Воцарилась мертвая тишина, и стало ясно, что Макс ждет от меня ответа. Он терпеливо скрестил руки на груди. И мое воображение отказало. Не получалось связать все в красивый яркий сверток и преподнести в качестве счастливого конца после забавных шалостей. Он застал меня врасплох. И никакая сцена из книги или фильма меня не выручит.

Я столкнулась с реальностью.

– А я не говорила, что написала роман? – Я отбила чечетку и изобразила «джазовые ручки», тряся раскрытыми ладонями. Та-да!

Это заставило Макса улыбнуться, но затем он взял ситуацию под контроль и холодным тоном спросил:

– И давно ты знаешь?

– С тех пор как начала его писать.

В ответ на эту шутку он даже не улыбнулся.

– Давно ли ты играешь со мной в игры?

– С детства.

Теперь Макс издал недовольный стон.

– Господи, да ответь уже на вопрос!

– Это не вопросительное предложение, а повелительное. – Я прикусила губу, стараясь не засмеяться.

Он сделал глубокий вдох и подошел ко мне вплотную.

– Не смешно.

Понимаю, он хотел выглядеть угрожающе, но это же Макс. Я фыркнула.

– По-моему, смешно.

Только когда он развернулся и пошел к выходу, я поняла, с каким огнем играю. Я бросилась вперед и схватила его за запястье.

– Макс!

Он открыл рот, и я невольно поморщилась в ожидании потока негодования из-за моей легкомысленности, злости из-за моего обмана и новых обещаний уехать и больше не возвращаться. Однако Макс произнес всего три слова:

– Расскажи мне все.

– Я узнала только в субботу.

– Поэтому…

– Поэтому и поняла, что люблю тебя. Ты был для меня другом, семьей, но только в интернете – с помощью твоих слов, твоей души, твоей сути – я все осознала.

Он быстро заморгал.

– Любишь меня? – Макс прикрыл рот рукой – до него дошло. – О боже, я такое тебе писал…

Я подошла ближе.

– Да, много всего.

– И та сцена, которую я сочинил. Я бы ни за что не отправил ее…

Я сделала еще шаг.

– Ты не знал, что так дорог мне. Понимаю.

– И все, что я написал тебе прошлой ночью…

– Да, прости. Я не собиралась вытягивать из тебя признание, лишь хотела заманить на встречу. Хотела, чтобы и ты совершил это удивительное открытие.

Макс вскинул руки над головой.

– Черт побери, ты что, прикалываешься? Заманить? А нельзя было просто сказать: «Слушай, Макс, оказывается, мы целыми неделями общались в интернете. Забавно, правда?»

– Другой вариант показался лучше.

– И чем заканчивается твоя сцена?

– Поцелуем.

– А потом?

– И жили они долго и счастливо.

Он покачал головой.

– В том-то и беда. Потому что эта сцена повторяется снова и снова.

– Я понимаю, почему ты мне не доверяешь. Правда. Самой не верится, что я была так слепа и что лишь слова незнакомца помогли мне раскрыть сердце и увидеть в тебе того, кем ты всегда мог быть. Я не заставлю тебя выбирать между мной и другой дорогой. Иди вперед и воспользуйся новым шансом – обещаю, на этот раз я буду ждать тебя, а не наоборот.

Видимо, я наконец-то набрала правильную комбинацию: что-то щелкнуло, и он, подавшись вперед, прижался своим лбом к моему.

– Тайная писательница, значит?

Я не осознавала, как истосковалась по его прикосновению, пока Макс не подошел так близко, что я могла бы его поцеловать. Как заставить его наклониться еще ближе?

Я вздохнула, мое тело таяло.

– Тайный критик.

Он почти коснулся моих губ… и вдруг отпрянул.

– Думаешь, все будет, как в сказке? А если мы поругаемся? Если торговля пойдет плохо, если мы увязнем в долгах? Ты к этому готова?

– Макс, ты только что описал последние полгода моей жизни. Я готова. Не стану давить, но… попытай со мной счастья.

Наконец мое желание исполнилось. Однако поцелуй не был полон страсти. Макс просто прижался к моим губам своими и опять отошел.

– Ладно, позже поговорим.

Он вышел из книжного, а я осталась переживать, увижу ли его снова.

* * *

«Давай встретимся на мосту».

И все, больше в сообщении ничего не было. Я выскочила на улицу и неслась всю дорогу. Прибежала на мост раньше Макса и, тяжело дыша, оперлась на перила, надеясь, что легкий ветерок охладит мою потную кожу.

