Хочется. Почему-то мне хочется просто сесть возле монитора в тишине и ждать онлайн свидания. Так недолго и в виртуалку превратиться. Это точно не входит в мои планы. Устранять последствия знакомства с обитателями сайта и лечиться от, как там их, перверсий, девиаций, парафилий.
Среда. Снова среда, я же не должна по идее так восприимчиво реагировать на эти разные проявления активности. Иначе это напоминает скорее пассивную лакмусовую бумажку, чем творческую личность. Возможно, во мне действительно говорит сексуальное желание. Интересно, а какой он – этот Мастер. Я же даже не спросила его фотографию. Да что мне этот Мастер. Навязчивая какая-то идея. Неужели мы, женщины, так реагируем на внимание и подарки, что сразу вываливаем привязанностью всю ту самую тоску по сказкам детства о любви. Интересно, а как его зовут.
Совершенно не собранная. Может причина в том, что я никак не разберу свои вещи после переезда. Завтра. Непременно завтра. Закрывая ключом дверь, пробормотала я в ожидании лифта.
Тимур уже ожидал внизу.
– Доброго дня! – открывая дверь, произнес он.
– Здравствуй.
– Что с настроением?
– Чувствую себя рассыпанной.
– Не пугайся, просто следуй за розовым кроликом.
– Очень смешно.
– А почему нет. Откуда столько серьезности в такой симпатичной милашке. Легче, Таечка, легче. Как порхающая бабочка. Хочешь в дом бабочек?
– Как экспонат?
– Определенно тебя кто-то укусил с утра. Тогда вот тебе музыка. А я пока молча порулю.
В фотостудии активно шел процесс подготовки к съемке. Елизавета в джинсах и футболке расположилась на широком подоконнике. Сегодня казалась совсем юной студенткой. Она не видела, как я зашла. Мне вдруг стало интересно наблюдать за ней. Словно подглядывать и изучать ее ключицу, движения рук, она рисовала карандашом. В этом было что-то воздушное: как падают лучи солнца на нее, как источники света студии выстраивают жесткий коридор из ярких и теплых лучей.
– Марина, не забудь по поводу мягких скул, Игорь, белая блузка с воротником стойкой, четкие линии мне нужны в области шеи, Сергей, на заполняющем смени софтбокс и вместо журавля обычную стойку, – она так резко входила в перепады активности. Это было не с напряжением и усилием.
– Тая! Ты чего зависла? Здравствуй!
– Здравствуйте, Елизавета.
– Ну не бл@дь, уже приятно. Тренировала ночью приветствие?
– Почти. Вы хорошо выглядите.
– Спасибо, сейчас сделаем из тебя красавицу. Игорь, это Тая, веди ее в костюмерную. Сергей, ну зачем такой огромный бокс, куда ты его тащишь, – убегая куда-то в свою активность организационную, уже не мне говорила она.
– Тая, я Игорь, идем за мной, сейчас быстренько тебя накрасят, причешут, одежду подберем. Все в темпе.
Суета утихла, ставни закрыли свет дневного солнца. Помещение наполнилось мерцаньем вспышек.
– Тая, работаем. Нам нужно всего пять удачных кадров, – Лиза поднесла к лицу фотоаппарат. Затвор, вспышка. – Сейчас я посмотрю, как реагирует твое лицо на камеру.
Несколько тестовых. Затвор, затвор.
– Улыбнись. Отлично. Стань по центру, не будь такой серьезной, присядь немного, поиграй с волосами руками, покажи мне любовь.
– Любовь?
– Да, любовь, не как на селфи твоем. Просто подумай о человеке, который тебе нравится или которого ты любила. Что за выражение лица?
Грусть – затвор. Радость – затвор, гнев – затвор, строгость – затвор. Глупость – затвор. Счастье – затвор. Спокойствие – затвор.
От жары источников света я чувствовала, как лицо плывет под маской из тональной основы. Все это было каким-то искусственным и ненастоящим.
– Абсолютно с тобой согласна, фотопрогулка куда приятней для таких молодых девочек как ты, – словно услышав мои мысли, произнесла Елизавета. – Но надо работать здесь. Смотри, сколько людей старались. Поворот на 30 градусов правее. Чудесно. Сергей, повыше рисующий направь, пожалуйста. Вот, хорошо. Никита, ты пришел, отлично. Посмотри, там под ретушь пять штук нам надо к вечеру. Всем спасибо, снято. Тая, умываться, переодеваться.
В этом потоке невозможно проявить себя как-то иначе, нежели просто слушать, что говорят.
