— Эй, Крис, у тебя здесь осталось что-нибудь из еды? — обращается Джек к Кристен.
— Кухня закрыта, — кричит она через плечо.
— Что-нибудь, — просит он.
В ответ ему тишина, и его взгляд, в конце концов, возвращается ко мне.
— Итак, ты прочитал ее?
— Да, — говорю я, кивая. — Она, или Джен, заканчивает…
— Джен?
— Да, главная героиня, — поясняю я. — Ее зовут Джен. Но, в любом случае, она заканчивает…
Возвращается Кристен и бросает на стол пачку чипсов. Джек смотрит на Кристен взглядом, полным обожания, но я не могу утверждать, сарказм ли это или реальное положение вещей.
— Я люблю, когда ты готовишь для меня, детка, — говорит он.
Кристен отмахивается и закатывает глаза.
—Да-да. Не ешь слишком быстро. Это все, что ты получишь.
Джек разрывает пакет и, запрокинув голову, высыпает себе в рот половину содержимого упаковки. Между тем, Кристен поворачивается ко мне.
— Знаешь, ты подлетел слишком близко к солнцу.
Я смеюсь. Может, звучит и нервно, но, все равно, это смех.
— Что это должно означать?
— Это значит, что ты играешь с огнем. Ты обожжешься.
— Проклятье, девочка, — смеюсь я, — прекрати говорить загадками.
Она улыбается и пожимает плечами.
— Слушай, мне неизвестно, что между вами двумя произошло. Все, что я знаю, — она ушла. И не пойми меня неправильно. Я любила Эшли и не понимаю, почему вы двое не вместе. Я всегда думала, что вы поженитесь и заведете детей. И даже выбрала платье для свадебной церемонии, — она делает паузу, а потом продолжает. — Но она причиняет тебе боль, Рэм. Она огонь. Ты должен просто смириться с этим.
— Кристен, — говорю я, — Эшли не огонь… по крайней мере, не в этом смысле.
Джек бросает на меня быстрый взгляд с самодовольной улыбкой, и, вздохнув, мы оба ухмыляемся.
— Рэм, другого пути нет. Огонь есть огонь, — говорит она с легкой улыбкой.
Невольно моя ухмылка сменяется тяжелым вздохом. Иногда я жалею, что они все знают. Все они предполагают, что здесь нет моей вины, но я — нет. Я был бы счастлив все им объяснить, но даже Эшли не хочет, чтобы я узнал ее тайну, так что у меня просто нет права говорить кому-то об этом.
— Спасибо за разговор, Крис, — говорю я.
— Угу, — бурчит она, хватая пачку соли с верхней полки бара. Я смотрю, как она отходит и начинает заполнять маленькую солонку на столе через два от того, за которым сидим мы с Джеком. — Все, что я тебе скажу: когда тебе звонит прошлое, не отвечай, — говорит она. — Оно не скажет ничего нового.
Я снова смеюсь, но мой смех неискренний. Знаю одно: она не общалась с моим прошлым. Я киваю в ее сторону козырьком кепки и возвращаю внимание Джеку, который уже прикончил пачку чипсов.
— У нее там цитатник или что-то в этом роде? — спрашиваю я.
— Возможно, — возможно он, нисколько не удивляясь вопросу. — Ладно, так каков вердикт?
— Книга не закончена.
— Что?
Я качаю головой.
— Она не закончена.
— Как она может быть не закончена? Разве не все книги заканчиваются?
Я чувствую, что непроизвольно пожимаю плечами.
— Эта — нет. Я имею в виду, что они не воссоединились, либо не воссоединятся никогда.
— Хммм, — он покусывает нижнюю губу.
— Но она надписала ее, — говорю я.
Он смотрит на меня, словно не понимает.
— Ну?
— Она надписала так: это сто́ит?
— Это сто́ит? — повторяет он.
Я киваю.
Он приподнимает плечи и дарит мне удивленный взгляд.
— Это сто́ит — чего?
— Ну, когда я сначала увидел это, то не понял, о чем она говорит. Но потом я добрался до последней страницы, где прямо перед финалом книги Джен — девушка — спрашивает парня, сто́ит ли оно того — стоит ли оно того, чтобы быть с ней. И, насколько я могу судить, это единственный подобный вопрос в книге.
Глаза Джека округляются, и могу сказать, что он схватывает буквально на лету.
— Вау, — говорит он, кивая головой. — Ты должен на него ответить?
Я качаю головой и вздыхаю.
— Я не знаю.
