– Мне хорошо!
Хулио пел рядом с ними так нежно и настойчиво.
– Тебе правда хорошо? Я дала тебе все? Ты ни в чем не нуждаешься?
Странно Лино посмотрел на нее.
– Только ты могла задать мне этот вопрос, женщина, которая собрала меня по частям!
Глава 12
Говорят, в Какегава прячется дракон…
Элизабет начала читать записи Лино: «Ты спрашивала меня про Анемию. Анемия это угасание. Это нежелание жить. Человек, который болен Анемией не чувствует радость жизни. Я заметил что многие диабетики были больны Анемией. Анемия это подавленное страдание.
Пророк, да благословит его Аллах и приветствует, сказал: «Вы непременно последуете путями тех, кто был до вас, пядь за пядью, локоть за локтем, и даже если они залезут в нору ящерицы, то и вы залезете туда же».
Эти слова сказаны об иудеях и христианах, но для меня о людях вообще. Я не против иудеев и христиан, я вообще не против кого бы то ни было!
Арабы. Когда я служил в Алжире, один араб изнасиловал девушку из местных. Наказали обоих. За распущенность. Их поженили.
Иногда я думаю о ней.
Pro peccatis suae gentis
vidit Jesum in tormentis,
et flagellis subditum
Я думаю, почему она… оплачивает счета своего рода. Помнишь фильм «История любви»? Оливер и Дженни… Копни, и ты поймешь почему она умерла. За грехи рода Оливера. За Оливера. Дженни всегда умирала за него, жизнь за жизнью.
Элизабет вспомнила «Как глубоко ты копаешь, Учитель».
Вторая жена Оливера не умрет, – Писал Лино. Вторая жена Оливера родит ему детей и будет иметь все. Он встретит Дженни в следующей жизни, и в следующей жизни она вновь умрет за него. Они никогда не оставались вместе (ни в одной своей прошлой жизни). Задача Дженни (души Дженни) повлиять на Оливера (на душу Оливера)…
– Stabat Mater, – Сказал ей Бальтазар. – Перголези создает это произведение в страхе за свою жизнь…
Он отпил вина Arrogant Frog.
– Он скорбит о своей жизни. Его Мария это он сам тихо страдающий у финала своей жизни.
Элизабет тоже отпила вина.
– Крест это финал, дочь. Предчувствие креста, это ощущение смерти. Mit dem Tod die Zeit und der Tod wird sterben.
Arrogant Frog, «Lily Pad Noir» Pinot Noir, 2012. Arrogant Frog (Пафосная жаба). Она ощутила вкус клубники и перца.
– Stabat Mater dolorosa, – Сказал Бальтазар. – Afferre mortem.
Спаситель
Отдает себя на муку,
На позор, на казнь, на смерть.
Он слушал голос Филиппа.
– Licht! Licht14!
Глава 13
I’ve seen things you people wouldn’t believe. Attack ships on fire off the shoulder of Orion. I watched C—beams glitter in the darkness at Tannhauser Gate. All those moments will be lost in time like tears in rain.
Time to die.
– (Муса) спросил: «А кто из рабов Твоих является самым могущественным?». Аллах) сказал: «Тот, кто прощает, когда может (отомстить)».
– Что нужно… перечувствовать, чтобы простить того, кому хотел отмстить?
– Бессмысленность. И покой.
– Покой???
– Ничего не вернуть, Элизабет, малыш! Успокойся, или сойди с ума!
Vangelis рядом с ними… «Blade Runner Blues».
– Ты прав, мой нежный мальчик – прощение так похоже на смерть, а смерть похожа на прощение…
– Да, дорогая, как часто прощая мы словно умираем!
– А может, не словно, а умираем!?
– Какое умение самое редкое? – Умение отдавать. – Вдруг сказал ей Лино. – Какое умение самое лучшее? – Умение прощать. Меня поразили эти слова, жена!
Элизабет тоже поразили эти слова!
– Только ты отдаешь мне, другие берут, берут… – Продолжал он. – Какое счастье самое высокое? – То, ради, которого мы отказались от самих себя.
Лино сжал ее в своих объятиях.
– Как она страшна, Истина…
– Ужасна! – Поняла его Элизабет.
Она вспомнила «Однажды три человека спустились в царство Тьмы, один ослеп, другой сошел с ума, а третий встретил самого себя.
Однажды три человека спустились в царство Истины, и осознали ее, один ослеп, другой сошел с ума, а третий встретил самого себя».