– Тебе понравилось?
Мы сидели на заднем сиденье в машине Тимура.
– Я хотела бы увидеть фото.
– А сам процесс, разве он не завораживает?
– Я не успела ничего понять. Все так быстро.
– Эффективность, вот что важно. А так могу тебе сказать по опыту, кто-то после 100 кадров только разгуливается, а у кого-то после 100 уже плывет лицо от усталости. Поэтому нет смысла человека часами держать под раскаленными источниками и ожидать шедевров. Тем более грим подразумевает уже некую скованность.
– Это да. Лиза, а почему секс в табу?
– Потому что не проваливайся в тему. Не надо. Склонность к привязке у тебя высока. Одно дело просто испытать на себе какие-то практики, другое – связать сексуальное влечение с ними, а уж тем более, создать в своем подсознании образ некого принца на белом коне.
– А куда мы теперь едем?
– Ну как куда, массаж, шампанское, масла, разгоряченные атлетические тела молодых и красивых. Это тебе не Ли с иголочками.
– А если муж узнает?
– Так он и так знает, всем иногда следует немного отвлечься и отдохнуть. Ты как старовер, тебе бороды не хватает. Михаил Анатольевич явно что-то напутал с кандидатом в исполнители его этого литературного задания.
– Иногда у меня ощущение, что я вот-вот лопну от переизбытка эмоций, когда что-то слышу в очередной раз обидное.
– Не волнуйся, это просто длительное воздержание. Надо чаще сливать энергию ци, если не умеешь сублимировать. Можно, конечно, убрать секс из табу. Но тогда ты не найдешь сессию, достойную твоего пера. Не сможешь проявить себя как мастер эпистолярного жанра. Или в каком стиле ты хочешь рассказать о том, что происходит сейчас с тобой.
– Я еще пока не думала.
– Ведешь заметки?
– Пока просто переписка.
– Сайт – весьма ненадежный источник хранения информации. Пиши обязательно на бумаге. У меня для тебя небольшой подарок, но он, скорее, экспромтом.
Елизавета достала из сумки блокнот:
– Это тебе. Открой его.
Я открыла блокнот, и на первой его странице карандашом был нарисован мой портрет. В тот момент, когда я наблюдала за ней, сидящей на подоконнике, она рисовала мой портрет. На нем я была с огромной пушистой копной волос с улыбкой и блеском радости в глазах.
– Лиза, это невероятно красиво.
– Вот и замечательно. Это же ты. А теперь тишина. Тимур, Кампанеллу на всю громкость, будь добр, пожалуйстааааа, – с протяжным «ааа», как маленький капризный ребенок, произнесла она.
Я смотрела на нее и не могла понять. Что это. Перепады настроения, повышенная активность и резкое затихание с уходом в какую-то неведомую глубину. Улыбка с долей печали в уголках глаз. Разгон от маленькой капризной девочки до образа Снежной Королевы. Рассказы о любви к мужу и такое спокойное заявление о том, что он знает о мужчинах и шампанском. Может быть, это и есть отключить мысли и перестать бесконечно позволять анализатору оценивать твои поступки или действия. Просто жить. Ведь она сейчас, притихшая, уютная, смотрит в телефоне что-то там. Будто не существует ни меня, ни Тимура, ни этой музыки. Ничего. Она в своем каком-то мире. Непредсказуемая и живая. При этом тихая и уютная. Что это вообще, и почему я постоянно пялюсь на нее как завороженная. Она повернулась ко мне. Протянула телефон мне в руки.
– Смотри, какие мы молодцы. Правда?
– Елизавета. Спасибо огромное. Это очень круто. Я не думала никогда, что могу быть такой.
На сенсоре телефона отображалась моя фотография.
– Можешь же, когда хочешь. Жаль, что я уже не в теме, – загадочно подмигнув, улыбнулась она.
– У меня от тебя мурашки.
– Чудесно. В БДСМ все эмоции хороши, а мурашки – это своеобразный символ того, что мастер достиг результата.
Мастер. Зачем… Зачем она напомнила мне о нем.
– Фотографии уже у тебя в почтовом ящике.
– Откуда вы знаете мой почтовый ящик?
– Давай на ты, мне так комфортней. Выкладывай в сеть, пока проверка модераторов пройдет. А нам с тобой предстоит немного отдохнуть, и на этом мы с тобой попрощаемся.
– Почему?
– Потому что ты – это ты, а я – это я. Мне бы не хотелось писать твою историю.
– Это немного грустно.
– Это – жизнь. Она прекрасна тем, что у тебя всегда есть право выбора.