Уильям Вулфолк - Кино для взрослых. Плутовка

— Идите к черту.

В трубке пошли короткие гудки.

Финальная сцена из «Синей Бороды» происходила в спальне этого маньяка и убийцы. Спрятавшись за портьерой, Шейла в роли его жены наблюдала за тем, как он доводит до логического конца обольщение новой жертвы, баронессы. Режиссер остановил съемку, чтобы попросить баронессу выразительнее корчиться. Пришлось подробно объяснить актрисе сложный комплекс чувств ее героини — смесь экстаза и боли.

Баронесса негодующе уставилась на него.

— Что вам нужно — брачные пляски змей? Если я буду дергаться, как же он вставит пробку в бутылку?

— Делайте, как я говорю, — буркнул режиссер, давая сигнал к возобновлению съемки. Звон колокольчика означал полную тишину на съемочной площадке и что никто не должен ни входить, ни выходить из павильона. Включили камеру и магнитофон. Ассистентка начала разметку эпизодов.

Шейла не могла дождаться своего выхода. В этом сериале ей предстояло встретить смерть — самыми разными способами. Ее будут душить, топить в переполненной ванне, повесят на железном крюке и похоронят заживо. Глядя на белое, распластавшееся на черном меховом покрывале тело баронессы, она изнывала от нетерпения. Скорей бы сегодняшний эпизод остался позади! Она чувствовала себя выжатой как лимон. Вдобавок ко всему в последнее время у нее были проблемы с заучиванием роли наизусть. Это нервы. Хуже всего то, что она вдруг перестала отличать вымысел от действительности.

Синяя Борода уткнулся лицом в ложбинку промеж пышных грудей баронессы. Та слабо вскрикивала: «Перестаньте! О пожалуйста, прекратите эту пытку!» Его лапища поползла вниз по ее телу. И ею вдруг овладело лихорадочное возбуждение. Она начала корчиться в судорогах боли и страсти. «Негодяй! — взвизгнула она, царапая его спину через рубашку. — Я тебя исполосую!»

Хорошо, отметила Шейла, всем сердцем желая, чтобы баронесса поднялась до требований режиссера. Под ногтями актрисы лопнули подшитые к рубашке мешочки со специальной жидкостью, и спина Синей Бороды окрасилась «кровью». Это не помешало мерзавцу довести дело до конца.

Баронесса издала душераздирающий вопль. Синяя Борода смерил ее свирепым взглядом и всадил в ее пышную плоть невесть откуда взявшийся нож. Баронессе все-таки удалось соскочить с кровати и подбежать к окну. Одной рукой она вцепилась в портьеру. Синяя Борода еще раз с дьявольским хохотом пырнул ее ножом. В последней судороге баронесса сорвала портьеру, за которой пряталась Шейла.

— Жена! — вырвалось у злодея. — Моя обожаемая супруга!

Он приблизился — с тем же маниакальным блеском в глазах и окровавленным ножом в руке. Ударил. Шейла наблюдала за происходящим с чувством странной отрешенности. Все это понарошку. Никто не убит. Тем не менее, в недрах ее существа зародился и ширился жуткий, нечеловеческий вопль. Объектив камеры с беспощадной объективностью фиксировал каждую подробность. Шейла почувствовала, как в ней открылись многочисленные раны — словно маленькие дверцы, через которые уходила жизнь. Она показалась себе дикарем, вприпрыжку убегающим от зверя через дремучие заросли. В легких полыхал огонь. Она начала клониться к земле; весь мир закружился перед ее затуманенным взором; в висках били барабаны. Ниже, ниже, ниже…

— Стоп, — скомандовал режиссер. — Отпечатайте это.

Десятью минутами позже, сидя в гримуборной, Шейла сама дивилась достоверности своей игры. После каждого эпизода она чувствовала себя обессиленным сластолюбцем, только что изведавшим новые запретные наслаждения.

Зазвонил телефон.

— Шейла, — сказал голос Ивена, — ты можешь прямо сейчас приехать?

— Что-нибудь случилось?

— Кажется, Тома похитили.

В половине седьмого, покидая свой офис, Том Фаллон с нетерпением ждал встречи с Ивеном Хендершотом. Он не предупредил Ивена и не представлял, кого застанет в его городской резиденции. Возможно, юного африканца. Или Шейлу. Вот кого Фаллон совершенно не понимал. Мир педерастов был его родной стихией. Ивен не раз упрекал его в зацикленности на гомосексуализме. «Ты недооцениваешь женские чары». Но Фаллон был убежден: редкие забавы Ивена с противоположным полом были всего лишь попытками затушевать свою подлинную сущность.