— Подожди, почему она спрашивает об этом у тебя? Я имею в виду, ты явно любил ее. Ну, а если ты любил ее, то это, как минимум, того стоило, да? Так почему она об этом спрашивает?
Я ничего не говорю.
— Ты ведь любил ее, — он склоняет голову набок. — Ты любил ее? Да, Рэм?
Я киваю.
— Да. Да, конечно.
— Тогда как она могла не знать этого? Вы двое были, как вечно возбужденные Джонни и Джун, ну, или что-то в этом роде. (Примеч. Джонни Кэш и Джун Картер — знаменитые исполнители музыки в стиле кантри, признаны эталоном романтической любви и величайшей парой ХХ века). В городе не было ни одного человека, который бы не знал, что ты любишь…— он остановился. — Нет, погоди минутку. Позволь мне начать сначала, — он поднял вверх палец. — Нет ни одного человека в городе, который не знал бы, что ты все еще любишь Эшли Уэскотт.
Я ничего не говорю. Просто кусаю внутреннюю сторону щек.
— Кроме нее, — добавляет он. — Знают все, кроме нее.
Между нами на мгновение воцаряется звенящая тишина.
— Это так, правда? — он качает головой. — Почему так получилось, Рэм? — его взгляд внезапно становится обвиняющим.
Я коротко вздыхаю и оглядываю бар. Кристен в дальнем углу все еще заполняет маленькие солонки. Она вне зоны слышимости, а больше в баре нет никого. Прикрыв ладонью рот, сижу так около секунды, после чего опускаю руку на стол. Все это время Джек в упор смотрит на меня, словно готовится к тому, что я могу сказать. И правильно делает.
— Что ты сделал, Рэм?
Я качаю головой и смотрю на небольшую вмятинку на поверхности стола.
— Я ничего не сделал.
Джек вздыхает.
— Это из-за того, что я сказал ей прямо перед тем, как она ушла, — признаюсь я.
— Подожди минутку. Так ты знаешь, почему она ушла?
Я ничего не говорю. Думаю, это лучший ответ на его вопрос.
— Все это время… — продолжает он, — все это чертово время, пока мы все сидим здесь и гадаем, почему эта девушка вернула ключ, закрыла банковский счет и уехала из города, ты знаешь причину? — он делает паузу, чтобы перевести дух. — Рэм, что ты ей сказал?
Я смотрю в потолок и, на миг зажмурив глаза, выдаю:
— Я сказал, что никогда не любил ее.
— Что? — практически кричит он.
Мои глаза распахиваются, и я тут же замечаю быстрый взгляд Кристен в нашу сторону. Подняв руку и покачав головой, даю ей понять, что все нормально. Кажется, это срабатывает, потому что она возвращается к своему прежнему занятию.
— Что? — снова говорит Джек, как будто я не расслышал его с первого раза. К счастью, на этот раз он не кричит.
— Я был не в себе. И она искала повод, чтобы сбежать. Я просто подумал, что дам ей его.
— Что? — он проводит рукой по волосам, смотрит вокруг, а затем устремляет свой взгляд обратно на меня. — Почему? Почему ты был не в себе? И почему она искала повод, чтобы сбежать?
Я пытаюсь рассмеяться и небрежно пожимаю плечами.
— В этом городе это вопрос на миллион долларов, не так ли?
— Черт, Рэм! — теперь он в нетерпении. — Я, вроде как, твой лучший друг. Разве я не должен знать о таких вещах? Лучшие друзья знают друг о друге то, что больше никому не известно, верно?
Я выдыхаю и секунду смотрю на него. Действительно не знаю, почему я никогда не рассказывал ему. Он бы сохранил тайну Эшли, я знаю. Но опять же, я принципиально никогда никому не рассказывал. Конечно, никто никогда и не спрашивал. Либо они слишком боялись, либо им просто нравилось верить в свою собственную версию.
— Что она сделала? — спрашивает он.
Мой взгляд снова падает на Кристен в дальнем углу зала и задерживается там на несколько секунд. Я вижу, как немного соли просыпается на стол. Она берет щепотку и бросает ее через плечо, а остальное смахивает на пол. Потом я обращаю внимание на часы рядом. Обыкновенные черно-белые офисные часы, спешащие на пятнадцать минут и висящие на стене, оклеенной выгоревшими обоями. Без них стена смотрелась бы пустой. Их секундная стрелка издает несколько ритмичных щелчков, после чего мои глаза перемещаются на повтор какой-то старой игры в маленьком телевизоре над нами. А потом ничего не остается. Не остается ничего, что помогло бы мне увильнуть ответа.