Я молча покачала головой, и тогда Чжэ Ён продолжил:
– Создается образ, отображающий целевую аудиторию. Полноценная личность, которой на деле не существует, но у нее есть лицо, имя, возраст, страх, желания, потребности… На этом строится маркетинговая стратегия, направленная на максимально точное отображение запросов людей, которые воспользуются продуктом.
У меня в голове всплыли обрывки воспоминаний о первом семестре. Один из профессоров рассказывал об этом понятии, но я почти ничего не запомнила.
Чжэ Ён откинулся на спинку стула, положив одну руку на подлокотник. Другая все еще была на столе.
– Чем многогранней продукт, тем сложнее продвигать его на рынке. Но тем больше людей им заинтересуется, если все пройдет как надо.
Некоторое время он молчал.
– В этом случае наши песни, музыка, товары – продукт. А Мин Хо, Эд, Ву Сок, Хён У и я – презентация.
– Т-так, секундочку, – я с трудом осознавала сказанное. – Вы – презентация?
Чжэ Ён кивнул.
– Слова, которые говорим, одежда, которую носим. Многие поступки, совершаемые на глазах у публики, далеко не случайны. Силач, тихоня, весельчак, умник… Спортсмен, мастер на все руки, плейбой… Ничего не напоминает?
– Разве что книжные истории, – пробормотала я.
– Верно, – сказал Чжэ Ён. – Но такое бывает и в реальной жизни.
– Это значит… что те вы, с которыми фанаты знакомятся по интервью, – ненастоящие?
Чжэ Ён слегка поморщился, словно мой вопрос причинил ему боль.
– Нет, конечно. Я – это все равно я. Я не отбрасываю свою личность и не становлюсь кем-то совершенно другим. Никто из нас никогда не станет злоупотреблять отношением фанатов, мы им по-настоящему благодарны. Но… – он на секунду задумался, – полагаю, что чем архетипичнее образ, тем больше людей определенной категории он привлекает.
– Иными словами, вас обезличивают, – заключила я. Чжэ Ён одарил меня усталой улыбкой.
– Звучит так, будто речь о сказке, где злодей лишает героя его суперсилы.
– Но так и есть! – сказала я куда громче, чем собиралась. – Разве нет? Личные качества придают людям индивидуальность. Если вам приходится их прятать, чтобы всегда казаться белыми и пушистыми, то что делает вас особенными?
Стоило этим словам слететь с языка – и мне тут же захотелось взять их обратно. Особенно когда я увидела, как вздрогнул Чжэ Ён.
– Прости, – проговорила я, понизив голос. – Я не то имела в виду.
– Ты права. Сейчас нас может заменить любой, кому немного повезет.
– Ваши фанаты…
– Я хочу, чтобы наша музыка давала слушателям больше, чем сейчас. Не пойми меня превратно, мы душу вкладываем в наши песни. По крайней мере, насколько возможно в заданных рамках.
Наши с Чжэ Ёном взгляды встретились, и у меня перехватило дыхание: в его глазах столько страсти, они буквально горели ею.
– Но мы могли бы делать куда больше, чтобы помочь другим. С помощью денег, которые у нас есть, нашей музыки и себя.
– Что бы ты сделал? – осторожно поинтересовалась я.
– Я бы показал людям, которые сражаются с миром и с самими собой, что они способны на такие свершения, какие словами не описать. Что общество, которое пытается их подавить, нельзя назвать хорошим.
Этой тирадой Чжэ Ён похитил кусочек моего сердца.
Я боялась, что голос меня подведет, и потому сделала глубокий вдох, прежде чем заговорить.
– Неужели нет возможности реализовать этот план?
В ответ Чжэ Ён пожал плечами и покачал головой.
– У нас очень жесткий контракт. Через несколько лет можно его расторгнуть и попытаться работать самостоятельно, но…
Ему не нужно было заканчивать фразу, чтобы я все поняла. Все слишком зависит от остальных участников NXT. По тому, как общались Чжэ Ён и Мин Хо, было видно: пережитое связало их невероятно крепко, не каждому доводится такое испытать.
Я сжала руку Чжэ Ёна. Настала моя очередь успокаивающе гладить его ладонь. Она была теплой. Чжэ Ён переплел наши пальцы, и мое сердце бешено заколотилось в груди.
