– Во всяком случае, я не хотел еще одного ребенка! – с улыбкой заметил Матиас.
– А вот я хотел! – возразил Антуан, протягивая ему сигару.
– Пошли, перейдем на тот берег, оттуда вид красивее, – продолжил Матиас.
– Ты завтра придешь?
– Нет, я думаю, нам лучше не видеться некоторое время, но я позвоню тебе в воскресенье, чтобы узнать, как прошли работы.
– Понимаю, – сказал Антуан.
– Я повезу Эмили в путешествие. Это не страшно, что она пропустит неделю в школе. Мне нужно побыть с ней вдвоем и кое о чем поговорить.
– У тебя какие-то планы? – спросил Антуан.
– Да, именно об этом я и хочу с ней поговорить.
– А со мной ты поговорить не хочешь?
– Хочу, – кивнул Матиас. – Но сначала с ней.
Через мост проехало такси, Матиас махнул ему. Антуан сел в машину, Матиас закрыл за ним дверцу и склонился к опущенному стеклу.
– Возвращайся, а я еще немного поброжу.
– Хорошо, – согласился Антуан. – Ты знаешь, сколько времени? – добавил он, взглянув на часы. – Мне здорово влетит от одной знакомой няни.
– Не беспокойся о миссис Даутфайр, я все устроил.
Матиас подождал, пока такси отъедет. Потом засунул руки в карманы плаща и зашагал. Было два часа двадцать минут; он скрестил пальцы, чтобы осуществилось и третье его решение.
Антуан зашел в дом и посмотрел на вазочку для карманной мелочи у двери. В гостиной царила полутьма, только мерцал экран телевизора.
Две пятки высовывались из-за края дивана, одна в розовом носке, другая в голубом. Он направился на кухню и открыл холодильник. На решетчатой полке банки с содовой были расставлены строго по цветам. Он вытащил их все, потом расставил обратно в полном беспорядке и закрыл дверцу. Налил большой стакан воды из-под крана и выпил его залпом.
И только вернувшись в гостиную, обнаружил на диване Софи. Она спала глубоким сном. Антуан снял свою куртку и накрыл ей плечи. Наклонившись, он погладил ее волосы, тихонько поцеловал в лоб, скользнул к губам. Потом выключил телевизор и пристроился на другом конце дивана. Осторожно приподняв ноги Софи, он уселся и положил их к себе на колени. Наконец, поерзав в диванных подушках, нашел удобную позу и приготовился заснуть. Когда он успокоился, Софи приоткрыла один глаз, улыбнулась и закрыла его снова.
21
Антуан ушел из дома ранним утром. Он хотел быть на месте, когда приедет грузовичок из столярной мастерской. Софи собрала маленький чемоданчик для Эмили и положила часть вещей ее отца в большую сумку. Матиас должен был зайти за дочкой около девяти часов. Они отправлялись в Корнуолл, чтобы побыть вдвоем и поговорить о будущем. Эмили поцеловала Луи и пообещала, что будет каждый день отправлять открытку. Софи проводила их до двери дома.
– Спасибо за сумку, – сказал Матиас.
– Тебе спасибо, – ответила Софи, крепко обнимая его. – Все будет хорошо? – спросила она.
– Конечно, ведь со мной мой маленький ангел-хранитель.
– Когда ты вернешься?
– Через несколько дней, точно еще не знаю.
Матиас взял дочь за руку и спустился по ступенькам с крыльца, потом оглянулся и оглядел фасад дома. По обеим сторонам двери вились глицинии. Софи смотрела на них, и он взволнованно ей улыбнулся.
– Заботься о нем хорошенько, – прошептал он.
– Можешь на меня положиться.
Матиас взбежал обратно по ступенькам, поднял Луи и расцеловал его в обе щеки.
– А ты позаботься как следует о Софи, пока меня не будет, ты остаешься за мужчину в доме.
– А папа? – вопросил Луи, когда его ноги вновь оказались на земле.
Матиас заговорщицки подмигнул ему и отправился вдаль по улице.
Антуан зашел в пустой ресторан. В глубине зала на столе, застеленном белой скатертью, торжественно возвышался подсвечник. Все приборы и тарелки оставались нетронутыми, только в двух стаканах было налито вино. Антуан подошел и сел на то место, которое накануне занимал Матиас.
– Оставьте, я все уберу, – окликнула его Эния, стоя внизу у лестницы.
– Я не слышал, как вы вошли.
– А я вас слышала, – улыбнулась она, подходя ближе.