Он шагнул в душный мрак, где слышались гул голосов и шуршание автомобильных шин; над небоскребом сверкнул зигзагообразный росчерк молнии, отчего эта махина показалась еще более зловещей.

В плохую погоду в Нью-Йорке невозможно поймать такси! Фаллон несколько раз голоснул — никто не остановился. В темном, стального цвета небе вновь сверкнула молния. Ударил гром.

Фаллон решил было оставить эту пустую затею и отправиться домой, но тут подкатило свободное такси. Ему повезло: только он забрался в машину, как хлынул ливень. Он назвал водителю адрес.

К его удивлению, на ближайшем углу такси остановилось, чтобы взять еще одного пассажира.

— Эй, что это значит? — начал Фаллон и тотчас закрыл рот, почувствовав, как что-то ткнулось ему в бок. Пистолет.

Пока Шейла принимала смерть от руки Синей Бороды, Ивен Хендершот расслабленно лежал в объятиях своего любовника. Под его руководством юный африканец стал как будто учеником часовых дел мастера, которому тот передает искусство приводить шестеренки в движение. Мальчик охотно выполнял все желания Ивена, пускаясь вместе с ним на поиски неведомых ощущений. Вместе с тем, даже утолив сексуальный голод, Ивен чувствовал: ему чего-то не хватает. Для него имело большое значение единение ума и души, возможность обмениваться мнениями, облекать в слова тончайшие нюансы чувств, испытывать сердечный жар, который не остынет сразу же после того, как разомкнутся объятия. Без этого телесный огонь и долгие часы маниакального удовлетворения все новых прихотей становились всего лишь удовлетворением физиологических потребностей. В таких случаях быстро наступало охлаждение, не оставляя ничего, кроме ощущения недолговечности жизни.

Ивен воспринял дезертирство Пола Джерсбаха, как верная жена — бегство мужа. Неужели этот блестящий молодой человек сложит все богатства своей одаренной натуры к ногам какой-нибудь простушки?

Потом он принимал ванну в слабо освещенной комнате верхнего этажа. На стене вспыхнула лампочка. Он нажал на кнопку, и из громкоговорителя в комнату ворвался захлебывающийся от волнения голос Макса Рэнда:

— Ивен, мне только что позвонили. Эти люди сказали, будто похитили Тома и собираются держать до тех пор, пока мы не отдадим пленку.

— Не может быть.

— Позвонить в полицию?

— Сначала постарайся выяснить местонахождение Тома. Ищи, где только можно. Если он действительно пропал, приезжай сюда, вместе решим, что делать.

В течение нескольких минут он ломал голову над путаным, крайне неприятным сообщением. Потом позвонил Рональду Ричардсу и Шейле. Ричардса не оказалось дома, зато Шейла была на студии. Он попросил ее приехать для участия в совместной выработке плана действий.

Он еще сидел в ванне, когда вошел Орландо — сообщить о приезде Макса и Шейлы. Он вытерся, обращая особенное внимание на пальцы ног и рук и, облачившись в удобный бордовый купальный халат, отправился к своим гостям.

Шейла, удобно устроившись в кресле, листала один из его внушительных томов в деревянном переплете. Макс, потея и дрожа, подошел к нему.

— Том исчез. В шесть с минутами видели, как он садился в такси. И с тех пор — ни слуху.

— Кому понадобилось похищать Тома?

— На днях к нему в кабинет ввалились двое гангстеров. Завязалась драка. Том просил мисс Уоткинс никому не говорить.

— Из-за чего дрались?

— Из-за пленки, которую они хотели забрать. Той самой — снятой в резиденции Генри Персиваля.

— За этим стоит Персиваль?

— Мы проверяли — он путешествует с какой-то гречанкой. Здесь кто-то другой — кто попал в кадр и имеет друзей, готовых помочь ему выпутаться.

— А ты что думаешь, Шейла?

— Может, позвонить в полицию?

— Хотелось бы избежать огласки.

Шейла положила книгу на место.

— Я волнуюсь за Тома: вдруг с ним что-нибудь сделают?

— Я тоже.

— Блефуют, — проворчал Макс. — Нельзя идти у них на поводу.