— Я?! Как?!

— Да не пугайся ты! Просто сделаем вид, что я ещё не приехала. Я поживу у тебя, буду тебе готовить… знаешь, как я прекрасно готовлю?! Я дипломированный специалист! А за это время найду себе нормального парня! Желательно, русского! В принципе, это не главное, чтобы русского, главное, чтобы в меня сразу влюбился… Высокий, зачем мне коротышка? Порядочный! О, скромный чтоб был! Красота не главное! Лучше, пусть будет в меру привлекательный. Так что, видишь, по последним двум пунктам понятно, что тебе ничто не грозит!

— Да уж! Я всегда знал, что привлекателен не в меру. И не скромен… Лейла, ты собираешься найти такого парня за две недели?!

— За две с половиной! И не парня, а жениха!

— Господи! — Ренат с обречённым видом потёр подбородок. Кажется, это будут тяжёлые для него две недели.

— А что? Я хорошая. Я готовлю. Я скромная. Нетребовательная. Милая, общительная. Красивая, в конце концов!!!

— Лейла, ты не капли не изменилась.

— Радоваться должен!

— Я радуюсь.

Лейла принялась со смехом рассказывать об учёбе в Денвере, за разговорами время в дороге пролетело быстро. У самого посёлка в гарнитуре у Рената запищало. Зазвучал голос Макара:

— Ренат Тимурович, где вы?

— Подъезжаю к Кольбино. Что-то случилось?

— Небольшое происшествие. Всё под контролем. Ждём вас.

Шофёр отключился. Ренат стиснул зубы. Что за день?! Что там у них стряслось в «Твайлайте»?

Оказалось, стряслось не у них, а у самого Рената. Макар, пригнавший родстер Муратова от клуба, стоял перед воротами дома рядом с поселковым охранником, озабоченно переговаривающимся по служебной рации. Дом был тёмен, тревожно мигал красный огонёк на двери, предупреждающий, что она не заперта и приоткрыта.

— Ренат Тимурович, — сказал Макар, удивлённо ответив на приветствие незнакомой ему девушки, вылезшей из лексуса. — Дверь открыта, я вызвал Артёма Петровича. Подозреваем взлом. Видео с камер запросили… Ренат Тимурович! Куда вы? Это небезопасно!

Муратов уже шёл по кирпичной дорожке. Он толкнул дверь, прислушался. В доме было тихо, лишь натужно гудела внизу система кондиционирования, автоматически запускающаяся при повышении температуры. Ренат включил свет, присвистнул, с хрустом прошёлся по осколкам посуды и стекла, прикидывая размер ущерба. В дом осторожно зашёл Артём, крякнул, сказал:

— Ты б подождал бродить. Мало ли. Пусть ребята тут всё осмотрят с собакой.

Ренат раздражённо дёрнул плечом, прищурился, быстро зашагал вверх по лестнице.

— Мурашка, стой! Сказано же тебе! — сердито крикнул Олейников.

— Всё, Тёма, отбой! Без сапёров обойдёмся, — отозвался сверху Муратов.

Он стоял в гардеробной перед разгромленными ящиками и смотрел в пустой фиолетовый футляр. Подвигал нижней челюстью, иронично усмехнулся. Хотел же избавиться от психологических «якорей», привязавших его к прошлому? Теперь можно не беспокоиться — избавился. Ко всеобщему удовлетворению. Если увидит Альбину, обязательно скажет ей спасибо. И всё-таки он недооценил злость и обиду свей бывшей, теряет хватку. Зато совершенно спокоен и даже доволен отчасти — даже удивительно.

Артём уже просматривал видео с камер на ноутбуке, похмыкивая и качая головой. Дело ясное: привлекать посторонних к происшествию не надо, сами разберутся, если Мурашка вообще захочет разбираться.

Ренат спустился, вышел к машине, кинул Макару, указав на Лейлу, топчущуюся у порше Рената с отчаянно любопытным видом:

— Отвези её в отель. Бронь на имя Лейлы Залятовой. В дороге с ней особо не разговаривай.

— Почему? — на лице у перенервничавшего шофёра отобразились разные невероятные предположения.

«Потому что ты холостой, высокий, скромный, порядочный и в меру привлекательный», чуть не сказал Ренат, но вслух объяснил:

— Девушка устала после перелёта.

* * *

Посёлок Лесенки, август 2017 года


Марина позволила себе оглянуться только на стоянке, выдохнула, присела на сидение мотоцикла, давая отдых ноющим и дрожащим ногам. Болела лодыжка, в голове пульсировало, перед глазами стояло лицо Вадима. Оказывается, во время выступления она смутно видела его сидящим в зале, с левой стороны от сцены, но проигнорировала тревожно стукнувшее сердце. Только этого не хватало! Только не это! Ох, как же тяжко!