– Бальтазар сказал мне «Ты любишь ее, но не ищешь»… Он имел в виду, что любя тебя, я не ищу встреч с тобой. А я искал, Господи, как я искал!
– Лино…
Элизабет погладила его по щеке, прижалась губами к его виску.
Гейша и Лис Масами Тераока, посмотрели на нее со стены напротив.
– Was ist Leben?
Gottes Sein ist mein Leben.
Ist mein Leben Gottes Sein,
so muss Gottes Sein meines sein
und Gottes Wesenheit meine Wesenheit,
nicht weniger und nicht mehr. – Задумчиво сказал Лино, и перевел для нее:
– Бытие Бога есть моя жизнь.
Но если моя жизнь есть бытие Бога,
то бытие Бога должно быть моим,
а сущность Бога – моей сущностью,
ни больше, ни меньше.
Как это постичь, жена моя?!
Ей захотелось сказать ему:
– Однажды люди загоняли волка. Они спрятали детей там, где он не должен был появиться, но появился. Все дети убежали, а один остался. Волк убил ребенка… Он убил потому, что им руководил инстинкт выживания… Что я хочу сказать тебе? Может быть, то был Бог, а может, он сам, этот ребенок… Мы никогда этого не узнаем! Мы никогда не узнаем, почему нет для человека (человеческой души) более высшего счастья, чем жить (или умирать) во имя!
– Я не понимал себя, – С ужасом сказал ей Лино. – Я знал, что Рик не мой сын, и не мог … уйти!
– Я тоже не могла уйти, Лино! Что говорило во мне??? Бог? Или я сама?
Бегущий по лезвию на экране телевизора в их спальне. Рой Батти (киборг-репликант) был создан корпорацией Тайрелл под девизом: Больше человек, чем сам человек.
Даосский храм с огненным тигром на воротах в изголовье их кровати.
Элизабет вспомнила «Почему тигр?
– Чтобы защитить Чжуан Чжоу от тьмы вещей»…
Глава 14
Данте Алигьери путешествуя с Вергилием по кругам Ада в «Божественной комедии», увидел мужчину и женщину, так и не разомкнувших объятий в вечном вихре Дьявольского огня. Любовная страсть привела их прямо в объятия смерти, и теперь они делили страдания Ада, как делили когда-то любовные утехи.
В гостиной ее ждал Жан-Юг. Он стоял у окна, высокий мужчина одетый в военно-морской бушлат.
– Жан…
Элизабет удивилась что он пришел к ней.
– Здравствуйте, Лизетт!
– Здравствуйте, Жан! Я удивлена, но рада…
Она не стала договаривать.
– Я прошу прощения. – Понял ее он. – За все – за то, что пришел без разрешения Лино, за то, что беспокою вас.
– Я не беспокоюсь, – Весело сказала ему она. – Я стараюсь принимать жизнь такой, какая она есть!
– Получается? – Спросил ее Жан, с улыбкой обреченного.
– Не отчаивайтесь, – Настойчиво сказала ему Элизабет. – Сдерживайте слезы, и ждите облегчения!
– Плакать запрещено? – Заулыбался Жан.
– Противопоказано! – Рассмеялась она. – Слезы, Жан, как наркотик – сначала приходит облегчение, а потом ты умираешь!
– Умираешь?
Он повеселел, Жан.
– Да, месье – от тоски!
– Муж сказал мне, что вы уехали.
Они сели – она в кресло, он на диван, друг на против друга.
– Я хотел увидеть вас. – В его голосе прозвучала по-мальчишески неуверенная нота.
Элизабет улыбнулась.
– Меня?
Она заглянула ему в глаза.
– Я вам нравлюсь…
– А я нравлюсь вам.
Он тоже почувствовал нежность, красавец француз.
– Да. – Просто сказала ему Элизабет. – Мне нравился только Лино… Мне больше никто не нравился! Мне не нравилась даже я сама!
– Я уже давно не нравлюсь себе, Лизетт: я хочу то, чего не могу иметь!
Жан положил ногу на ногу.
– И чем больше я хочу это иметь, тем больше я не нравлюсь себе, мадам!
– Вы говорите о любви или о женщине?
Усмешка на его губах.
У него были красивые, четко очерченные губы – Бог, эта бескомпромиссная женщина, лепила его тщательно и тщетно.
– Любовь – это мужчина. – Улыбнулся Жан-Юг Гара. – Любовь всегда немного глупа, как и доброта.
– Вы правы, месье, – Поняла его Элизабет. – Только глупые люди мудры, они живут только тем, что им известно. Разве это не … чудовищно мудро, ни во что не лезть?