Елизавета Домина - Кинк

Мерцанье горящих свечей отпечаталось в сознании и будоражило воображение картинкой из памяти под непроницаемым мраком.

И он, красивый, сильный, притягательный.

Рядом и так далеко.

Лед коснулся кожи, проскользнув по шее, груди, животу, ниже и вот, застряв в складках половых губ, отголоском душевного холода остался таять на клиторе.

Заморозить желание его как мужчины и принять новое осознание полного подчинения чужому. Не тому, который теплом согревает, а тому, кто способен охладить любой пыл ради достижения результата.

Касаясь теплыми губами губ, изо рта в рот проскользнул другой осколок льда в рот. Не видя и в полной неподвижности, в холоде непонимания происходящего.

Через доли секунд, рассекая пространство способности привыкнуть к холоду, на живот упала первая капля воска.

Мозг потерялся в ориентирах контроля над телом, и приглушенная музыка уходила все дальше, оставляя за собой полную тишину мрака и свет от аромата его кожи.

Мышцы не знали, где сокращаться, полное расслабление, как инстинкт самосохранения, и только тело – огромный сгусток попытки поймать еще и еще – тянулось в пространство невероятного смешения чувств.

От жара возбуждения лед плавился между ног быстрее воска.

Воск таял, лед сгорал под напором эмоций.

И только новые капли, застывающие мгновенно на теле, напоминали о том, что физическая оболочка осталась внутри комнаты.

Снова губы в губы, лед, воск, жаркое дыхание… Возвращая обратно.

Если бы он мог оторваться и полететь с ней, забыв о рисках и условностях.

Руки, энергия которых с огнем проникает, ломая стандарты. Через воск свечи капает в ее новую жизнь.

Стремление раствориться в его объятьях.

– Это очень острый нож…

По коже холодная сталь.

Как с кокона бабочки снимая по слою.

Раскрывая крылья в новом полете.

Отдаленно, где-то на определенном уровне далекого подсознания возникает старый страх.

Страх, когда кто-то холодной сталью к горлу пытался добиться своего, кто-то такой же сильный.

И не были связаны руки, не были закрыты глаза, с широко открытыми глазами впустила когда-то страх внутрь себя, не поддавшись.

А тут.

Отдала свое тело в полное распоряжение на время сессии, не проверив основания для доверия, просто открыв нараспашку тело и душу.

Но даже этот страх ломается в полном понимании, что готова снять еще массу шелковых слоев своего кокона, чтобы нагой остаться в этом состоянии.

Раздвинув ноги, касаясь нового слоя кожи, его член вошел, погружаясь в пространство новой жизни.

Его гладкая кожа, не тронутая воском, и оголенные провода исцеленных фобий.

По позвоночнику пробежал ток.

Поток его, как молния в ночи холодного цвета льда, и внизу, в области матки, согревающее тепло солнечных лучей радости обладания.

Когда говорят о бабочках в животе – это красиво, но после того, как все тело раскрывает свои крылья, на танцы мотыльков смотреть не хочется.

Искры, пронизывающие насквозь, не всегда возникают от стали и пламени.

Он накрыл меня одеялом, ожидая возвращения извне.

Я возвращалась, зная, что он рядом.

От его звонков по утрам, казалось, солнце становилось ярче и яснее небо. Даже серые тучи уходили, забирая свой мрак с собой. Мир стал другим для меня. Я чувствовала себя живой, радостной, счастливой. Если это любовь, если от ее появления в жизни человек оживает от спячки и тело пробуждается. Разве можно это променять на что-то другое. Однажды в одном фильме я услышала фразу: «Люби любовь, но не мужчин!» Да, мы любим себя в состоянии влюбленности. Партнер лишь дает нам раскрыть в себе это чувство.

– Девочка моя, я не хотел тебе об этом говорить. Но сам не думал, что наша встреча сделает нас такими близкими людьми. Я чувствую ответственность за тебя. Ценю твое доверие. Но мне надо уехать. Я не хочу, чтобы ты ждала меня. Потому что не знаю, вернусь или нет.

– Что-то случилось? Не переживай, все будет хорошо, я готова ждать.

Прошла неделя…

Две…

Три…

От неизвестности происходящего я не знала, куда себя деть. Замкнулась, ждала. Ждала. Плакала, ждала.

Просыпалась и засыпала, перестав считать время, и помнила запах его тела. Ночью просыпалась от того, что мне казалось, что аромат его парфюма в воздухе словно облако, стоящее рядом. Осознавала, что медленно схожу с ума. Зашла на сайт.

Непрочитанные сообщения. Мастер был онлайн 27.08.

Стратег прислал подарок – «Кнут»:

– Давай попробуем начать?

– Макс, привет. Мне очень плохо.

– Что случилось?..

Я долго объясняла ему то, что испытываю, что мне плохо, что теряю грань реальности. Он уточнял подробности. Спросил мой номер телефона.

Прошло два дня. Стратег позвонил мне:

– Привет, Тая, как ты?

– Плохо, Макс, мне невыносимо плохо.

– Послушай меня внимательно. С твоим Мастером все хорошо, через общих знакомых я узнал, что одна из его нижних ищет квартиру для совместного проживания с ним.

– Спасибо, можно я тебе перезвоню чуть позже?

– Да, конечно, только не делай глупостей.

Я позвонила Мастеру с другого номера телефона. Он взял трубку.

– Привет!

– Привет.

– Ты можешь мне объяснить, как так можно. Я жду тебя, ты исчез. Почему сложно было сказать, что ты больше никогда не появишься.

– Как ты можешь, я в сложной ситуации, у меня проблемы со здоровьем, а ты треплешь мне нервы.

– Один знакомый сказал мне, что ты ищешь квартиру со своей нижней.

– Я только встал после реанимации, а ты, оказывается, все это время скакала по чужим постелям.

Не знаю, сколько я проплакала.

Не знаю, сколько пыталась отмыться от запаха его кожи на своем теле, не просыпаться по ночам от ощущения его присутствия рядом.

Но я ему верила. Продолжала верить ему.

Потом были встречи. Еще и еще. Раз в два месяца. Которые всегда заканчивались тем, что разве это срок, когда с нами вечность.

Спустя полгода я поняла, что так дальше продолжаться не может. Мне пора лечиться от этой больной привязанности. Спорт, медитации, прогулки. Они давали результат, но меня продолжало затягивать в пустоту.

– Макс, привет, можно тебя попросить о сессии?

– Я буду ждать тебя сегодня в 22:00 у себя дома, – и он продиктовал адрес.

Не было свечей, не было атрибутов романтической игры. Макс просто пил чай, когда я зашла к нему.

– Хочешь чай?

– Нет, спасибо.

– Ты привезла футболку и шорты, как я сказал?

– Да.

– Что ты хочешь?

– Я хочу порку, подвес и воск.

– Ты можешь переодеться в ванной.

Веревки плотно сжимали тело, возвращая меня в реальность.

– Не бойся, просто скажи, я остановлюсь.

Руки, ноги, бедра, ступни. Я чувствовала их впервые за долгое время. Дыхание Макса было чужим для меня, и руки совсем не теми. Казалось, что никто больше никогда не станет близким. Но техника его исполнения выдергивала из мыслей о Мастере гораздо лучше, чем что-либо другое. Невесомость в подвесе, тело словно отпускало воспоминания прошлого. Перестало быть скованным от ожидания. Плечи расправились. Дыхание стало отчетливей. Воск, плети…