Они начали думать о Душе. Увидев друг друга в Блэк Оак во второй раз, они … осознали, что зомбированы «ведьмой».
Элизабет вспомнила «In The Flesh» – бывший зомби возвращается домой… Он – человек, который был зомби. Или остался? Или останется?
Она до сих пор чувствует власть «ведьмы» над собой – власть ее психологических установок, и… бывшему зомби очень трудно – иногда безумно трудно, жить как человек!
Элизабет вспомнила, как спросила Лино:
– Как ты это чувствуешь? Свою… зомби-болезнь.
Он улыбнулся, так светло.
– Я здоров, Элизабет!
Ее поразил этот свет.
– Я нашел опору – прошлым живут те, у кого нет опоры… Твоя любовь – наша любовь, стала моей опорой!
Лино так улыбался так, влюблено и очаровано.
– Чтобы найти опору в любви, любовь должна быть настоящей – она не должна быть компромиссом. Любовь мужчины и женщины бескомпромиссна, поэтому мы не прощаем тех, кого любим.
– А я думала, что прощаем…
Как странно это прозвучало для нее «Мы не прощаем тех, кого любим».
Музыка Билла Эванса в сопровождении симфонического оркестра рядом с ними… «Time Remembered».
Элизабет вновь была заворожена и очарована игрой Билла!
– Не прощаем, – Сказал ей Лино. – Мы ждем от них того, чего не ждем от других – преданности, чуткости, защиты. Не дождавшись… не понимаем – они же должны были почувствовать!
– Но не почувствовали. – Печально сказала она.
– Тебя тоже не почувствовали?
Он курил, стоя у окна, очень высокий, мощный, с широченными плечами.
– Меня не чувствовали слишком часто, – Без горечи сказала ему Элизабет. – Но, Лино… наверное, я тоже чего-то не почувствовала – никто не виноват, мы просто друг друга не поняли!
Странно он посмотрел на нее, мужчина по имени Анджолино.
– Как ты этому научилась, всем всё… понимать?!
– У меня не было другого выхода – я не хотела умирать от непонимания!
Элизабет посмотрела на книгу, лежащую на его рабочем столе «Сон в красном тереме», и вспомнила «Судьба человека так же изменчива, как ветер и тучи – кто утром несчастен, может к вечеру стать счастливым».
Она улыбнулась, и подумала, да, это так! Может. Счастье человека не зависит ни от кого, только от него самого – только от его умения находить свою радость в этой жизни.
Лино раздавил сигарету в пепельнице, подошел к ней, сел рядом…
– Ты права – нет ничего страшнее, чем умирать от непонимания! Я бы назвал это непонимание тоской. Я вижу эту тоску в глазах онкологических больных.
Он нежно взял ее за руку.
– У тех, кто начинает… разбираться, тоска проходит.
Лино мягко улыбнулся, заглянул ей в глаза.
– Ты сказала мне «Никто не виноват, мы просто друг друга не поняли»… Все правильно – не нужно искать виноватых, нужно разобраться в себе!
Билл Эванс «Valse».
– Нужно понять – почему, почему тебе так больно, чего ты ждал, и способен ли человек разочаровавший тебя, дать тебе то, что ты хочешь. А ты способен???
Он смятенно улыбнулся.
– Человек слишком сложное творение. Или тварь???
Снег шел стеной, быстро падая на землю крупными хлопьями…
Элизабет посмотрела на Лино – он спал лежа на животе, нагой, шоколадно-смуглый, большой.
Как этот мужчина красив! Если бы не он, она бы не проснулась. Если бы не Анджолино Гаравани, она бы не стала ничего менять!
Когда она сказала Джейку, что хочет развестись с ним, он ее не понял. Ему казалось, что не любя его, она тем не менее им довольна. А она была недовольна, не им – собой. Вечная рефлексия зомбированного человека!
Самым страшным – для нее, было… была, мысль, что она ошибается, что она стерва, сука – что она кого-то обижает (просто сволочь), что ее желание жить пусть одной, но по-своему, с чистой совестью, глупо!
Бальтазар сказал ей «Человек способен жить без любви. Любовь не главное. Главное семья» и она соглашалась с ним почти до тридцати лет, а потом… она вдруг подумала, почему ты не женился вновь? Если человек способен жить без любви-любовь не главное-главное семья, почему?!
Ты тоже не можешь ни на кого смотреть, да!?
Элизабет вновь взглянула в окно, на снег – все было белым…
Она вспомнила, как Лино сказал ей «Мне понадобилось восемнадцать лет, чтобы изменить свою судьбу! Кто я, Элизабет, трус?! Слабак?! А может, просто дурак?!»…
Что она ответила ему?
