– Эта мечта была у меня с детства, – сказала ему Кэрол. – С пятнадцати лет я копила деньги. В студенчестве подрабатывала официанткой, косила газоны, торговала журналами, давала уроки плавания. Я делала все, что можно, чтобы наконец создать такой центр. И вот, как видите, получилось. Я накопила около трехсот тысяч, включая заработанное на акциях. Уговорила дать деньги многих людей. Мы сумели выкупить здание – и дело завертелось. Конечно, поначалу было непросто, были ошибки и неудачи. Теперь все будет не так. – Внезапно ее голос потеплел. – И все благодаря вашему фонду. Простите, что я вас холодно встретила. Терпеть не могу рекламировать свою работу. Я знаю, мы делаем большое дело, но зачастую люди приходят и словно не видят этого. Или не хотят понять, насколько это важно. Если бы вы знали, как бывает горько, когда все усилия объяснить, увлечь ничем не заканчиваются. Я, когда увидела вас, – смущенно призналась Кэрол, – сразу решила, вы из таких. И ошиблась. Мне вообще иногда кажется, у меня предубеждение к тем, кто учился в Принстоне, включая и меня. Мы все такие привилегированные, никого вокруг и знать не хотим. А здесь у меня настоящее дело. Все остальное – мишура, по крайней мере для меня.
Чарли понимающе кивнул. Он не мог подобрать нужных слов, чтобы выразить Кэрол свое восхищение, поэтому решил обратить все в шутку. Он виновато показал на свои часы.
– Обещаю выкинуть их по дороге, чтобы в следующий раз вы были милостивы ко мне.
– Это лишнее. – Кэрол рассмеялась. – В этом районе их могут запросто с вас снять. Я скажу Тайджи, чтобы проводил.
– Я не такой слабак, как вы думаете, – улыбнулся Чарли.
Кэрол к нему заметно потеплела. К какому бы студенческому братству Чарли ни принадлежал, он все-таки выделил центру почти миллион долларов, и Кэрол испытывала к нему благодарность. Она поняла, что поначалу была к нему несправедлива. Просто она на дух не выносит таких, кто отказывается замечать что-либо вокруг себя. Но с чего она взяла, что он такой? Ведь его фонд спонсирует массу полезных дел, и вряд ли он так уж бессердечен при всей его избалованности. Если бы она узнала, что у него восьмидесятиметровая яхта, она бы вряд ли изменила свое мнение о нем. Но, к счастью, на эту тему разговора не было.
– Я тоже сильнее, чем кажусь на первый взгляд, – сказала она. – Но в нашем районе все равно расслабляться нельзя. В другой раз приезжайте в спортивном костюме и кроссовках. – Она обратила внимание на его дорогие туфли от Джона Лобба, сшитые на заказ.
– Непременно, – пообещал Чарли. Он так и сделает хотя бы для того, чтобы ее не раздражать. Чарли чувствовал себя намного комфортнее, когда она смотрела на него с одобрением. А в первый момент Кэрол просто обдала его холодом. Слава богу, теперь все встало на свои места. Чарли поймал себя на мысли, что хочет приехать сюда еще раз. И он не стал скрывать своего намерения от Кэрол. Прощаясь, он пообещал наведаться еще, и Тайджи повел его к выходу.
– Приезжайте в любое время! – произнесла Кэрол с дружелюбной улыбкой. В этот момент по лестнице, сопровождаемая Зорро, спустилась Габи. Она крепко держала в руках поводок и по голосу узнала Кэрол и Тайджи.
– Что ты тут делаешь? – удивилась Кэрол. Обычно дети внизу не появлялись, только в столовой или когда шли на прогулку. На первом этаже располагались служебные помещения, что объяснялось особенностями центра. Случалось, что объявлялись агрессивные родители в поисках своих детей или чтобы задать им очередную взбучку, после того как дети по решению суда были переданы под опеку центра. Так было и в случае с Габи. Поэтому надежнее было держать детей на верхних этажах, подальше от посторонних глаз.
– Я пришла попрощаться с тем дядей, у которого такой добрый голос. И Зорро тоже хочет сказать ему до свидания.
Теперь Кэрол заметила слезы на глазах у Чарли. Кэрол легонько коснулась его локтя. Малышка подошла к Чарли и улыбнулась. Сердце Чарли готово было разорваться от сострадания и боли.
– До свидания, Зорро, – сказал он, потрепал пса и ласково погладил девочку по голове. Что бы Чарли сейчас ни сделал для девочки, утраченного зрения ей уже не вернуть. И не стереть из памяти то, что с ней сделали жестокие взрослые. Все, что он мог, это оплатить ее собаку-поводыря. Такая малость! Именно так и Кэрол воспринимала все, что делала для этих детей. – Смотри, береги его, Габи. Он красивый пес и очень тебя любит.
