Мария Акулова - Когда падают звезды.

— Да!

— Нет! Не надоест, ты даже представить не можешь, насколько ты не можешь надоесть. Я завидую сам себе, когда целую тебя. Я не могу работать, есть, спать, зная, что ты где-то не со мной. Ты — моя болезнь и единственное мое лечение. Я болею тобой.

Майя отвернулась — смотря в любимые глаза, сложно пытаться удержать остатки ограждающей тебя стены здравого смысла.

— Я знаю о тебе все. Знаю, что ты страстно любишь читать, и думать, что видишь мир не таким, как все, поэтому его и рисуешь, что готова пожертвовать всем, ради счастью близких, что хранишь секреты даже ценой собственного благополучия, что мудрости и гордости в тебе в сотни раз больше, чем в любом другом человеке. Что ты спишь до полудня, что почти не ужинаешь, потому, что нервничаешь перед ночью, что только в разговоре сама с собой принимаешь важные решения, что не можешь без меня так же, как я без тебя. Что никогда не хотела бы видеть на своей свадьбе людей, которые еще несколько часов назад нас окружали. Что ненавидишь сплетни и людские суждения, что сама судишь лишь себя. Я люблю это все в тебе. И я хочу узнавать больше. Каждый день, ежесекундно. И именно поэтому я прошу тебя… — он достал из коробочки лежащее там кольцо. — Выходи за меня замуж.

Майя вскинула голову вверх, туда, где снова плясал звездопад из свеч, чтобы сдержать непрошенные слезы. Он ждет ответа. И небосвод ждет ответа. А она… готова ли она его дать? Он прав, только так, только в таком месте в десятках километров от посторонних людей, он может добиться от нее ответа. Она не убежит, некуда бежать. Только тут и только сейчас она может принять решение так, как он только что сказал, сама с собой. Вот только внутренний голос явно был на стороне вопрошающего.

Скажи она да, и что? Полная неопределенность. Странная, нереальная жизнь с ним. Может, она права, может, она наскучит уже через неделю. И как ненужную вещь ее отправят с глаз долой. А может, а может прав он, и что тогда? Таких смелых мечтаний она себе даже не позволяла. Она не мечтала о долгой и счастливой жизни, потому что не верила, что она возможно.

А если нет? Она вернется туда, откуда пришла. Он высадит ее у банкетного зала, и отправится восвояси. Он больше не станет повторять своих слов. И навсегда… Она навсегда потеряет возможность познать счастье только потому, что струсила, не решилась рискнуть.

Дверь монашеской кельи открылась, оттуда появился отрешенный с виду мужчина. Он держал в руках святое писание, а поверх черного балдахина был наброшен нарядный ворот, в который жрецы обряжались на торжественные церемонии.

— Ну что, вы готовы? — он встал перед алтарем, готовый как провести церемонию, так и отправиться на покой, если они откажутся. Ожидая ответа, он снова смотрел на Дэррека, а Дэррек не сводил взгляда с ее лица.

Давай, Майя, как сотню раз до этого, прими правильное решение. Верь мне! Верь себе! Верь!

ЭПИЛОГ

Прошло чуть меньше года.

Майя подхватила подол платья, который, казалось, только то и делал, что мешал идти. Уже в третий раз она останавливалась на несколько секунд, чтобы перевести дух. Холм не собирался поддаваться ее напору просто так. Но и она не собиралась сдаваться. Несколько глубоких вдохов, сердце чуть успокоилось, а значит, можно идти дальше. Девушка мысленно хвалила себя за то, что надела самые удобные свои туфли, а то пришлось бы по-настоящему туго. Видимо, и правда, отсутствие тренировок дает о себе знать. Последний рывок, осталось совсем мало.

— Фууууух, — она тяжело выдохнула, когда на смену пригорку пришла равнина. Ура! Смогла, добралась. Может никто и не узнает о таком ее «подвиге», и она на это даже надеется, но для нее это настоящее свершение. Высокий старый дуб стоял на своем месте, создавая нужную даже не в такой жаркий день тень. Зенит лета прошел, и снова ночи становятся длиннее, дни короче, а солнца меньше.

Под деревом, как и когда-то, стояла лавка, на которой спокойно могли устроиться уставшие после подъема странствующие, но намеренно игнорируя ее, Майя обошла дерево. Прислонилась спиной, завела назад руки, обнимая мощный ствол. Она верила, что растения умеют делиться энергией, и просила сейчас этой энергии у лестного красавца, не только для себя.

