Шерри Томас - Каждый твой взгляд

В его любовь она поверила так, как не верила ни во что в жизни, и начала изо всех сил тянуться навстречу ему и его волшебному голосу — прочь из невидимой тюрьмы. Она снова вернется в мир, встретится с ним и признается, что любит так же искренне и пылко.

Хелена вздрогнула. Так вот почему голос лорда Гастингса показался странно знакомым! Вот почему Чеширский кот сохранился в памяти именно таким, каким его представлял Дэвид. Теперь стало понятно и то, почему удалось с невероятной легкостью вернуться в издательский бизнес: он прочитал обо всем, что она знала раньше, но забыла из-за травмы.

Впервые в жизни Хелена заплакала на людях — от счастья и благодарности. Тот человек, которого она любила прежде, не оправдал ожиданий. Но герой всей ее жизни снова и снова подтверждал свое бесконечное благородство.

Какое счастье, что она возвращается домой… к нему.

В последние двадцать минут из сундука не доносилось ни звука. Наверное, малышка уснула — подобное случалось уже не раз. Как правило, во сне ее можно было без труда перенести в кровать. Но если открыть крышку раньше времени, тяжкие последствия не заставят себя ждать.

Гастингс встал с пола и застыл в нерешительности.

— С Беатрис все в порядке?

Он окаменел от изумления. Хелена!

Медленно, очень медленно повернулся.

Она подошла ближе.

— Как видишь, я вернулась. И страшно сожалею обо всех нелепостях, которые успела наговорить. Прости: не хватило ума принять очевидную правду.

Он не смог произнести ни слова, но взгляд, должно быть, оказался более красноречивым. Серьезное лицо Хелены осветилось улыбкой, а глаза засияли, как пронизанные солнцем чистые воды озера Сахара.

От счастья закружилась голова.

— Леди! — неожиданно послышался радостный детский голосок, и крышка сундука поднялась.

— Да, я вернулась, — повторила Хелена и улыбнулась еще шире. — Не желаешь ли выйти?

Крышка снова захлопнулась.

— Сэр Хардшелл умер.

— О, какая жалость!

К Дэвиду наконец вернулся голос.

— Почему бы вам, леди Гастингс, не рассказать мисс Хиллсборо о кузенах сэра Хардшелла? Например, о мистере Стаутбэке и мисс Керпейс. Мы вполне можем пригласить кого-нибудь из них поселиться у нас, в его чудесном стеклянном доме.

— Да-да, конечно. Не сомневаюсь, что именно об этом он и мечтал. Сэру Хардшеллу было бы неприятно, если бы террариум пришел в запустение: уютные камни, мягкая земля, вкусная свежая вода в миске, сытные листья одуванчика и салата на обед. Разве можно бросить все это богатство на произвол судьбы? Без заботливого хозяина дом пропадет.

Эмоциональный монолог Хелены остался без ответа. Дэвид схватил любимую в охапку и жадно поцеловал. К счастью, от нее ответа долго ждать не пришлось: он последовал незамедлительно и с должной убедительностью.

Голос страсти заглушил и без того негромкий голосок из сундука. Хорошо, что Хелена отстранилась и переспросила:

— Что ты сказала, милая?

— Ванна.

— Она ужинала? — уточнила Хелена шепотом.

Дэвид кивнул. Жестом показал, что все-таки сумел засунуть в сундук чай и сандвичи, а потом мягко обратился к добровольной затворнице:

— Наверное, дочка, сегодня придется обойтись без ванны. Уже слишком поздно. Лучше ложись-ка спать, а то завтра не сможешь вовремя встать.

Снова молчание, и еще один жаркий поцелуй. Однако на этот раз Дэвид не пропустил донесшийся из сундука короткий вопрос:

— Папа?

Он быстро поднял крышку вытащил Беатрис и, не теряя времени, отнес в детскую. А потом схватил Хелену за руку и потащил в спальню.

Спустя два часа Хелена ткнула его кулаком в плечо.

— Ой! За что?

