Единственный положительный момент: фигура. Достаточно стройная и подтянутая. Потому что некогда разъедаться: то огород, то лес, то снег, то магазин. Валентина подхватила рукой излишки халата. Легкая ткань подчеркнула еще достаточно тонкую талию и высокую грудь. Можно сказать, что и ничего, но до Лауры, конечно, далеко…. Вдруг Валя с удивлением подумала, почему это так задела ее Бьянка? При мысли о ней у женщины все внутри начинало клокотать. Неужели она ревнует ее к Сергею? Нет, не может быть! Какое ей дело до их жизни. Что было, то прошло и мхом поросло. Но она снова и снова вспоминала красивую итальянку. «Почему я должна ревновать своего мужа к прошлому?», «У нас с Сергеем замечательные отношения. Мы доверяем друг другу», «Это наш дом, это гостиная, а это терраса, здесь мы отдыхаем и любуемся нашей замечательной долиной».

Пока Валя стирала занавески и убирала кухню, она потихоньку пришла в себя. Ей стало даже немножко стыдно. Что это она так взъелась на Сергея и Бьянку? Уж Бьянка точно тут ни в чем не виновата. Она живет своей жизнью и никому ничего плохого не делает. Да и от Сергея Валентине ничего не надо. Права Светка, если кто и виноват во всей этой истории, то только сама Валентина. А за свои ошибки нужно отвечать. Хватит от ответственности бегать. Не девочка, что бы так себя вести.

На следующий день утром Валентина написала письмо сыну. Письмо получилось длинным и путанным. Валя даже не стала его перечитывать, так как понимала, что лучше все равно не напишет. После обеда она оделась и твердой походкой отправилась на станцию. Бросив конверт в почтовый ящик, женщина вздохнула, и сказав себе: «Будь, что будет!», отправилась в обратный путь.


Глава 5.


Следующий месяц тянулся очень медленно. Дети не приезжали. Начался сезон весенней простуды. У Лешки вся семья по очереди переболела ОРВИ. Петька с Ольгой, хоть и не болели, на общественном транспорте ехать не хотели. Ждали, когда Алексей отвезет их всех вместе. Да и в деревне, честно сказать, делать было совершенно нечего. Снег таял, образуя рыхлую мокрую жижу, которая проминалась под ногами и неприятно чавкала. Иногда вдруг ударяли небольшие морозы, и все это удовольствие замерзало несуразными скользкими глыбами. На улицу выходить не хотелось абсолютно.

Валентина сделала генеральную уборку, перестирала все шторы, вымыла окна, и отчистила до блеска кухню. Но заняться все равно было нечем. В какой-то момент она вспомнила про прошлогодний Светкин подарок, который та преподнесла Валентине в день рождения: большая алмазная мозаика с изображением Божьей матери. Хотя Валентина и не была большой любительницей всякого рода рукоделий, она от нечего делать увлеклась этим занятием.

Вечерами она собирала мозаику, сидя перед телевизором. На душе было муторно: Димка не звонил. Валентина тоже не пыталась связаться с сыном, хотела дать ему возможность все хорошенько обдумать. Конечно, у нее даже в мыслях не было, пустить все на самотек. Она обязательно позвонит ему немного попозже. Вот соберет мозаику целиком и позвонит.

В начале апреля раздался звонок. Валентина сразу почувствовала, что это Дмитрий. Сердце предательски забухало. Она трясущимися руками взяла трубку и тихо сказала:

«Алло».

В трубке раздался громкий радостный голос:

«Мам, привет! Это я. Я сегодня в ночь вылетаю».

«Куда?», – удивилась Валентина.

«Как куда? К тебе. Домой».

«Зачем? Ой, прости дуру, не зачем, а надолго? В отпуск?»

«На совсем. Я уволился. Ты же хотела, чтобы я уволился. Вот, пожалуйста. Лечу домой. Утром буду в Москве. К вечеру жди. Только не вздумай заморачиваться. Все привезу с собой. Слышишь? Никаких приготовлений! Все. До встречи! Скоро увидимся», – сын повесил трубку.

Валентина засуетилась по комнате. Слава Богу, судя по голосу, сын не обижается на нее. И, надо же! едет домой. На совсем!

