Джоанна Линдсей - Когда правит страсть

– Я поняла, – поспешила она оборвать его. – Вы приняли меня за одну из женщин, пытающихся пробиться к королю. Более сильно вы не могли ошибиться. Я его дочь.

– Чья?

– Короля.

Последовало долгое молчание.

– Вы?

Он произнес это без сарказма, и это навело Алану на мысль, что ее желание, похоже, сбылось. Она ведь разговаривала не с каким-нибудь соблазнителем, а с капитаном гвардии, исполняющим свой долг. И все же, почему его не удивило ее признание? Наверное, приучен сдерживать эмоции, когда требуется? Алана тоже училась владеть собой, хотя за последний месяц выдержка не раз подводила ее.

– Я могу объяснить, – произнесла она, – как объяснили мне. Если вы не особенно удивлены, то для меня это стало откровением. Мне стало известно об этом лишь месяц назад. Я…

Алана осеклась. Не много ли она болтает? Должно быть, ее все еще переполняют эмоции, которые ей прежде были незнакомы.

Она подошла к одному из диванов, но не села. Просто ей хотелось увеличить расстояние между собой и капитаном. И получить предлог отвести от него взгляд. Положив накидку и сумочку на край дивана, она почувствовала, что ее сердцебиение все еще не пришло в норму. Да, ему удалось произвести на нее неизгладимое впечатление.

– Не желаете ли чего-нибудь перекусить? – вежливо осведомился он за ее спиной.

Алана была застигнута этим вопросом врасплох, но тут же решила воспользоваться его гостеприимным предложением.

– Да, спасибо, я действительно немного голодна.

– Борис! – крикнул он, что повлекло за собой почти мгновенное появление слуги. – Скажи Францу подать обед пораньше и пусть немедленно принесет даме что-нибудь поесть.

Так у него есть собственный повар?

– Это ваши апартаменты? – спросила Алана, повернувшись к капитану, чтобы вновь уделить ему должное внимание. – Несколько необычно для капитана, не правда ли?

– Я получил от короля разрешение на эту пристройку. Когда я уйду в отставку, ее смогут использовать другие.

– Значит, у вас временная работа?

– Она моя, пока я сам этого хочу, и, в принципе, я могу никогда не оставлять эту работу. Для меня крайне важно, чтобы король и его семья были надежно защищены.

Она нашла сказанные им слова утешительными, поскольку сама являлась членом этой семьи. А он, похоже, не имел ничего против ее вопроса. Выражение его лица ни разу не изменилось с тех пор, как он снова превратился в профессионального военного. Должно быть, ему было любопытно услышать подробности, но он ничем не выдал своего интереса. Если только попросту не поверил ей…

Алана тут же отогнала эту мысль. Он не осмелился бы отнестись к ее заявлению легкомысленно. Он просто терпеливо ждал, пока она объяснится сама. Алана надеялась, что ей не придется этого делать, пока не будет доложено отцу о ее появлении во дворце. Чем меньше она расскажет посторонним о Паппи, тем лучше.

Высокий капитан приблизился к горящему камину и встал спиной к огню, держа руки за спиной. Языки пламени угасали. Не помешало бы подбросить туда еще одно полено, но он ничего не замечал, потому что не отрывал глаз от Аланы. Он смотрел на нее уже долго, сохраняя идеальную военную выправку. Алана не могла не отметить его великолепное сложение. Фактически она еще не видела столь совершенной мужской фигуры. Может и видела, но увиденное не произвело на нее достаточно сильного впечатления, чтобы запомнить. Теперь же это произошло. Потому что мужчина, стоящий перед ней, был так красив?

В большой комнате становилось все холоднее. Конечно, она могла бы разделить скудное тепло пламени с Бекером, но с ее стороны было бы неприличным сократить дистанцию между ними. Алана не хотела, чтобы он снова вспомнил о поцелуях.

– Почему меня заставили ждать сегодня? – спросила она. – Я видела как минимум одного человека, который, явившись после меня, был пропущен во внутренние покои.

– Бюрократия, – просто произнес Бекер. – Пока не объяснишь суть своего дела, будешь стоять в конце очереди.

– Выходит, я должна была признаться рядовому стражнику, кто я такая? После того, как моя жизнь с младенчества подвергалась опасности? К тому же меня предупредили, что этого делать нельзя.

