Карен Хокинс - Клятве вопреки

— Куда вы? — удивилась Эмма.

— Это не француз! — выбегая за дверь, крикнула Маркейл.

Письмо Уильяма Херста брату Майклу, готовившемуся к своему первому путешествию.

«Я очень счастлив, что ты следуешь своим мечтам. Я открыл для себя, что они очень хрупкие и, чтобы они жили долго и превратились в реальность, их нужно поддерживать. Существуют только две вещи, которыми можно поддерживать мечту: поступок и честность. Если ты достаточно честен, чтобы бороться за свою мечту со всеми ее неизбежными оговорками, и готов совершить все, что угодно, чтобы ликвидировать эти оговорки, тогда у тебя есть шанс стать одним из немногих, кто добьется успеха».

Скрестив на груди руки, Уильям смотрел на стоящую перед ним женщину.

— Полагаю, мисс Чаллонер?

Отказываясь произнести хотя бы слово, она крепко сжала губы.

Когда Маркейл, выбежав из гостиницы с криком: «Она не француз!», указала на «мосье ле Рош», Уильям с удивлением взглянул на «француза» — и в это мгновение леди выхватила из-под плаща пистолет и направила его прямо на Уильяма.

Он оказался застигнутым врасплох и совершенно незащищенным. Если бы Маркейл не догадалась быстро схватить валявшийся булыжник и бросить его в мисс Чаллонер, их приключение могло бы кончиться совершенно иначе. Но Маркейл приняла верное решение: камень ударил женщину по руке, она выронила пистолет, и он, упав на землю, разрядился, никому не причинив вреда.

А затем началось настоящее столпотворение, потому что «француз» путешествовал не с одним-единственным слугой, а с десятью мужчинами, которых Постон обыскивал во дворе.

Состоялось настоящее сражение, и после него Постон залечивал разбитую губу, и кровоподтек под глазом, у Уильяма на щеке был синяк, и кровоточила косточка на одном пальце, который он рассек о чей-то зуб, некоторые из слуг получили удары по голове, но никто из них не остался в долгу.

Теперь настало время ответов.

Мисс Чаллонер лениво закинула одну обтянутую бархатом ногу на другую, но у нее в глазах светился недобрый огонь.

— Можете спрашивать меня, о чем хотите, я не стану вам отвечать.

Ее взгляд метнулся к окну и обратно, но Уильям успел его перехватить.

— Если вы собираетесь убежать через окно, то, предупреждаю, вам это не удастся.

Он кивком указал на Маркейл, которая угрожающе подняла пистолет.

Они сидели в малой гостиной, дверь в комнату была заперта, и возле нее заняла место Маркейл.

От гордости за нее Уильям с трудом сдерживал улыбку. Существовало ли что-нибудь, что она не могла сделать? Не грех бы потратить время и выяснить это.

Но теперь ему нужно было заняться другим: вернуть себе шкатулку из оникса и узнать, кто так безжалостно шантажировал Маркейл, и он неохотно вернул взгляд к их пленнице.

— Мисс Чаллонер, мне не хочется причинять вам боль, но если вы побежите…

Он пожал плечами.

— А я не возражала бы, если бы вам причинили боль, — сказала Маркейл, — так что бегите, если есть охота. Дверь совсем недалеко — справа от вас.

Мисс Чаллонер бросила в сторону Маркейл разъяренный взгляд, но осталась сидеть, сложив руки на груди.

— Значит, у меня нет выбора?

В ее голосе чувствовался слабый шотландский акцент.

— Нет, — ответил Уильям.

— Не будете возражать, если я сниму этот парик? — Она откинулась в кресле. — От него чешется голова.

Уильям равнодушно повел плечами, и она потянулась к парику, а Маркейл вскинула пистолет, и этот звук громко прозвучал в тишине комнаты.

— Я не собираюсь устраивать никаких фокусов. — Мисс Чаллонер замерла. — У меня действительно чешется голова. Думаю, вы знаете, как это ходить в парике.

— Так же, как знаю, что вам нельзя доверять. Если вы сделаете хотя бы одно резкое движение, я выстрелю в вас.

Мисс Чаллонер свирепо взглянула на нее и, сняв, бросила в сторону черный парик, под которым вокруг головы короной были уложены темно-рыжие локоны.

— Итак: каким образом вы нашли меня?

Как ни странно, даже одетая в мужскую одежду она была соблазнительно женственной. «Почему я этого не заметил?» — удивился Уильям.

— Вы очень искусно замаскировались.

