул, чтобы лучше видеть, Антуан взял пульт и выключил телевизор.
– Никакого телевизора за столом, иначе мы вообще не будем разговаривать!
Матиас скрестил руки на груди и уперся взглядом в друга:
– Я тебя слушаю!
На несколько минут воцарилась тишина. С удовлетворенным видом, который он даже не пытался скрыть, Матиас в свою очередь взял пульт и снова включил телевизор. Закончив ужин, все устроились на диване – все, кроме Антуана… который убирал на кухне.
– Ты уложишь детей? – спросил он, вытирая блюдо.
– Досмотрим до конца и пойдем наверх, – ответил Матиас.
– Я видел этот фильм тридцать два раза, там еще на час, уже поздно, вот если б ты пришел раньше… Делай что хочешь, но Луи отправляется в постель.
Эмили, которая часто проявляла большую зрелость характера, чем двое взрослых, придиравшихся друг к другу с самого начала вечера, решила, что приятность атмосферы вполне способствует тому, чтобы она отправилась спать одновременно с Луи. Солидарность – великая сила, так что она взяла друга за руку и поплелась вверх по лестнице.
– Ты действительно зануда! – бросил Матиас, глядя, как дети исчезают за дверями своих комнат.
Он в свою очередь поднялся наверх, не дав Антуану рта раскрыть.
И спустился через десять минут.
– Зубы почищены, руки вымыты, уши я оставил без внимания, но мы решили, что посмотрим фильм, когда его будут показывать завтра днем!
Антуан подошел к нему.
– Очень важно, чтобы в присутствии детей мы проявляли единодушие, – примирительным тоном начал он.
Не говоря ни слова, Матиас достал сигару из кармана пиджака и щелкнул зажигалкой.
– Чем ты занят? – спросил Антуан.
– Раскуриваю «Монте-Кристо» № 2, сожалею, но у меня только одна.
Антуан вытащил сигару у него изо рта.
– Правило номер четыре: ты не куришь в доме! – произнес он, обнюхивая верхний лист.
Матиас отобрал у Антуана сигару и вышел, безнадежно вздохнув, в сад. Антуан двинулся в противоположном направлении, устроился за своим письменным столом, включил компьютер, вздохнул и пошел к Матиасу. Когда он присел на скамеечку рядом с ним, Матиас чуть было не заявил ему, что прекрасно понимает, почему мать Луи уехала жить в такую даль, как Африка. Но дружба, связывающая двух мужчин, надежно защищала обоих от ударов ниже пояса.
– Ты прав, наверно, я зануда, – сказал Антуан. – Но это сильнее меня.
– Ты просил меня заново научить тебя жить, помнишь? Поэтому для начала расслабься. Ты придаешь слишком много значения незначительным вещам. Ну что такого произошло бы, если б сегодня Луи лег спать попозже?
– Завтра в школу он пошел бы невыспавшийся!
– Ну и что? Тебе не кажется, что иногда воспоминание о хорошем вечере из детства стоит всех уроков истории, вместе взятых?
Антуан понимающе взглянул на Матиаса. Взял сигару у того из рук, раскурил ее и сделал глубокий вдох.
– Ключи от машины при тебе? – спросил Матиас.
– А что?
– Она плохо припаркована, тебя оштрафуют.
– Я завтра уеду очень рано.
– Дай-ка мне ключи, – протянул руку Матиас, – я ее переставлю как следует.
– Но я же говорю тебе, что ночью это не опасно.
– А я тебе говорю, что на сегодняшний вечер ты исчерпал свою квоту на «нет».
Антуан протянул связку ключей другу. Матиас хлопнул его по плечу и ушел.
Оставшись один, Антуан сделал еще одну затяжку, и алый кончик сигары потух под внезапно хлынувшим проливным дождем.
Ряды кресел уже пустели. Одри прошла по центральному проходу и представилась офицеру безопасности, который охранял проход за кулисы. Она показала свою карточку прессы, он сверил имя со списком и, поскольку ее ждали, отодвинулся, освобождая ей дорогу.
Дворники «остина» сгоняли с ветрового стекла тонкую пелену дождя. Вспоминая дорогу, по которой он ехал в такси, Матиас поднялся по Куинз-Гейт, пристраиваясь за другими машинами, чтобы не ошибиться в направлении движения. Он припарковался у тротуара возле Альберт-холла и взбежал по ступенькам.
Антуан высунулся в окно. На улице было два свободных места для парковки – одно перед самым домом, другое чуть подальше. Не веря глазам своим, он выключил свет и пошел спать.
Площадь у театра была пустынна, толпа рассеялась. Припозднившаяся пара подтвердила Матиасу, что концерт закончился полчаса назад. Он пошел обратно к «остину» и обнаружил штрафную квитанцию, приклеенную на лобовое стекло. Услышал голос Одри и обернулся.
Она была обворожительна в вечернем платье, сопровождавший ее мужчина лет пятидесяти выглядел прекрасно. Она представила Альфреда Матиасу и заявила, что они оба будут рады, если Альфред поужинает с ними. Они собираются в ресторанчик «Обен», там кухня работает допоздна. Вообще-то Одри хотела пройтись пешком, поэтому лучше бы Матиас поехал на машине вперед, а то столики перед закрытием нарасхват, придется ждать. Теперь его черед! Она же выстояла очередь в кассу за билетами…