Елена Ахметова - Книга, в которой слишком много меня

В сочетании с утренней дозой успокоительного она производит эффект полной анестезии. Мне действительно не больно и не страшно. И даже не обидно, что выспаться не удалось. Мне никак. Мне настолько никак, что даже извечная игла спазма в горле притупляется и почти не мешает.

Но после работы Денис Владимирович ловит меня за локоть в коридоре и страшным голосом спрашивает:

- Ты что с собой сотворила?

Уборщица, орудовавшая антисептиком и тряпкой у торцевого окна, перестает пшикать из пульверизатора на дверные ручки и навостряет уши.

Из чистой вредности я достаю пачку с успокоительным молча. Денис смотрит на название и немного расслабляется, но тут же качает головой.

- Оно тебе не подходит.

Это я и сама понимаю. Бессонных ночей мне хватает и так.

- Но помогает ведь, — возражаю я на удивление нормальным голосом. — Я снова могу говорить о…

Или не могу. Вероятно, торопиться с этим не стоило.

Зато уборщица натягивает маску как положено и возвращается к своей профессиональной деятельности с небывалым рвением. Только Дениса это радует куда меньше, чем меня.

- Можешь что-то другое посоветовать? — хрипло вопрошаю я, отдышавшись.

Денис потерянно мотает головой.

- Я же не врач.

Очевидно. Но в своей нынешней роли он настолько хорош, что распылять ресурсы на другую профессию, даже такую важную, — преступление перед всей строительной отраслью.

- Тогда без вариантов, — я пожимаю плечами.

Врачам сейчас уж точно не до чьего-то там горя. Оно не смертельно. Нужно только время, чтобы справиться, и душевные силы, которые рано или поздно появятся.

- Давай я хотя бы… — Денис осекается на полуслове и смотрит на уборщицу.

А мне почему-то снова пережимает горло, и я молча наблюдаю, как он взвешивает за и против.

- Я тебя подвезу, — решительно заявляет он — несколько громче, чем это реально необходимо. — А там… какие у тебя планы на выходные?

- Все ещё наполеоновские, — отвечаю я от неожиданности совершенно нормальным голосом.

- Без Смоленска? — подначивает он.

- Без Смоленска, — серьезно соглашаюсь я и безропотно позволяю увести себя на стоянку, размышляя о том, что мы, кажется, только что несказанно осчастливили уборщицу: ей наконец-то есть что обсудить с подружками.

Но никакого внутреннего протеста эта мысль не вызывает, и я машу честной труженице рукой на прощание.

Она машет пульверизатором в ответ.

Еще в машине мой телефон характерно тренькает, и я поспешно достаю его из сумочки.

В сетях оживает чат, молчавший со дня поминок. Две давние подруги, бывшие однокурсницы, оставшиеся в моем родном городе, перебрасываются пристрелочными репликами и, убедившись, что все одинаково задолбались, упоенно ругаются то на работу, то на сложившуюся ситуацию. Я одариваю экран дурацкой умиленной улыбкой и включаюсь в разговор.

Мне незамедлительно предъявляют фотографию маленького сынишки. В детских садах работают только дежурные группы, и отдавать туда ребенка страшновато — а работать на законной удаленке, когда он дома, практически невозможно. Зато если достать из машины палатку и разбить ее прямо посреди квартиры, это решает часть проблем, и из-под выгоревшего зеленоватого полога выглядывает довольная детская мордашка, которой все нипочем. С другой стороны полога торчит скорбная собачья морда. Ей все дается гораздо сложнее, и я хихикаю над этим контрастом.

- Ужин?

Я вздрагиваю и отвлекаюсь от телефона. Позабытый Денис стоит, прислонившись плечом к кухонной арке, и смотрится так гармонично, словно всю жизнь ее подпирал.

- Закажем? — малодушно предлагаю я.

- У тебя там помидоры вянут, — не поддается на провокацию ГИП мечты, обозначив затылком движение в сторону холодильника. — Может, салат?

- Звучишь, как моя мама, — ворчу я и снова хватаюсь за телефон — точно ведь, маме еще не писала сегодня! — а потом задумываюсь. — Нет уж, пошли по наклонной — туда нам и дорога. Арабиата?

- Это как? — живо заинтересовывается Денис, и я запоздало вспоминаю, что инициатива наказуема.