— Марина! — с ней подбежал запыхавшийся Майк, остановился в нескольких шагах, покачал головой, покрутился на месте, вскинув руки, и несколько раз жалобно проговорил: — Марина! Марина!

— Что Марина? — её голос был уставшим. — Мне подождать? Полицию вызывать будете?

— Полицию?! — вдруг гневно выкрикнул гитарист. — Имей совесть! Я сам ему добавлю! И парни поддадут!

— Не сто́ит, — мягко проговорила Марина, чувствуя, как немного развязывается внутри узел тревоги. — Ему хватит. Он трус.

— Почему ты не сказала? Мне! Пацанам!

— Я говорила. Вы всегда считали, я преувеличиваю.

— Мы думали…

— … я его сама провоцирую? Развлекаюсь так? Хобби у меня, знаешь ли, в свободное время порванные бюстгальтеры зашивать! Обожаю синяки на ляжках и выдранные с корнями волосы!

— Он же успокоился в последнее время! Я думал, он с Юлей!

— Юлей, Машулей, Натулей… — Марина пожала плечами. — Макс с Крисом всегда в другую сторону смотрели, когда он меня тискал. Только ты пытался помешать.

— Ты же знаешь…

— Ладно. Проехали. Я ухожу. Совсем. Извини.

— Марин, я с ним поговорю… Да нахер разговоры! Я заставлю его уйти из группы!

— Которую вы же вдвоём и создали? Сможешь доказать, что ты теперь в «Надеждах» самый главный? А Макс с Крисом тебя поддержат? — она иронично улыбнулась. — Нет, Майк. Просто мой тебе совет: девок в группу не берите. Возьмите хорошего парня солистом. И ноу проблем. Главное, не молоденького совсем. А то мало ли что Стёпе в голову взбредёт в один прекрасный момент.

— Зачем ты так?

— Как зовут того продюсера из «Твайлайта»? Не этого… второго…владельца клуба.

— Муратов. Ренат Муратов. Он…

— И где этот клуб? В каком районе?

— На Кольцевой, возле парка «Радуга». Дай мне свой новый номер. Ты же его поменяла?

— Поменяла. Не дам, — она уселась на мотоцикл. — Если обо мне будут расспрашивать, скажи, ты мой номер не знаешь. И где живу, не знаешь. Хорошо, что ты этого не знаешь, Миша, ты слишком… мягкий и уступчивый. Ты очень хороший. Прощай.

Она отъехала на несколько километров вдоль моря и остановилась. Музыка, музыка. Ей срочно нужна подходящая музыка. Всё лечится правильно подобранной музыкой. Моррисончик, милый, где ты? Спаси меня, мёртвый поэт! В наушниках зазвучал голос Джима Моррисона:

Жду, когда ты придёшь.

Жду твоей песни.

Жду, когда ты объяснишь, что пошло не так.

Это самая странная жизнь из всех, что я знал. [2]

Марина просмотрела карту, выбрала путь через мост и въехала в Мергелевск через ту часть города, которую совсем не знала, новую, с аккуратными зелёными зонами и широкими улицами. Поплутала по дорогам и остановилась перед серо-стальным зданием в стиле хай-тек, из-за сложных геометрических форм напоминающим постройки из фильмов о далёком и прогрессивном будущем. Она сняла шлем и долго стояла, глядя на «Твайлайт».

— Значит… ты всё-таки сделал это. Осуществил свою мечту. Я рада за тебя… Видишь, всё к лучшему. Всё было к лучшему.

В плеере телефона зазвучала «Unhappy Girl»[3], и, отъезжая от парка, Марина нажала на «стоп».

* * *

Мергелевск, ЮМУ, декабрь 2006 года


Ольга Сергеевна тяжело присела на стул, взяла в руки фотографию:

— Значит, всё-таки этот мальчик? Ты же говорила…

— Мама, — Марина счастливо зажмурилась, — всё так быстро произошло!

— Нерусский какой-то, — пробормотала Ольга Сергеевна. — Ты уверена? Знаешь, они какие, нерусские? Дома посадит, заставит детей только рожать и растить. Раз в месяц выгуляет в ресторан на семейный праздник, и опять дома сиди.

— Мама! — возмутилась Марина. — Я вообще-то пока замуж за него не собираюсь!

— А почему нет? Вот у меня одна клиентка за армяна вышла. Как сыр в масле катается, дом, деньги, а сама — русская. И семья его против не была, сразу…