Ветер гнал по небу облака, создавая тень, быстро сменяющуюся пекущим солнцем. Майя закрыла глаза, поставляя лицо этой забавной перемене — когда сначала кожу целует солнечный луч, а потом его поцелуй стирает порыв ветра. Хорошо… Так спокойно. Вдалеке от мира ей всегда спокойно. Может, она сейчас ведет жизнь настоящего затворника, но ведь это именно то, чего она хотела.

Как много изменилось за последний год. И подумать когда-то было сложно, что все сложится так. Майе иногда казалось, что в ее жизни просто перепутался сон и реальность, и даже этот самый дуб ей сейчас просто снится, а проснется она в другом месте.

— Привет, — на смену солнечным поцелуям, пришел легкий, коснувшийся щеки так мягко, но уже настоящий. — Ты опять не послушалась? — рука протиснулась между деревом и ее поясницей. Стало намного удобней.

Майя не ответила, продолжая улыбаться лучам солнца, а теперь и тому, чей взгляд чувствовала даже через закрытые веки.

— Если ты такая непослушная, то чего же мне ждать от дочери? — Дэррек положил вторую руку на большой уже живот, и в качестве награды, или подтверждения своих слов, почувствовал удар невидимой ножки.

— Ты тоже обещал не уезжать, — Майя накрыла своей ладонью его горячую руку. Ребенок чувствовал отца, и каждый раз, стоило Дэрреку появиться на горизонте, малыш устраивал настоящие пляски.

— Я вернулся.

— Вернулся, — Майя открыла глаза, встречаясь с темным, внимательно смотрящим на нее взглядом. И опять, как и каждый раз, когда он был рядом, радужки девичьих глаз стали насыщаться светом, сначала мягким, бледным, а уже через мгновение синим, как морское дно. — Я скучала, — обвив шею мужа, Майя потянулась вверх, чтобы получить новый поцелуй. Доказывающий, что он скучал не меньше.

Дэррек легко коснулся красных губ, раз, еще раз, потом прижался на несколько секунд дольше, снова оторвался, заставляя жену потянуться навстречу, и уже потом, улыбнувшись ее послушанию хоть в этом, поцеловал по-настоящему.

Он уезжал ненадолго. Вчера было голосование палаты. Выбирали нового председателя. Нового выбрать не удалось, По единогласному решению должность осталась за графом Винсентом.

— Как ты меня нашел? — Майя оторвалась от губ, снова заглядывая в гипнотизирующие глаза.

— Ты сама пришла ко мне. Я просто не отпустил.

— Нет, сейчас, как нашел сейчас? — каждый раз, когда он говорил подобное, сердце начинало трепетать как птица, щекоча крылышками так, что не улыбнуться было нельзя.

— Спросил у Сони. Она сказала, что ты захотела побыть наедине с собой, — это правда. Вот уже неделю у них гостило младшее поколение Винсентов, в отличие от Дэррека и собственного отца, Витор в палате не заседал, а значит, именно ему Дэррек и поручил следить за женой, пока он будет в отъезде. Судя по тому, где он ее нашел, родственник со своим заданием не справился.

— Да. Я уже устала… — в последние дни все чаще болела поясница, а помогали только заботливые руки мужа, который не мог проводить дни напролет с ней. А жаль. Иногда даже до слез. Которые успели высохнуть до их встречи, иначе пришлось бы отвечать еще и на вопрос, в чем их причина.

Срок родов неумолимо приближался. Врач был готов приехать в любой момент. Только титанические усилия Майи смогли переубедить Дэррека, поселить его в доме, чтобы в нужный момент за ним не пришлось посылать. Попадайся он на глаза ежеминутно, Майе казалось, она ушла бы из дома сама, так было боялась…

Это должен быть ее первенец, его первенец. И ей было ужасно страшно. Страшно рожать, страшно, что она родит девочку, и что эта девочка будет похожа на нее. Она не желала своим детям тех двадцати лет, которые прожила сама. Хоть и понимала теперь, что знай она, что обретет, не сомневаясь, прошла бы весь путь заново. Говорят, ребенок похож на того из родителей, которого партнер любит больше, и Майя пыталась любить его так, чтобы больше было уже нельзя.

— Пошли домой, — Дэррек подхватил жену на руки. Майя согласно кивнула. Ее угнетал дом без него, ее угнетала без него вся планета, а с ним она готова была идти на край света, не спрашивая, зачем и как это далеко. Главное, что вместе.