– Я знаю, – ответила девочка и наклонилась поцеловать собаку. – А вы к нам еще придете? Вы хороший.
– Спасибо, Габи. Ты тоже очень славная и очень красивая. Я обязательно к вам еще приеду. Обещаю.
Он посмотрел на Кэрол, та одобрительно кивнула. Несомненно, Чарли удалось завоевать ее расположение. Она понимала, Чарли не виноват в том, что богат, просто ему повезло больше других. Она всю жизнь держалась от таких подальше. Но этому по крайней мере не было на все наплевать. Он пожертвовал на ее центр целый миллион. И хочет приехать еще раз, а это редкий случай. А больше всего ее тронуло, как он говорил с Габи. Жаль, что у него нет своих детей, он был бы хорошим отцом.
Тайджи тем временем пришел сказать, что такси уже ждет.
– Надевайте забрало, – пошутила Кэрол. – И часы не забудьте снять.
– Ну до такси-то я уж доберусь, – отшутился Чарли, улыбнулся и поблагодарил за экскурсию. День, а то и год был прожит не зря. Он еще раз попрощался с Габи, а в дверях оглянулся и посмотрел на нее и ее собаку. Пожал руку Тайджи и, держа пиджак на плече, с засученными рукавами, сел в машину. Всю дорогу Чарли молчал, думая обо всем, что сегодня услышал и увидел. Всякий раз при мысли о маленькой слепой девочке с собакой у него в горле вставал ком.
Дома он сразу взялся за телефон. Позвонил Грею на мобильный. Сегодняшний день стал для Чарли днем открытий.
Грей ответил на втором звонке. Они с Сильвией хлопотали на кухне, и звонок Чарли его удивил.
– Прости, что я сегодня был такой свиньей, – без предисловий начал Чарли. – Не верю, что я это говорю, но мне кажется, я просто тебя приревновал.
Грей не верил своим ушам. Сильвия с изумлением за ним наблюдала. Она еще не поняла, кто звонит и что говорит, но Грей явно был ошеломлен.
– Старик, я не хочу тебя терять. Думаю, я просто испугался, что теперь все изменится. Но если ты ее любишь, думаю, я тоже к ней привыкну. – Чарли говорил это, а в глазах его стояли слезы. Сегодня он был весь на эмоциях, но потерять такого друга он не мог. Они ведь были как братья.
– Ты меня никогда не потеряешь, – ответил взволнованный Грей. Вот такого Чарли он знал и любил. Выходит, Сильвия все-таки ошиблась с прогнозами.
– Я знаю. – Чарли немного успокоился. – Я это сегодня понял. И еще. Я, кажется, влюбился. И хочу честно тебе это сказать.
– Ух ты! – изумился Грей. – И кто она?
– Девочка шести лет с черным поводырем-лабрадором по имени Зорро. Красивее ребенка я в жизни не видел. Мамаша плеснула ей какой-то химией в лицо, и девочка навсегда лишилась зрения. Собаку ей купили на деньги нашего фонда. – Грей потрясенно молчал, а у Чарли по щекам катились слезы. Перед его глазами стояла девочка, которая, он знал, теперь всегда будет в его памяти.
– Ты – хороший человек, Чарли Харрингтон, – проговорил Грей, обуреваемый чувствами.
– Ты тоже, – ответил Чарли, сейчас ему было одиноко, как никогда раньше. Он подумал о Сильвии и Грее. – Зовите на ужин. Надеюсь, она готовит лучше, чем ты? От твоего последнего ужина я чуть концы не отдал. И помни: ни при каких обстоятельствах не готовь ей свой фирменный гуляш. Пусть он останется твоим секретным оружием.
– Ты опоздал, он как раз булькает на плите. Я учу Сильвию, как его готовить.
– Послушай меня: вылей сразу, не то твоему роману конец. Лучше закажите что-нибудь в китайском ресторане.
– Ты не прав, Чарли! Сильвия его уже ела, ей очень понравилось.
– Она лжет. Поверь, никому на свете твой гуляш понравиться не может. Она или сумасшедшая, или действительно влюблена в тебя.
– Может быть, и то и другое. Я на это надеюсь.
– Я тоже, хотя это и не в моих интересах, – ответил Чарли. – Ради тебя готов пострадать. Ты заслужил хорошую женщину. Для разнообразия. Надеюсь, что мне тоже когда-нибудь повезет. – Он помялся, потом продолжил: – Ты сегодня много правильных вещей сказал. Я сам не знаю, чего хочу. Или кого. Мне проще жить так, как я живу. – Проще, только очень одиноко. В последнее время он все больше это осознавал, особенно после возвращения из отпуска.