Мария Акулова - Когда падают звезды.

Когда ему это удавалось, он подмечал, что девушка, практически ребенок, обладает гибким умом, сам бы он в ее возрасте вряд ли понял так много, бросил бы книгу уже на десятой странице, а она не только ее проглотила, но еще и анализировала. Она не то, что оправдала его надежды, нет, скорее выиграла в этом бою, в котором он ставил на то, что девушка не осилит его задание, а она смогла. Но если раньше его бы это разозлило, сейчас он просто решил, что отыграется во втором раунде, а он обязательно будет.

— И вы согласны с этим? — он впервые перебил ее речь.

— С чем? — от неожиданности она впервые за вечер оставила в покое ленту.

— Что для всего есть свой возраст? Что доступное в двадцать уже запрещено в сорок?

— Нет, — это была правда, еще читая, она задумывалась об этом.

— Почему?

— Мне кажется, это слишком упрощенно. Мы же все разные, в мире не найдется одинаковых людей, если не учитывать близнецов, говоря о внешности. Если внешне мы неповторимы, то точно так же мы уникальны и внутренне. Как же в таком случае можно определить, что лично мне надлежит делать в двадцать и в сорок? Или вам?

— Например? — ему было интересно ее слушать, даже не хотелось оппонировать, она его еще видимо боится, малейший натиск заставит согласиться с тем, что он ей навяжет, но не в этом его цель. А в чем? Он сам не понимает пока.

— Вы и Соня, — она сказала это даже не успев осмыслить, ведь именно так аргументировала неправоту мысли для себя.

— И в чем же у нас совпадают интересы?

Майя поняла, что совершила ошибку, ступив на тонкий лед, ведь их личные отношения обсуждать она права не имела, тем более, если она знает, что к нему питает Соня, то насчет его намерений и чувств, может только предполагать.

— Вы разнитесь возрастом, — если быть откровенной, он старше ее почти в два раза, — тем не менее, находите общие темы, точки соприкосновения, я могу предположить, что будь для кого-то из вас это в тягость, общение свелось бы на нет. А так, получается, что одно и то же задевает струны в душе людей разного возраста.

Он был согласен с ее первым утверждением, но не с примером. Она слишком наивна, чтоб понимать, что мужчина готов выслушивать с огромным терпением любую женскую глупость, если он уверен, что, в конце концов, будет по заслугам вознагражден. И тем более, она не могла быть осведомлена в его мотивах по отношению к сестре.

— К сожалению, вы заблуждаетесь, то, что нескольких людей устраивают следствия, не означает, что они ведомы одинаковыми причинами, и стремятся к общей цели. Хотя с другой стороны, это еще раз подтверждает, что вы правы в неповторимости каждого из нас.

— А какие причины у вас? — Майя понимала, что лучшая возможность понять к чему он ведет свою «игру» с Соней, ей вряд ли представится, а не спроси она сейчас, будет корить себя еще долго.

Дэррек опешил, не ожидал от девчонки такой наглости. И даже перестала отводить глаза, смотрит в упор, кажется, не моргает.

— Мне придется предложить вам прочесть книгу по этикету, чтоб таких вопросов больше не возникало, — его слова снова возвели стену, которая только начала опускаться. Заставили девушку почувствовать себя нашкодившим ребенком, которому не стоит забывать, что даже если в комнате присутствуют всего двое, это не значит, что правила устанавливаешь ты и собеседник с тобой во всем согласен.

После сказанного комната на какое-то время утонула в звенящей тишине и напряжении. Майя просто не знала, что ей сказать, а Дэррек не собирался облегчать ее участь ни на грамм. Не выдержав такой пытки, девушка выпалила:

— Простите. Спокойной ночи, — поднялась, учтиво присела перед продолжающим вальяжно восседать герцогом и направилась к двери.

— Я могу сказать вам только одно, мои причины точно не совпадают с думами шестнадцатилетней мечтательницы. Спокойной ночи, — он тоже встал, но направился к горке.

***

Сегодня Соня опять пришла ночевать к ней, заявляя, что раз она не желает спать в сухом помещении, ей, как сестре, придется разделить жертвенную участь Майи, а завтра она обязательно лично сообщит о проблеме герцогу.

