— Я?! Как?!
— Да не пугайся ты! Просто сделаем вид, что я ещё не приехала. Я поживу у тебя, буду тебе готовить… знаешь, как я прекрасно готовлю?! Я дипломированный специалист! А за это время найду себе нормального парня! Желательно, русского! В принципе, это не главное, чтобы русского, главное, чтобы в меня сразу влюбился… Высокий, зачем мне коротышка? Порядочный! О, скромный чтоб был! Красота не главное! Лучше, пусть будет в меру привлекательный. Так что, видишь, по последним двум пунктам понятно, что тебе ничто не грозит!
— Да уж! Я всегда знал, что привлекателен не в меру. И не скромен… Лейла, ты собираешься найти такого парня за две недели?!
— За две с половиной! И не парня, а жениха!
— Господи! — Ренат с обречённым видом потёр подбородок. Кажется, это будут тяжёлые для него две недели.
— А что? Я хорошая. Я готовлю. Я скромная. Нетребовательная. Милая, общительная. Красивая, в конце концов!!!
— Лейла, ты не капли не изменилась.
— Радоваться должен!
— Я радуюсь.
Лейла принялась со смехом рассказывать об учёбе в Денвере, за разговорами время в дороге пролетело быстро. У самого посёлка в гарнитуре у Рената запищало. Зазвучал голос Макара:
— Ренат Тимурович, где вы?
— Подъезжаю к Кольбино. Что-то случилось?
— Небольшое происшествие. Всё под контролем. Ждём вас.
Шофёр отключился. Ренат стиснул зубы. Что за день?! Что там у них стряслось в «Твайлайте»?
Оказалось, стряслось не у них, а у самого Рената. Макар, пригнавший родстер Муратова от клуба, стоял перед воротами дома рядом с поселковым охранником, озабоченно переговаривающимся по служебной рации. Дом был тёмен, тревожно мигал красный огонёк на двери, предупреждающий, что она не заперта и приоткрыта.
— Ренат Тимурович, — сказал Макар, удивлённо ответив на приветствие незнакомой ему девушки, вылезшей из лексуса. — Дверь открыта, я вызвал Артёма Петровича. Подозреваем взлом. Видео с камер запросили… Ренат Тимурович! Куда вы? Это небезопасно!
Муратов уже шёл по кирпичной дорожке. Он толкнул дверь, прислушался. В доме было тихо, лишь натужно гудела внизу система кондиционирования, автоматически запускающаяся при повышении температуры. Ренат включил свет, присвистнул, с хрустом прошёлся по осколкам посуды и стекла, прикидывая размер ущерба. В дом осторожно зашёл Артём, крякнул, сказал:
— Ты б подождал бродить. Мало ли. Пусть ребята тут всё осмотрят с собакой.
Ренат раздражённо дёрнул плечом, прищурился, быстро зашагал вверх по лестнице.
— Мурашка, стой! Сказано же тебе! — сердито крикнул Олейников.
— Всё, Тёма, отбой! Без сапёров обойдёмся, — отозвался сверху Муратов.
Он стоял в гардеробной перед разгромленными ящиками и смотрел в пустой фиолетовый футляр. Подвигал нижней челюстью, иронично усмехнулся. Хотел же избавиться от психологических «якорей», привязавших его к прошлому? Теперь можно не беспокоиться — избавился. Ко всеобщему удовлетворению. Если увидит Альбину, обязательно скажет ей спасибо. И всё-таки он недооценил злость и обиду свей бывшей, теряет хватку. Зато совершенно спокоен и даже доволен отчасти — даже удивительно.
Артём уже просматривал видео с камер на ноутбуке, похмыкивая и качая головой. Дело ясное: привлекать посторонних к происшествию не надо, сами разберутся, если Мурашка вообще захочет разбираться.
Ренат спустился, вышел к машине, кинул Макару, указав на Лейлу, топчущуюся у порше Рената с отчаянно любопытным видом:
— Отвези её в отель. Бронь на имя Лейлы Залятовой. В дороге с ней особо не разговаривай.
— Почему? — на лице у перенервничавшего шофёра отобразились разные невероятные предположения.
«Потому что ты холостой, высокий, скромный, порядочный и в меру привлекательный», чуть не сказал Ренат, но вслух объяснил:
— Девушка устала после перелёта.
Посёлок Лесенки, август 2017 года
Марина позволила себе оглянуться только на стоянке, выдохнула, присела на сидение мотоцикла, давая отдых ноющим и дрожащим ногам. Болела лодыжка, в голове пульсировало, перед глазами стояло лицо Вадима. Оказывается, во время выступления она смутно видела его сидящим в зале, с левой стороны от сцены, но проигнорировала тревожно стукнувшее сердце. Только этого не хватало! Только не это! Ох, как же тяжко!