— За то, что все эти годы вел себя как безнадежный глупец. Неужели для того, чтобы услышать от тебя признание в любви, нужно было оказаться на грани жизни и смерти? — Новый удар пришелся в грудь. — А это за то, что в детстве ущипнул за попу. Я наконец-то вспомнила и эту проделку.

— Мм… — неопределённо промычал Дэвид и по-хозяйски схватил за то самое место, о котором шла речь.

Хелена по-девчоночьи захихикала, приподнялась на локте и поцеловала в губы.

— И все же не мне тебя судить. Ты, конечно, поступал мерзко, но и я тоже была хороша — ничего не скажешь.

— Спасибо за признание. Избавила меня от необходимости открыть неприглядную правду.

— Ах так? Ну, за это придется привязать тебя к кровати и оставить без ласки!

— О, дорогая! Подумай только, как неразумно! Разве допустимо держать в бездействии такой прекрасный, всегда готовый к бою клинок?

Хелена рассмеялась, и он крепко прижал ее к груди.

— Признайся-ка, моя требовательная леди, когда наконец поняла, что не можешь без меня жить?

Она лукаво прищурилась.

— А что, разве я действительно пришла к такому сентиментальному выводу?

— Конечно, — важно заверил Дэвид. — Ну, говори честно: когда?

Хелена задумчиво провела ладонью по колючей щеке.

— Наверное, в тот момент, когда ты сказал, что отложишь обед до моего возвращения. Или когда принц Нарцисс разрезал лучший в стране дирижабль — свою гордость. А может быть, во всем виновато озеро Сахара. И уж совсем точно, как только вспомнила время, проведенное в коме.

Она поведала о том, что пережила в те три мучительных дня, когда лежала, не в силах вырваться из беспомощности и мрака. Рассказала и о волшебном голосе, чудом удержавшем на поверхности жизни.

Дэвид бережно коснулся губами уже слегка отросших рыжих волос.

— Я просто хотел, чтобы ты не чувствовала себя одинокой и забытой. Ну и, конечно, мечтал любить, как любил всегда.

Она доверчиво уткнулась лбом в его плечо.

— А я хотела вырваться из плена и рассказать, что люблю тебя. А теперь, когда самые главные слова наконец прозвучали, пора задать насущные вопросы.

Дэвид удивлено вскинул брови:

— Например?

— Например, когда ты сочинишь для меня следующую непристойную новеллу?

Он рассмеялся.

— Да, действительно, вопрос чрезвычайно важный.

— Итак, когда же? — прошептала Хелена на ухо.

Дэвид повернулся и нежно посмотрел ей в лицо.

— Скоро, милая. Очень скоро.

Бракосочетание Хелены Шарлотты Фицхью и Дэвида Хиллсборо, виконта Гастингса, не стало самым ярким событием светского сезона просто потому, что сезон уже закончился. Однако по размаху, пышности, числу приглашенных и количеству сплетен, которое это событие породило (учитывая, что разговоры начались уже давно, еще с момента «тайного брака»), оно превзошло самые смелые ожидания.

Невеста появилась в ослепительно белом кружевном платье. Жених сверкал бриллиантами и жемчугом: бриллиантовые запонки, бриллиантовая булавка в галстуке, бриллиантовые пуговицы на рубашке, перламутровые карманные часы. Все родственницы леди Гастингс на церемонии плакали, и даже брат тайком вытирал глаза.

В знаменательный день молодожены обменялись подарками. Учитывая грандиозность события, логично было бы предположить, что речь идет о бесценных произведениях искусства, великолепных ювелирных украшениях и даже о древних манускриптах. Однако тех из читателей, кто надеется услышать рассказ о роскоши, ждет немалое разочарование.

Жених преподнес невесте миниатюрную модель дирижабля под названием «Гордость Гастингса», а подарок невесты оказался еще более скромным. Хелена приготовила любимому деревянный дорожный указатель — точно такой же, какие встречаются на каждом перекрестке и возле каждой деревни.

Этот указатель установили в поместье Истон-Грейндж, вблизи пруда. Надпись с одной стороны гласила: «Старый пруд», а на второй значилось: «Озеро Сахара».