— Это прекрасно служило мне в прошлом, но теперь… — Она бросила взгляд на Маркейл. — Что меня выдало?

— Ваш акцент. Он совсем не французский. На дневных представлениях очень часто идут французские водевили, и часто их исполняют настоящие французские труппы. Услышав ваш голос, я мгновенно поняла, что вы можете быть кем угодно, но никак не французом.

— Придется заняться этим, — задумчиво кивнула головой мисс Чаллонер.

— А прямо сейчас вы займетесь тем, что расскажете нам, где шкатулка из оникса и кому вы должны ее доставить.

— Думаю, я впустую потрачу время, если стану делать вид, что не понимаю, о чем вы говорите.

— Всецело согласен. — Уильям сложил руки на груди. — Так где шкатулка?

Ее взгляд снова скользнул мимо него к двери.

— Вам на помощь никто не придет. Все ваши приспешники обезврежены. Пришло время рассказать правду.

— По-видимому, вы правы. — Она вздохнула и окинула Уильяма взглядом. — Вы похожи на своего брата.

— На какого брата?

Он совершенно не ожидал ничего подобного и нахмурился.

— На Роберта.

Она опустила взгляд к своим сцепленным рукам, но Уильям успел поймать вспыхнувший в ее глазах свет. Ну и ну. Что же происходит?

— Откуда вы знаете Роберта?

— Наши дорожки пересеклись.

Она грациозно и надменно повела плечами.

Сняв куртку, Уильям повесил ее на спинку кресла.

— Понятно. — Он не был уверен, что что-либо понимает, но, когда в следующий раз увидится с Робертом, непременно во всем разберется. — Итак, мисс Чаллонер… Надеюсь, это ваше настоящее имя?

— На данный момент.

Маркейл с недоверием фыркнула, и Уильям прикусил губу.

— Что ж, мисс Чаллонер, я уверен, что у вас есть нечто, принадлежащее мне. Я хочу это получить.

— У меня его нет. К сожалению, должна сказать, что на самом деле уже отдала его.

— Кому? — спросила Маркейл.

Услышав напряжение в ее охрипшем голосе, Уильям поймал ее взгляд и ободряюще подмигнул ей, и у Маркейл на губах появилась слабая улыбка. Затем он снова повернулся к их пленнице, и она самодовольно улыбнулась ему.

— Как мило.

— Шкатулку, пожалуйста.

— Вы зря тратите свое и мое время. Я ничего не скажу вам.

— Для вас же лучше, если вы пойдете на сотрудничество. — Уильям внимательно смотрел на нее. — У вас масса неприятностей. Вы не только украли то, что…

— То, что до этого уже было украдено. Вы сами расскажете об этом констеблю? — Она впилась взглядом в Маркейл. — Или это сделать мне?

— Не понимаю, о чем вы говорите, — спокойно прервал ее Уильям. — У меня никто ничего не крал. Я отдал эту вещь Маркейл, когда она рассказала мне, что ее шантажируют.

Маркейл с изумлением взглянула на него, а потом улыбнулась.

— Вижу, вы помирились, — заметила мисс Чаллонер.

— Это вас не касается. Кто послал вас за шкатулкой?

— Я была бы дурой, если бы выболтала все свои секреты — как и вы, — рассмеялась она.

— Пожалуйста, позволь мне выстрелить в нее, — попросила Маркейл, и Уильям не смог не засмеяться. — В последний год эта женщина превратила мою жизнь в сущий ад, так что я заслужила хотя бы один выстрел.

На лице их узницы отразился легкий испуг. Значит, у нее нет защиты против страха? Уильям сделал вид, что обдумывает просьбу Маркейл.

— Мне не хотелось бы ее убивать. Это будет трудно объяснить.

— А что, если я только прострелю ей ступню? Уверена, я смогу попасть отсюда.

— Вы когда-нибудь стреляли из пистолета?

Женщина резко повернулась к ней.

— Нет. — Маркейл направила дуло пистолета на ступню их обвиняемой. — Но это, вероятно, не так сложно. Может быть, я попаду не в ступню, а в бедро, но для меня это не имеет большого значения.

— Я понимаю ваши чувства. — Наклонившись вперед, женщина перевела взгляд с пистолета на Маркейл и встретилась с ней взглядом. — Для меня это тоже было очень трудно. В этом деле у меня тоже не было выбора. Я просто делала то, что должна была сделать. Вы, как и я, очень долго жили самостоятельно и, несомненно, все понимаете.