Ослепительный зигзаг молнии пробился сквозь взвихренные бурей тучи, осветив короткой белой вспышкой извилистую, затененную деревьями дорогу. Виконт достиг заросших остатков бывших королевских угодий. Опять пошел дождь, мягко зашелестел по листьям раскидистых дубов, закапал за воротник.
Цыганский жеребец начал уставать. Сворачивая на дорожку, вившуюся вниз, в сторону рва, Себастьян чуял дух разгоряченной, потной лошадиной шкуры, слышал натруженное дыхание. Он перевел коня на шаг, обшаривая взглядом темный, волнующийся под ветром лес. В тишине приглушенный дерном топот лошадиных копыт и скрип кожаного седла казались опасно громкими. Всадник проехал еще сто футов, затем остановился.
Соскользнув с жеребца, он обмотал поводья вокруг низкой ветки и продолжил путь пешком. Потянуло холодом, по земле поползла туманная дымка. Девлин приближался ко рву, необычайно остро ощущая собственное дыхание и бешеный стук сердца.
Пустая двуколка стояла на верху вала, запряженные в нее серые лошади беззаботно щипали траву рядом с колеей. На дальнем краю земляного моста, на месте недавних раскопок сэра Стэнли виднелось пятно света. Рядом с фонарем на поваленном дереве сидел Хильдеярд Теннисон, опираясь локтями на расставленные колени и держа в руке небольшой кремневый пистолет. Футах в десяти от него высокий мальчик, босоногий, словно цыганенок, одетый только в потрепанные штаны и грязную рубашку, выбрасывал землю из одной из засыпанных траншей. Было слышно, как лопата вонзается в рыхлый грунт.
Убийца заставил ребенка самому копать себе могилу.
Себастьян опустился на одно колено на толстый, сырой дерн за крепким стволом древнего дуба. Захвати он ружье, мог бы подстрелить мерзавца отсюда. Но лежавший в кармане виконта кремневый пистолет отличался меткостью только на близком расстоянии. Прислушиваясь к плюханью дождя по болотистой воде, Девлин окинул взглядом место расположения древнего Камелота. Поскольку Хильдеярд сидел перед самым мостом, не было никакого способа подобраться к нему с этой стороны незамеченным. Оставалась единственная возможность: пройти вдоль рва за пределы видимости, а затем переправиться на островок вброд.
Виконт подхватился на ноги, сжимая в потной ладони рукоятку пистолета. Было слышно, как мягко шуршит земля, ссыпаясь с лопаты юного Джорджа на растущую кучу. Грунт еще не утрамбовался, копать было легко, и мальчик уже стоял по колено в быстро углубляющейся траншее.
Двигаясь тихо, но быстро, Себастьян пробирался между толстыми дубами, вязами и буками. Вокруг шлепал проникавший сквозь густые кроны дождь. Густой подлесок из кустарника и папоротника был мокрым, земля под ногами – слякотной. Девлин отошел в сторону достаточно, чтобы оказаться вне поля зрения обоих Теннисонов, и скользнул вниз по насыпи на берег рва. Сунув пистолет за пояс, он стащил с себя высокие сапоги и сюртук. Затем достал из потайных ножен кинжал и, сжимая его в руке, вошел в стоячую воду.
Под ступнями в одних чулках илистое дно было мягким и скользким. Себастьяна окружило густым гнилостным духом. Он чувствовал, как вода поднялась ему до бедер, затем до паха. Ров оказался глубже, чем ожидалось. Выдернув пистолет из-за пояса, виконт высоко поднял его. Но воды стало по грудь, потом по шею. Девлину ничего не оставалось, как сунуть оружие обратно в штаны и поплыть.
Он преодолел глубокое место за несколько гребков, но ущерб уже был причинен: порох подмок, и от пистолета теперь было пользы не больше, чем от бутафорского реквизита.
Стекая потоками воды, измазанный зеленой тиной Себастьян выбрался на мелководье и начал пробираться сквозь густые заросли на островок. Промокшая одежда сделалась тяжелой и громоздкой, мелкие камни, острые сучки и чертополох, которым зарос подлесок, больно впивались в разутые ноги. Остановившись за кустами лещины на самом краю отбрасываемого фонарем круга, Девлин спрятал нож в правую руку, в левую взял испорченный пистолет и стал украдкой продвигаться вперед, пока не увидел Джорджа Теннисона, который стоял в яме уже по пояс.
И услышал, как адвокат говорит племяннику:
– Достаточно.
Тот, все еще сжимая лопату, резко обернулся. Лицо мальчика было измученным и бледным, в потеках пота, дождя и грязи.
