Уильям Вулфолк - Кино для взрослых. Плутовка

— Да-да… Теперь я понимаю… До свидания, Лиз. У меня через час поезд в Париж. Я решил сам приехать к вам и выполнить поручение мадам Килинг. Она, кстати, пообещала уточнить дату приезда телеграммой, чтобы вы знали, когда прибыть в Париж и подготовить квартиру… Ждать, думаю, придется недолго. Я сообщу вам.

— Хорошо, месье.

— До свидания, Лиз.

Сидя в вагоне поезда и перебирая в памяти детали разговора с Лиз, Жофруа не сожалел об этой поездке. Теперь он знал, каким образом Ида обзавелась паспортом на имя Эдит Килинг. С его помощью она смогла выполнить все формальности по регистрации брака. Однако один вопрос не находил пока своего ответа: если реальной Эдит не существовало, то как Ида смогла получить в Бостоне копию ее свидетельства о рождении?

Жофруа не испытывал угрызений совести от того, что заставил поверить Лиз в скорый приезд хозяйки. Для нее даже будет лучше не знать, что Эдит и Ида — одно и то же лицо. Зачем предавать огласке то, что Иде удавалось скрывать, проявляя чудеса изобретательности, в течение долгих месяцев. Через несколько дней Жофруа напишет Лиз, что мадам Килинг передумала и решила вовсе не приезжать во Францию. В этом же письме он посоветует ей поискать другое место работы. Старая домработница так ничего и не поймет.

Ида ввела в заблуждение Лиз, как, впрочем, и всех остальных.

Ни одна обманщица в мире не достигла такого утонченного мастерства.

Как только Жофруа вошел в свою квартиру, горничная сообщила ему:

— Хорошо, что вы вернулись, а то я уже сказала посетительнице, что вы будете к обеду. Она пообещала зайти еще раз до трех часов.

— Какая посетительница?

— Какая-то девушка.

— Она представилась?

— Да, месье…

Горничная как-то странно запнулась, как будто ей было трудно произнести фамилию незнакомки. Наконец она проговорила:

— Посетительница сказала, что ее зовут мадемуазель Эдит Килинг.

— Что?! — вскричал Жофруа. — Вы изволите шутить?

— Вовсе нет, месье…

Раздался звонок в дверь.

— Вот и она сама, — сказала горничная, направляясь к двери.

Оцепеневший Жофруа остался стоять в вестибюле, напряженно ожидая входа незнакомки. Горничная открыла дверь, и он увидел в проеме совсем юную девушку с длинными каштановыми волосами, спадающими до плеч. Посетительница была скорее элегантна, нежели красива. Увидев Жофруа, она смутилась, а затем произнесла с сильным английским акцентом, который невозможно сымитировать:

— Месье Жофруа Дюкесн?

— Да, это я, — бесстрастно ответил он.

— Ваш адрес мне сообщили в консульстве США в Милане, куда я обратилась, прочитав сообщение в американских газетах. Надо сказать, что я тут же поехала в аэропорт Мехико и прилетела в Париж первым же рейсом.

— Мехико? — оторопело переспросил Жофруа.

— Да, я три месяца находилась в Мексике с американской археологической экспедицией. Именно поэтому я и не читала американские газеты. Один из друзей прислал мне вырезку из газеты со статьей и объявлением. Представьте мое удивление, когда я узнала о собственной смерти где-то в Италии. Это какая-то ошибка. Я тут же связалась с консульством в Милане. Там мне ответили, что они пытаются отыскать мою мать, но почему-то во Флориде. Странно, ведь она давно уже жила во Франции. Я также не поняла, почему в статье сообщалось о несчастном случае со мной во время свадебного путешествия и что вы — мой муж.

Жофруа, все еще находясь в состоянии крайнего изумления, пробормотал:

— Так вы и есть настоящая Эдит Килинг?

— Ну конечно же, — с улыбкой ответила девушка. — Вот мой паспорт.

Жофруа лихорадочно схватил документ, который она ему протянула, чтобы взглянуть на фотографию и дату рождения. Паспорт действительно принадлежал стоявшей перед ним девушке, год рождения был тот же, что и в паспорте, выданном псевдо-Эдит американским посольством. Молодой человек почувствовал, как почва уходит у него из-под ног. Он вновь скатывался в безумное состояние, в котором уже однажды находился в Милане.