– Иногда, чтобы изменить свою жизнь, нужна целая жизнь. И это не значит, что ты ничтожество – это значит, что … можно было терпеть.
– Терпение… – Сказал он задумчиво. – Терпение это ребенок Надежды. Из надежды рождается терпение. Не знаю, что это было, надежда, или все-таки терпение… брак с Алиной – не отношения, а брак…
Лино закурил бразильскую сигару Danneman.
– Я не пытался вырваться.
Он улыбнулся с мрачной самоиронией.
– Никто из моих… знакомых, не был по-настоящему счастлив в браке. У меня не было примера, жена!
Он немного повеселел, но желание оправдаться смущало его – оправдаться не перед ней даже, а перед… годами, жизнью, любовью, судьбой!
Элизабет вдруг поняла… нам (людям) может быть многое дано – долгие годы, хорошая жизнь, прекрасная любовь, великолепная судьба, но… мы не берем, не потому, что не можем, а потому, что мы зомби.
Она подумала, да, Лино, счастье мое, давай оправдаемся перед годами, мы их убили-потеряли! Оправдаемся-помолимся-закричим…
Боно пел рядом с ними «Dirty Day»… Zoo Tv Live From Sydney. На сцене Дьявол по имени Совесть, и его приспешник Душа!
Элизабет вспомнила, как Бальтазар сказал ей «Не принимай решение о разводе без меня, я приеду, и мы поговорим». Она сказала ему, да-сэр, и подала на развод. Она чувствовала отчаянье – странное отчаянье человека, который… начал разбираться.
Элизабет вспомнила «У тех, кто начинает… разбираться, тоска проходит». И у нее… прошел страх – перед Бальтазаром. Когда она поняла, что он … не может никого любить, у нее прошел страх перед ним.
Лино сказал ей «Совесть не позволяла мне уйти… от Рика».
Он улыбнулся, так словно это сводит с ума, мысль: совесть, оказывается, берет заложников… Мы сами себя берем в заложники.
– Хун лоу мэн… – Сказал он. – Пусть учится жить, на это денег не жалко.
Майалз Дэвис и Маркус Миллер рядом с ними… «Theme For Augustine».
– И я учился жить.
Лино усмехнулся нервно и больно.
– Каждому Человеку, Элизабет, отмерен его Рай и Ад. Рай проживаешь быстро, а Ад – бесконечно! Я говорил себе, возможно, мой Рай я уже прожил. Впереди было ничто, пустота, finita, schluss…
Элизабет поняла его – да, уставшая Смерть, и глупышка Любовь…
– Партия завершена. Победа за мной! – Поторопилась Любовь.
– Я по-дружески поддавалась. – Ласково улыбнулась Смерть…
– Иногда я думаю, как бы я жил, если бы ты меня забыла. Я бы купил остров, и построил на нем онкологический центр. Если умирать, то летом, под солнцем похожим на огонь, у моря жадно облизывающего берег! Смерть прекрасна так же как и жизнь… Булочник, замешивая тесто шепчет «Любовь», роженица с первым криком только что родившегося ребенка, облегченно вздыхает «Любовь»… Смерть это тоже любовь, но эта любовь для уставших.
Глава 18
Сятихоко…
Утром Мэри пришла к Лино в больницу. Он был и рад, и не рад, видеть ее. Эта красивая женщина напоминает ему о прошлом. Эта красивая женщина напоминает ему о себе!
Странно Лино чувствовал себя, смотря на Мэри… дорога, но не необходима.
Он подумал, любил ли я тебя настолько, чтобы сделать счастливой? Все к лучшему? Хорошо, что мы не вместе… Внутренний голос сказал ему, но вы и не расстались. А что значит расстаться? – Спросил этот голос Лино. Забыть? Сделать вид, что мы не любили, мы просто знакомы…
Он подумал, я не могу притворяться даже перед моей любимой Элизабет. Дурак? Да, наверное. Но я уверен: солгать, это значит предать еще больше! Ложь это всегда предательство. Правда убивает, а ложь – ранит.
– Тебя примет доктор Миура – маммолог, – Сказал Лино, Мэри. – Твоя проблема…
– Больше не твоя!? – Рассмеялась она.
У него заболело сердце.
Кейша Коул читала (пела) по радио «Playa Cardz Right» (No Rap Version).
Лино захотелось сказать Мэри, прости, но… он ей должен? Он ей еще что-то должен, или уже ничего не должен?!
Кейша Коул… одна из любимых R’n'B певиц Элизабет. Кейша читала (пела?) «Я хочу быть той/ На кого ты можешь надеяться»…