– Что вы собираетесь сделать, дядя Хильдеярд? – спросил он тонким, но сильным голосом. – Цыгане знают, что вы убили Габриель. Я рассказал им. Что, по-вашему, вы сможете? Перестрелять их всех тоже?
Хильдеярд с пистолетом в руке встал с бревна.
– Вряд ли кто-то станет слушать шайку грязных цыганских воришек. – Подняв оружие, он с ясно слышимым щелчком взвел курок. – Мне жаль, что до такого дошло, парень, но…
– Брось пистолет, – выступил в светлый круг Себастьян, направляя свое бесполезное оружие адвокату в грудь. – Быстро!
Вместо того чтобы прицелиться в виконта, Теннисон бросился к племяннику, захватил того предплечьем поперек груди и закрылся им, словно щитом, вжимая дуло ребенку в висок.
– Нет, это ты брось. Бросай, не то я застрелю мальчишку, – добавил он, взвинчивая голос до почти истеричного крика, когда Девлин не поспешил выполнить требование. – Ты знаешь, что застрелю. Мне теперь терять нечего.
По-прежнему пряча за правой ладонью кинжал, Себастьян наклонился, положил пистолет на мокрую траву у своих ног и медленно выпрямился, опустив теперь пустую левую руку.
– Подойди ближе к свету, чтобы мне было лучше видно, – велел Хильдеярд.
Виконт сделал вперед шаг, второй, третий.
– Хватит.
Девлин остановился, хотя еще не подобрался к противнику так близко, как требовалось.
– Сдавайся, Теннисон. Пока мы тут с тобой разговариваем, моя жена сообщает обо всем на Боу-стрит.
– Нет, – затряс головой адвокат. Его бледные черты были искажены паникой. Себялюбие и минутная ярость толкнули этого заносчивого и эгоцентричного человека на поступки за гранью того, на что он когда-либо прежде отваживался. – Я не верю тебе.
– Можешь не сомневаться. Нам известно, что в то воскресенье ты уехал из Кента на рассвете и вернулся в имение только после полуночи. – Разумеется, это была лишь догадка, но Теннисон не мог об этом знать. Себастьян сделал еще один шаг, сокращая расстояние между ними. – Сестра прислала тебе письмо, правда? – Еще один шаг вперед, и еще. – Письмо, в котором сообщила, что с ней случился эпилептический припадок.
– Нет! В нашей ветви рода болезни нет! Слышишь?!
– Габриель считала, что твой долг перед невестой – предупредить, что ты тоже можешь быть поражен семейным недугом. Вот почему ты вернулся в город? А когда потребовал от сестры, чтобы та молчала и сохранила свои предположения в секрете, она пригрозила сама все открыть мисс Гудвин? – Девлин приблизился еще немного. – И тогда ты ударил ее ножом?
– Я предупреждал, стой на месте! – выкрикнул Хильдеярд, дрожащей рукой переводя пистолет с племянника на виконта. – Она собиралась разрушить мою жизнь! Мой брак, мою карьеру – все! Разве не понятно? Мне пришлось убить ее!
Себастьян на долю секунды поймал испуганный взгляд Джорджа Теннисона.
– А мальчиков?
– Я не помнил о них, – рвано хохотнул адвокат, чьи нервы были натянуты до предела. – Совсем забыл, что они в доме.
Себастьян следил за глазами и руками противника. Он уловил, как дернулась мушка, как сузились зрачки убийцы.
Не имея возможности метнуть кинжал из опасения попасть в ребенка, Девлин нырнул в сторону в тот самый момент, как Хильдеярд нажал спусковой крючок.
Дуло извергло огонь, грянул выстрел. Врезавшись в голую, слякотную землю, Себастьян выронил нож. В ушах зазвенело, в воздухе повис смрад горелого пороха. Сен-Сир еще поднимался на ноги, когда адвокат отшвырнул пустой пистолет и бросился бежать в густые кусты.
– Садись в двуколку и уезжай отсюда! – крикнул Девлин мальчику, устремляясь в заросли за Хильдеярдом.
Мокрая одежда и разутые ноги затрудняли бег, но зрение и слух виконта были, словно у хищного зверя, между тем как адвокат, явно ничего не видевший в темноте, наталкивался на кусты и спотыкался об корни и поваленные деревья. На середине поляны со священным источником Себастьян догнал противника и наскочил на него.
Они вместе покатились по земле. Поднявшись на четвереньки, Теннисон пнул Девлина каблуком сапога, стараясь попасть в глаза. Затем ухватил один из камней, оставшихся от разрушенного колодца, и швырнул его Себастьяну в голову. Тот попытался уклониться, но тяжелый кусок кладки, черкнув его по лицу, со всей силой врезался в плечо.