У него, однако, нашлись силы, чтобы спросить более-менее спокойно:

— Итак, вы дочь Иды Килинг. Но вы же на нее вовсе не похожи!

— Мне часто говорят о моем поразительном сходстве с отцом, умершим, когда мне было всего два года.

— Нет, это невозможно, это невозможно! — повторял Жофруа как в бреду.

— Думаю, что вам известно, где находится моя мать?

— Известно ли мне это? О… да…

Казалось, девушка испытала чувство облегчения.

— Мне кажется, что во всей этой истории есть какая-то ошибка. Не стала ли сама моя мать жертвой несчастного случая?

— Да, именно это и произошло.

Настоящая Эдит Килинг никак не отреагировала на его слова.

На ее симпатичном лице не появилось и тени печали.

Жофруа удивленно спросил:

— Когда же вы видели мать в последний раз?

— Восемь месяцев назад. Она прилетела в Нью-Йорк и ближайшим рейсом вернулась в Париж.

— Ближайшим рейсом?

— Мать спешила назад в Европу. Она приехала в археологический музей, где я работала, и попросила взять для нее одну бумагу. Видимо, для получения нового паспорта.

— Какую бумагу? — машинально поинтересовался Жофруа.

— Копию моего свидетельства о рождении. К счастью, мне не пришлось посылать запрос в Бостон, поскольку у меня имелась такая копия. Я сходила домой и отнесла документ матери в отель. Она сообщила, что улетает в тот же день во Францию.

— Как она тогда выглядела?

— Как всегда была красива. Может быть, даже красивее, чем обычно. Помню, я ей сказала, что она выглядела лучше, чем в последний раз, когда я ее совершенно случайно встретила в одном ресторане на Бродвее.

— Когда это произошло?

— Четыре года назад… Мы редко встречались… и никогда не были близки друг другу. Мне кажется, ей вовсе не хотелось быть матерью уже взрослой дочери. Впрочем, меня это не волновало! Правда, учась в колледже, я несколько страдала от этого отчуждения. Однако, повзрослев, устроила себе вполне приятную жизнь: у меня несколько верных друзей, я увлечена работой, а состояние, оставленное отцом, делает меня полностью независимой. Так что же — получается, что газеты ошиблись и перепутали наши имена? Признаться, факт весьма удивительный. Я оказалась в Европе, да к тому же замужней женщиной. И утонула! Честно говоря, никакого желания выйти замуж у меня нет. Тем более — умереть такой смертью. Бедная мама!

Жофруа понял, что печаль девушки о матери не пойдет дальше этих скупых слов.

Отстраненность Иды от собственной дочери переросла в Эдит в безразличие к ней.

Однако она задала еще один вопрос:

— Вы женились на моей матери? Ведь она носила вашу фамилию?

Он ответил задумчиво:

— Ида была моей женой…

Девушка протянула ему руку.

— Рада была с вами познакомиться. Если бы мать была жива, я бы ее даже поздравила. Вы очень симпатичный отчим! От моей матери можно было всего ожидать.

— Вы правы: от нее можно было всего ожидать, Эдит.

Он назвал ее по имени, но тут же спохватился:

— Вы позволите мне называть вас так?

— Ну конечно, это же мое имя!

— Итак, дорогая Эдит, что вы намерены теперь делать?

— Как можно скорее вернуться в США. Европа меня не интересует, и я бы никогда не приехала сюда, если бы не этот случай. Я американка, тогда как моя мать родилась во Франции. Она любила только свою страну.

— Вы правы, что стремитесь туда, где вам хорошо. Однако перед тем как покинуть Францию, не хотите ли вы поклониться могиле матери?

— Я должна это сделать. Я хотела бы отнести ей розы. Она обожала красные розы.

— Пойдемте. Я вас провожу.

Час спустя они входили в фамильный склеп семьи Дюкесн на кладбище Пер-Лашез. Эдит — настоящая Эдит — держала в руках букет алых роз…

Прочитав надпись на могильной плите, девушка заметила:

— Странно, но и здесь указано мое имя вместо имени матери.

— Обещаю вам завтра же все исправить, — ответил Жофруа и тихо добавил: — Вы правы, Эдит, это просто ошибка…

Внимание!