— Марина! — с ней подбежал запыхавшийся Майк, остановился в нескольких шагах, покачал головой, покрутился на месте, вскинув руки, и несколько раз жалобно проговорил: — Марина! Марина!
— Что Марина? — её голос был уставшим. — Мне подождать? Полицию вызывать будете?
— Полицию?! — вдруг гневно выкрикнул гитарист. — Имей совесть! Я сам ему добавлю! И парни поддадут!
— Не сто́ит, — мягко проговорила Марина, чувствуя, как немного развязывается внутри узел тревоги. — Ему хватит. Он трус.
— Почему ты не сказала? Мне! Пацанам!
— Я говорила. Вы всегда считали, я преувеличиваю.
— Мы думали…
— … я его сама провоцирую? Развлекаюсь так? Хобби у меня, знаешь ли, в свободное время порванные бюстгальтеры зашивать! Обожаю синяки на ляжках и выдранные с корнями волосы!
— Он же успокоился в последнее время! Я думал, он с Юлей!
— Юлей, Машулей, Натулей… — Марина пожала плечами. — Макс с Крисом всегда в другую сторону смотрели, когда он меня тискал. Только ты пытался помешать.
— Ты же знаешь…
— Ладно. Проехали. Я ухожу. Совсем. Извини.
— Марин, я с ним поговорю… Да нахер разговоры! Я заставлю его уйти из группы!
— Которую вы же вдвоём и создали? Сможешь доказать, что ты теперь в «Надеждах» самый главный? А Макс с Крисом тебя поддержат? — она иронично улыбнулась. — Нет, Майк. Просто мой тебе совет: девок в группу не берите. Возьмите хорошего парня солистом. И ноу проблем. Главное, не молоденького совсем. А то мало ли что Стёпе в голову взбредёт в один прекрасный момент.
— Зачем ты так?
— Как зовут того продюсера из «Твайлайта»? Не этого… второго…владельца клуба.
— Муратов. Ренат Муратов. Он…
— И где этот клуб? В каком районе?
— На Кольцевой, возле парка «Радуга». Дай мне свой новый номер. Ты же его поменяла?
— Поменяла. Не дам, — она уселась на мотоцикл. — Если обо мне будут расспрашивать, скажи, ты мой номер не знаешь. И где живу, не знаешь. Хорошо, что ты этого не знаешь, Миша, ты слишком… мягкий и уступчивый. Ты очень хороший. Прощай.
Она отъехала на несколько километров вдоль моря и остановилась. Музыка, музыка. Ей срочно нужна подходящая музыка. Всё лечится правильно подобранной музыкой. Моррисончик, милый, где ты? Спаси меня, мёртвый поэт! В наушниках зазвучал голос Джима Моррисона:
Жду, когда ты придёшь.
Жду твоей песни.
Жду, когда ты объяснишь, что пошло не так.
Это самая странная жизнь из всех, что я знал. [2]
Марина просмотрела карту, выбрала путь через мост и въехала в Мергелевск через ту часть города, которую совсем не знала, новую, с аккуратными зелёными зонами и широкими улицами. Поплутала по дорогам и остановилась перед серо-стальным зданием в стиле хай-тек, из-за сложных геометрических форм напоминающим постройки из фильмов о далёком и прогрессивном будущем. Она сняла шлем и долго стояла, глядя на «Твайлайт».
— Значит… ты всё-таки сделал это. Осуществил свою мечту. Я рада за тебя… Видишь, всё к лучшему. Всё было к лучшему.
В плеере телефона зазвучала «Unhappy Girl»[3], и, отъезжая от парка, Марина нажала на «стоп».
Мергелевск, ЮМУ, декабрь 2006 года
Ольга Сергеевна тяжело присела на стул, взяла в руки фотографию:
— Значит, всё-таки этот мальчик? Ты же говорила…
— Мама, — Марина счастливо зажмурилась, — всё так быстро произошло!
— Нерусский какой-то, — пробормотала Ольга Сергеевна. — Ты уверена? Знаешь, они какие, нерусские? Дома посадит, заставит детей только рожать и растить. Раз в месяц выгуляет в ресторан на семейный праздник, и опять дома сиди.
— Мама! — возмутилась Марина. — Я вообще-то пока замуж за него не собираюсь!
— А почему нет? Вот у меня одна клиентка за армяна вышла. Как сыр в масле катается, дом, деньги, а сама — русская. И семья его против не была, сразу…