С красноречием все еще проблемы, и я бесцеремонно тесню гостя с кухни, решив, что проще показать, чем объяснить. Денис не поддается — и в наказание остается чистить помидоры от шкурок, пока я лью на чугунную сковороду томатную пасту и оливковое масло. Полка со специями сегодня все-таки становится чуточку свободнее, а вот полку с макаронами мне еще разгружать и разгружать.

Потом мы сидим в комнате, залипнув в очередной сериал, и дружно запиваем пасту молоком: с перцем я переборщила, но переделывать лень — обоим. Я приваливаюсь плечом к Денису. Мне хорошо.

Только сериал какой-то возмутительно короткий. И день — тоже.

- Останешься? — спрашиваю я безо всякой задней мысли.

Денис с сомнением поглядывает на кухню.

- В прошлый раз было как-то бессонно, — признается он и беспомощно улыбается. — Но домой я не хочу, тут ты права.

- А у меня еще полкило эфиопского кофе, — хвастаюсь я и тут же несколько скисаю. — Только ваниль закончилась. Но есть корица! И бадьян… вроде бы.

Денис, заметно оживившийся при упоминании кофе, снова делает сложные щи и о чем-то напряженно размышляет. Я бессовестно оставляю его наедине со всеми его сомнениями и ухожу к плите.

И все проблемы решает густой кофейный аромат с едва ощутимой коричной горчинкой. Про бадьян я благополучно забываю — и вспоминаю в последний момент, когда кофе вот-вот закипит. Бросать в него что-то еще уже поздно, вкус раскрыться уже не успеет.

В этом я и каюсь заглянувшему на кухню Денису. Но щи у него попроще не становятся.

- С тобой Володька познакомиться хочет, — обескураженно признается он и неопределенно взмахивает своим телефоном. На экране мигает непрочитанное сообщение. — Мой друг, у которого я остановился.

- Молодожен? — скептически уточняю я и тянусь за ситечком.

- По-моему, он просто подозревает, что я тебя выдумал, а на самом деле ночую в машине, — усмехается Денис. — Не против, если я сделаю видеозвонок?

- Чтобы он решил, что ты проводишь время в компании зомби? — ворчу я, переливая кофе в чашку.

- Так не в машине же, — невозмутимо замечает Денис и жмет на вызов. — Иди сюда.

Камера искажает лица. В ней Денис выглядит старше, а я имею все шансы распугать даже зомби. Физиономия у собеседника, во всяком случае, преизрядно огорошенная.

Я злорадно салютую ей чашкой с кофе.

- Владимир — Наташа, — торжественно объявляет Денис и демонстративно поворачивает камеру от себя — к холодильнику и полупустому кулеру с синей помпой. — Видишь? Я в реальном доме, с реальной женщиной, и даже кофе — вполне реальный.

Судя по лицу Владимира, спокойнее ему не становится. За его спиной мелькает гибкая тень и недовольно вопрошает, кто звонит в такой час. Денис немного смущается, но все-таки говорит:

- Привет, Тань. Я сегодня ночевать не приду.

Сенсационное заявление приводит к тому, что теперь на меня пялятся сразу два человека. Кажется, оба сомневаются, что Денис не попался в какую-то сюрреалистическую ловушку, и эта зомби рядом не сожрет его гениальные мозги.

- Привет, — первой справляется с собой Татьяна. — А ты правда книги пишешь?

Я неловко киваю. Чашка жжет руки.

- Хочу почитать! — безапелляционно объявляет она. — Пришлешь мне ссылку?

Приходится согласиться. Кажется, Татьяна хочет сказать что-то еще, но Денис — заступник и спаситель, если б еще сам не гнал в петлю! — умудряется вклиниться и тактично распрощаться до завтрашнего дня.

— Танька очень общительная, — извиняющимся тоном сообщает он — словно у меня был хоть какой-то шанс не заметить.

Я заторможенно киваю и отхлебываю кофе.

Ничего ведь такого не произошло, правда? С таким хобби, как у меня, кто-нибудь регулярно просит ссылку на авторскую страничку. Я послушно отправляю, и на этом диалог, как правило, заканчивается. Это ничего не значит.

Ничего. Но я как-то некстати вспоминаю, что в холодильнике есть еще одна бутылка вина, и ощущаю острую потребность ее открыть.

Плохая, плохая идея. Привлекательная, как все плохие идеи. А главное — заразительная, и Денис поддерживает.