– Наш разговор не должен был принимать такой серьезный оборот. – Голос Чжэ Ёна стал более хриплым и эмоциональным, чем несколько секунд назад. Было очевидно – он хочет сменить тему. Интересно, как часто он думает о таких вещах? До сих пор он лишь намекал, что у группы не все гладко.
Меня мучило любопытство, но эта тема расстроила Чжэ Ёна так сильно, что я не стала продолжать расспросы. Вместо этого я выгнула бровь.
– А что, у тебя был подробный план нашей встречи?
Чжэ Ён слегка сжал мои пальцы и улыбнулся. Он испытывал благодарность за то, что я поддержала непринужденный тон разговора.
– Я хотел устроить тебе сюрприз, удивить едой. Дальше дело было за моим очарованием.
– По крайней мере, сюрприз тебе удался, – я указала на пустую тарелку. – Кажется, у меня появилось новое любимое блюдо.
– Значит, про мое очарование ты ничего не скажешь?
– Ты напрашиваешься на комплимент?
– Конечно.
Я громко рассмеялась. Бабочки у меня в животе снова затрепетали, оставив после себя приятное ощущение.
Следующий час мы разговаривали обо всем и ни о чем – начиная с историй Чжэ Ёна о его совместном проживании с остальными ребятами и заканчивая банальным обсуждением любимых покемонов. Все это время Чжэ Ён ни на секунду не выпускал мою ладонь. Стоило мне вспомнить о том, что мы держимся за руки, как кожа покрывалась мурашками, а тело начинало слегка покалывать. Чжэ Ён говорил, и мой взгляд постоянно падал на его губы. Они были пухлыми, и я все думала: «Интересно, а на ощупь они такие же мягкие, какими кажутся…»
Задумавшись, я даже не обратила внимания на то, что мой телефон завибрировал. Заметила, только когда Чжэ Ён замолчал, – и сразу ощутила, как вспыхнули мои щеки под его понимающим взглядом.
Прочистив горло, я свободной рукой схватилась за телефон и посмотрела на экран. О чем тут же пожалела. У меня было четыре непрочитанных сообщения.
Лив: Ты снова взяла мои наушники?
Лив: Нашла их, забей.
Лив: P. S. Уверена, Мэл, как это бывает в фильмах про подростков, не ляжет спать, пока ты не вернешься домой.
Лив: Она спрашивала, не знаю ли я, как долго вы с «сокурсниками» собираетесь «заниматься»…
– Все хорошо? – поинтересовался Чжэ Ён.
– Думаю, да, – неуверенно отозвалась я. – Кажется, сестры не поверили моей истории про то, что я иду заниматься с однокурсниками…
– Ты сказала, что идешь заниматься? – Чжэ Ён достал свой телефон, взглянул на экран и снова спрятал его в карман брюк. – В десять часов вечера?
Я и не заметила, что уже так поздно. Мэл давно перестала устанавливать правила о том, к какому времени я должна вернуться домой, но обычно я не тусуюсь допоздна, не предупредив.
– Наверное, мне надо поработать над своими отмазками.
– Да неужели? – красноречиво посмотрел на меня Чжэ Ён.
В ответ я показала язык, и он расхохотался. Мне нравилось видеть Чжэ Ёна таким. Он выглядит куда беззаботнее, чем в начале вечера.
– Пожалуй, мне тоже надо возвращаться – пора выручать Мин Хо, – сказал Чжэ Ён. – Уверен, мне еще долго придется слушать, как он страдал, отвлекая охрану.
На меня навалилось разочарование. Не хотелось, чтобы вечер заканчивался. Вот бы этот миг длился вечно. Хотела еще ненадолго забыть про внешний мир и притвориться, что никого, кроме нас, не существует.
– У тебя есть планы на завтра? – поинтересовался Чжэ Ён.
– На завтра? – переспросила я, надеясь, что мой голос не звучит полным надежды. – Нет, у меня никаких планов.
– Мы мало что можем сделать: вечером мы с Мин Хо летим обратно в Нью-Йорк. И мне лучше не давать телохранителям лишних поводов жаловаться руководству, – задумчиво добавил Чжэ Ён. – Но… я остановился в хорошем отеле. И в номере есть большой телевизор.
– Ты что, пытаешься уломать меня на просмотр фильма?
– Наверное? – приподнял бровь он.
– А попкорн будет?
Его глаза весело вспыхнули.