Солнце начало катиться к горизонту, небо над деревьями было расцвечено голубыми, оранжевыми и сиреневыми красками. Из леса и от ручья доносилось пение сверчков и лягушек. В детстве такие сумерки казались волшебными. Последний луч света, последний глоток свободы перед темнотой, которая гнала нас по домам. Я практически слышала смех, с которым Макс, Лейла и я спешили на велосипедах домой через мост, чтобы не попало от родителей. Вспомнился и другой день, когда мы уже были старше и могли гулять допоздна. Мы сидели, свесив ноги с моста, и строили планы на будущее.

Розовые тона превратились в фиолетовые, и я разглядела темный силуэт человека, неторопливо идущего вдоль ручья. Уверенная походка придавала ему благородный вид; герцог, замаскированный под простолюдина, чтобы никто не узнал… Я оборвала свои фантазии. Макс – никакой не герцог, не мятежный рыцарь и не миллиардер, которому изменила удача. Он вовсе не романтический герой. Он мой лучший друг, моя родная душа, мой любимый мужчина. Никем другим ему быть и не надо.

Добравшись до моста, Макс сказал:

– Ты обдумала мое предложение?

Я засмеялась.

– Какой хитрый и сложный план ты разработал!

Он взял меня за руку.

– Но к цели мы пришли разными путями.

– Где ты был?

– Говорил с мамой.

– И?

– Она будет рада работать совместно. Мы сможем рефинансировать ипотеку, чтобы вычеркнуть из нее имя Питера.

– А если книжный разорится? Тогда и ты потеряешь свой бизнес. Ты можешь потерять все.

Макс поцеловал тыльную сторону моей ладони.

– Главное – не потерять тебя. К тому же мы не разоримся, а превратим оба наши дела в еще более успешное начинание.

Мысли разбегались. Если не придется брать деньги из сбережений, чтобы платить Питеру…

– И мой аванс можем использовать.

Он растерянно поморгал.

– За книгу. Я ожидаю еще один чек. Сумма не огромная, однако хватит на то, чтобы обновить помещение.

Макс просиял.

– Я говорил, что очень горжусь тобой?

Я покраснела.

– Макс…

– Мэдди. – Он улыбнулся. – Команда Мэд-Макс.

Я не засмеялась, потому что была слишком сосредоточена на его губах. Макс наклонился ближе, и сердце яростно заколотилось. Я глянула по сторонам, вдруг что-то испортит магию – какая-нибудь машина, человек на пробежке, кричащий гусь. Но мы были одни на середине моста, и небо приобрело глубокий черный оттенок, когда я затерялась в волшебном поцелуе.

Глава 29

Макс поднял взгляд от кассы.

– Прямо не верится, что сегодня пришло так много людей.

Он был прав: современные книги привлекали более разнообразных читателей. Дилан не ошибался в том, что всех остальных привлечет алкоголь. Пришла даже моя мама со своими подругами по «Бунко», ведь в книжном клубе обсуждали новый горячий роман Келли Сискайнд. Пришлось брать дополнительные стулья у Летиции. Писательский кружок по вторникам собирал целую толпу желающих, а в воскресенье проходила книжная встреча подростков. Да, возглавив городской совет, я первым делом вынесла на голосование отмену запрета на воскресную торговлю, и мы пришли к выводу, что каждая торговая точка будет решать этот вопрос самостоятельно.

Книжный клуб в новом формате начался с обсуждения моего романа (плюс гостей угощали вином). Я жутко боялась услышать критику от собравшихся, но почти все меня нахваливали – возможно, правда, из вежливости. Две недели спустя практически весь город явился ко мне на автограф-сессию, словно на концерт Дилана. Я едва не расплакалась от такой поддержки и делала вид, будто друзья не достали меня со своими просьбами дать бесплатный экземпляр. Некоторые обещали взять книгу из библиотеки, другие, что еще хуже, сказали, что подождут выхода фильма. Тем не менее я распродала все свои экземпляры. Странно подписывать каждую книгу, оставляя личные пожелания, как настоящая писательница. Непривычно и даже неловко. Интересно, со временем будет легче, или Джейн Остин тоже страдала от синдрома самозванца?

Пока Макс разбирался с деньгами – я с удовольствием переложила на него эту обязанность, – я пошла за метлой. Отец Макса помогал убирать стулья, и я наткнулась на него в кладовой, где он надевал куртку. С тех пор как мы с Максом во всем стали партнерами, его семья приняла меня полностью, во всех смыслах, о которых я даже не мечтала. Я никогда не оставалась одна, и теперь у меня была не только еще одна пара рук для помощи по магазину, но и еще одна пара родителей.