И вновь в отличие от посапывающей Сони, старшей сестре не спалось. Оказалось, опасаться беспричинно не так мучительно, как имея на то основания. Хоть герцог Мэйденстэр и не сказал прямо, для чего он завлекает Соню, дал понять, что влюбленность сестры не обоюдная. И что же делать теперь? А вдруг уже поздно, вдруг Соня и правда уже любит этого человека, а он в любую минуту может просто надругаться над ее чувствами? Ведь он опасен, и Майя это прекрасно понимала. Ях, как же все сложно… Пусть будет новый день, и новые решения. Закрыв глаза, Майя попыталась уснуть.

***

Дэррек спал, но совсем не спокойно, ему снились странные сны, Роза, тянущая его за руку по темным коридорам, настолько темным, что он различал лишь ее светлое платье. А потом картина сменилась, они были уже в его комнате, на его кровати, но что-то изменилось — глаза, у Розы были голубые глаза, в которых Дэррек начал тонуть. Это был далеко не кошмар, но проснулся он в холодном поту. Рывком сел в кровати. Видимо, слишком душно в комнате. Подойдя к окну, мужчина подставил лицо и голый торс прохладному ветру. Вот так-то лучше. Нет, эти игры опасны. Уже месяц он живет монахом, конечно, начнется сниться всякий бред, еще и не такой. Нужно срочно что-то предпринять.

Глава 6

— Знаешь, Витор не так хорош, как нам изначально казался, — сестры спускались к завтраку, когда Соня решила завести этот разговор.

— Что значит, не так хорош? — Майя не видела лица Сони — чуть отстала от сестры, пытаясь справиться с путающимся в ногах юбками.

— Понимаешь, вчера, когда ты после ужина пошла в библиотеку, — Майя решила не врать насчет причин своей пропадания, просто умолчала о некоторых деталях. — И герцог куда-то запропастился, он… Мне кажется, он нечестен с тобой. Ведь так нельзя! Какой джентльмен станет проводить время с одной, а потом делать комплименты другой? Я так ему и сказала, что мне его похвалы не нужны! — Майя еле сдержалась от того, чтобы не дать волю эмоциям, застонав. Бедный Витор, наверное, решился сделать шаг навстречу этой несносной идеалистке, причем, скорее всего этот шаг был деликатнее некуда, но нет, она увидела в этом оскорбление сестры, и, конечно, на следующую подобную смелость он решится еще не скоро. О Ях, ну ведь это было бы замечательно! Все проблемы решились бы сами собой, не нужно было бы ломать голову, как отвадить Соню от герцога.

Майя догнала сестру, преградив ей дорогу, если сейчас же не поставить все на места, Соня успеет придумать себе что угодно.

На удивленный взгляд сестры Майя ответила:

— Подожди. Я хочу тебе кое-что сказать. Мы с лордом Винсентом друзья и только. Ни я к нему, ни он ко мне нежных чувств не питаем. Поверь, если он проявляет внимание к тебе, это никоим образом не ранит меня. И если он тебе нравится, то…

— Нет, — Соня сняла с перила руку сестры, не дающую ей пройти, и понеслась дальше вниз по лестнице. — Он мне нисколько не интересен. Меня интересует другой человек и ты прекрасно это знаешь.

Опустив руки от бессилия в прямом и в переносном смысле, Майя направилась за сестрой, которой вновь удалось ее удивить.

Соня — хоть и младшая, но, видимо, куда более храбрая. Ведь она не раздумывая, при малейшем сомнении, сказала сестре, что она думает о человеке, который приблизился к одной из них. И пусть ее домыслы неправильны, пусть сомненья неоправданны, факт остается фактом, в отличие от нее, Майя продолжает служить сторонним наблюдателем интриг, в который с каждым днем ее сестру вплетают все надежней, а теперь, наверное, и ее саму.

***

— Простите меня, — Майя шепнула слова Витору, сидящему по правую руку.

— За что? — он, несмотря на то, что как казалось Майе, должен быть чернее тучи после того, как Соня дала отставку, выглядел вполне довольным жизнью, участвовал в общем обсуждении.

— Простите за Соню, она подумала, что вы интересуетесь мною, поэтому так резко разговаривала с вами вчера, — за столом было слишком много людей, чтоб кто-то обращал внимание на отвлеченных, во всяком случае, Майя на это искренне уповала.

— Майя, вам не за что извиняться, уж поверьте, «резкий» ответ вашей сестры для меня звучал совсем не так, как на то рассчитывала она, — Витор вернулся к трапезе, а Майя продолжала непонимающе смотреть на собеседника. В смысле?