Он пожал плечами:

– Не имеет значения. В любом случае вас привели бы ко мне. Мы бы скорее уладили дело, если бы вы решили обратиться ко мне, а не к королю.

Алана вздохнула. Сколько времени потрачено впустую! Неужели она полагала, что получить аудиенцию у короля будет легко? Теперь ясно, что это были глупые надежды. Но капитан хотя бы относится к ней приветливо. Даже слишком приветливо, когда посчитал ее вдовой, явившейся в поисках покровителя! Но зато он не приказал проводить Алану к выходу, как свою назойливую подружку! И не назвал ее притязания неубедительными. Значит, он явно не против выслушать ее.

Он подтвердил это предположение, когда предложил:

– Садитесь. Располагайтесь удобнее. Полагаю, мы пробудем здесь некоторое время.

– Только в том случае, если дела заставят сегодня моего отца покинуть дворец и мне придется ждать его возвращения, – возразила она.

– Король никуда не уезжает.

– Тогда не могли бы вы отвести меня к нему, чтобы мне не пришлось повторять мою историю дважды? Ведь мой рассказ будет не слишком коротким.

– Особенно, если вы не первая принцесса, претендующая на трон. Я полагаю, что нет.

Еду принесли еще до того, как Алана смогла что-нибудь произнести, и это было кстати, потому что потрясенная, она лишилась дара речи.

Кто-то уже пытался выдать себя за нее?

Паппи не предупреждал ее, что такое возможно. Должно быть, это хранилось в секрете, настолько строгом, что даже платный осведомитель ничего не узнал. Хотя капитану это должно было казаться очевидным, как и самой Алане. Речь шла о таком богатстве, власти и привилегиях, что, разумеется, нечестные люди не могли не воспользоваться этим.

Когда тебе было семь, до меня дошли новые слухи о том, что по прошествии столь длительного времени ты признана умершей.

Именно так сказал Паппи, она помнила каждое слово. Состоялись даже церемониальные похороны. И эти события распахнули двери для самозванки, попытавшейся выдать себя за Алану. Кто бы отважился на нечто подобное ранее, когда она считалась просто «пропавшей без вести» и в любое время могла вернуться домой?

– Это так возмутительно и так подло, что кто-то пытался притвориться мной! Но полагаю, это неудивительно, учитывая ставки, – произнесла Алана с презрением в голосе. Затем она вернулась на софу и глубоко вздохнула, прежде чем добавить: – Вы думаете, что теперь я откажусь от своих притязаний, не так ли? Я бы отказалась, если бы речь не шла о человеческих жизнях. Пусть я родилась здесь, но…

– Каких жизнях? – рявкнул капитан.

Его тон снова сбил ее с мысли. Она подалась вперед и уперлась руками в подлокотники софы, готовая в любой момент вскочить и уйти. Этот мужчина много о себе воображает, раз считает, что она станет спокойно сносить его окрики.

Она так ему и сказала:

– Если не можете держаться вежливо, отведите меня к тому, у кого хватит терпения меня выслушать.

Он лишь расхохотался, хотя она не услышала особого веселья в его смехе.

– Ты явилась сюда, назвалась принцессой, но пока еще не сидишь в тюрьме, не так ли? Видишь, насколько я терпелив, девчонка? А теперь отвечай, про какие жизни ты тут толкуешь?

Тон снова был ровным, но само отношение к Алане явно изменилось. Она на мгновение зажмурилась, охваченная смутным страхом, вызванным его поведением. Неужели он намеренно ее пугает? Алана надеялась, что так оно и есть. За пределами дворца ее подстерегала опасность, но Паппи уверял, что внутри этих стен ей ничего не грозит… не будет грозить, когда она воссоединится с отцом. А этот человек стоял между ней и безопасностью.

Она снова посмотрела на него и попыталась собраться с духом.

– Я говорила о жизнях, которые будут погублены в надвигающейся войне, если мятежники соберут достаточно сторонников.

– Мы расправляемся с мятежниками, как только находим их.

– Убивая их?

– Разумеется, – просто ответил он. – То, чем они занимаются, называется государственной изменой.

Ей нечего было возразить на это, но он упустил один момент.

– Меня волнуют невинные лубинийцы, которых подбивают мятежники. И вообще никто не должен умирать, если мятеж вызван ложной причиной. У короля есть наследница. Мое присутствие положит конец бунту.