– Хорошая была весна, верно?
– Несколько гроз прошло, но так каждую весну, – ответила она, оглядывая пустой зал.
– Кажется, я слышу грузовик на улице.
Эния посмотрела сквозь витрину.
– Что-то мне боязно, – признался Антуан.
– Ивонна будет в восторге.
– Вы меня успокаиваете?
– Нет, я так говорю, потому что вчера, после вашего ухода, она вернулась и посмотрела все ваши рисунки, и можете мне поверить, у нее в глазах такие чертики плясали, каких мне еще не приходилось видеть.
– И никаких комментариев?
– Отчего ж, она сказала: «Видишь, папа, у нас все получилось». А сейчас я сварю вам кофе. Ну же, вылезайте оттуда, мне надо прибрать этот стол. Пошевеливайтесь!
В ресторан уже входила толпа столяров.
В воскресенье утром Джон показывал Ивонне свою деревню. Она просто влюбилась в эти места. Вдоль главной улицы все фасады домов были выкрашены каждый в свой цвет: розовый, голубой, иногда белый и даже фиолетовый, а на всех балконах пышно цвели цветы. Они пообедали в местном пабе. Солнце сияло в небе Кента, и хозяин усадил их на воздухе. Как ни странно, именно в этот день у всех местных жителей оказались срочные дела, и каждый из них прошел туда-обратно перед террасой, приветствуя Джона Гловера и его французскую подругу.
Обратно они вернулись короткой дорогой, через поля; английская деревня всегда была прекраснейшей в мире. Погода после полудня стояла чудесная, Джону нужно было поработать в оранжерее, а Ивонна воспользовалась этим, чтобы провести сиесту в саду. Он устроил ее в шезлонге, поцеловал и отправился за своими инструментами в пристройку.
Столяры выполнили свое обещание. Вся деревянная обшивка была закреплена. Антуан и Маккензи каждый у своего края стойки проверяли стыки. Все было сделано идеально, между брусьями не было ни одной щели. Наложенный в мастерской лак отшлифовали минимум шесть раз, чтобы добиться такого блеска. С величайшей осторожностью, под бдительным безжалостным оком Энии старый кассовый аппарат был водружен на свое законное место. Луи уже принялся его драить. В зале маляры заканчивали отделку проемов, которые они отшкурили и загрунтовали ночью. Антуан бросил взгляд на часы, оставалось только закрыть все чехлами, как следует подмести и расставить по местам новые столы и стулья. Электрики уже крепили к стенам светильники. Вошла Софи с большой вазой в руках. Венчики пионов едва приоткрылись; завтра, к возвращению Ивонны, они как раз распустятся.
К югу от Фальмута отец показывал дочери скалы Корнуолла. Когда он подошел к самому краю прибрежного обрыва, чтобы указать на видневшиеся вдали берега Франции, она сначала не поверила своим глазам, а потом кинулась к нему на шею и заверила, что ужасно им гордится. Вернувшись в машину, она воспользовалась случаем, чтобы выяснить, можно ли ей теперь, когда у папы больше нет головокружения, съезжать по перилам, не получая за это нагоняй.
Время близилось к четырем, и почти все было закончено. Стоя у дверей, Антуан, Софи, Луи и Эния разглядывали результаты выполненной работы.
– Мне просто не верится, – проговорила Софи, любуясь залом.
– Мне тоже, – признался Антуан, беря ее за руку.
Софи наклонилась к Луи, чтобы сказать ему кое-что по секрету.
– Через две секунды твой отец спросит меня, понравится ли все это Ивонне, – прошептала она на ухо мальчику.
Зазвонил телефон. Эния подошла и сделала знак Антуану: спрашивали его.
– Это она, хочет узнать, все ли закончено, – предсказал он, подходя к стойке.
Он обернулся, чтобы спросить у Софи, как она думает – понравится новый зал Ивонне или нет…
Он взял трубку, и выражение его лица изменилось. На другом конце провода была не Ивонна, а Джон Гловер.
Она почувствовала боль сразу после обеда. Но ей не хотелось тревожить Джона. Он так ждал этого момента. Деревенский пейзаж вокруг нее был залит солнцем, листва на деревьях медленно колыхалась под ветром. Как прекрасны ароматы зарождающегося лета. Она так устала, чашка заскользила из ее пальцев, но зачем пытаться удержать ручку, это всего лишь фарфор; Джон в оранжерее, он не услышит звона. Ей очень нравилось, как он подстригает вьющиеся розы.