«Мурка, радость-то какая! Димка возвращается! Надо пироги поставить. Он с капустой любит», – весело защебетала Валя.

В отличие от младших братьев, Дмитрий никогда не приезжал к матери с пустыми рукам. Конечно, он всегда привозил с собой огромное количество всяких вкусностей: треску, пикшу, семгу, копченого палтуса, красную икру и даже краба – все то без чего не может приехать мурманский рыбак. Но он вез и колбасу и сладости и, вообще, много всего, в том числе и подарки для всех родственников, включая детей.

Но, как ни странно, любимым Димкиным лакомством были Валины пироги с капустой. Когда он их ел, то закатывал глаза к потолку и обязательно повторял: «М-м-м, ум отъесть можно!» Это тебе не Танька с ее вечной диетой. Валя каждый приезд в обязательном порядке пекла для сына пироги. И этот раз не стал исключением.

Димка приехал на следующий день часов в семь. Высоченный, уставший, но с улыбкой во весь рот. Он поднял Валентину на руки и закружил прямо на улице. Женщина тихонько пищала:

«Димка, что ты! Поставь! Что я тебе девушка что ли?»

«Конечно девушка, кто же еще? Такая молодая и красивая», – И поставив на землю, он крепко обнял мать и серьезно сказал, – «Мам, я так соскучился, сил нет».

Валя заплакала. Она никак не могла успокоиться, и пока Димка таскал в дом бесконечные сумки, беспрестанно вытирала глаза прямо руками.

Мурка вышла в коридор и с интересом наблюдала за происходящим. Обычно, когда приезжали дети, кошка старалась спрятаться и не показываться им на глаза. Она не любила шум и суету. Когда мужчина закончил разбирать сумки и пошел в ванную, Мурка отправилась за ним и начала тереться о его ноги. Димка ей явно нравился.

Тем временем Валентина накрыла на стол. Домашние соленья: огурчики, грибочки, помидорчики, горячая картошечка с курицей, а в центре пироги с капустой.

«Красотища-то какая! Ум можно отъесть! Мам, я же просил не заморачиваться».

«Ничего, сын приехал, не грех и заморочиться. Садись быстрей за стол. Что пить будешь? У меня коньяка и виски нет. Только водка».

«Мам, что-то крепкого не хочется. Давай твою наливочку. Вишневую», – сказал Димка, присаживаясь на стул. Не успел Димка сесть, Мурка тут же запрыгнула ему на колени и свернулась клубочком, – «Вот молодец! Какая ты ласковая. Давай знакомиться, меня Дмитрий зовут»

Мурка, как всегда, ответила: «Мяу».

«Понравился ты ей. Она ни к кому кроме меня с Владом на руки не идет. Да и то только когда сама захочет. Ее Татьяна как-то раз попробовала подвинуть, так Мурка Таньку за палец тяпнула».

«Наш человек! Знает с кем дружить, а от кого лучше подальше держаться», – засмеялся мужчина и, погладив кошку, приступил к поглощению пирожков. Валентине нравилось кормить Димку, он всегда так вкусно и так смачно ел, что было интересно и весело наблюдать за ним. Он закатывал газа к потолку и обязательно говорил: «М-м-м, блаженство! Мам, ты просто кудесница! Не могу удержаться, съем еще один пирожок». В такие минуты женщина всегда вспоминала Татьяну и ее недовольное лицо, когда она видела пироги на столе.

Димка увлеченно рассказал о том, как его не хотели отпускать с работы, но он был настойчив, как добирался до дома, какой интересный таксист ему попался, как отличается эта погода от погоды в Мурманске, но ни слова о главном.

Валентине ужасно не хотелось заводить неприятный разговор, но она понимала, что без него не обойтись, и начать его должна именно она.

Выпив еще по стопочке, и, собравшись с духом, Валя сказала:

«Дим, ты получил мое письмо?»

«Получил», – ответил сын.

«Сильно злишься на меня?»

«Почему я должен злиться, не понимаю. Мам, я тебя очень сильно люблю и принимаю любое твое решение, если ты так поступила, значит, так было нужно. Значит, ты не могла иначе. А насчет отца, я имею в виду Семена, Бог ему судья. Я на него тоже не обижаюсь. Я всегда подозревал, что его нелюбовь ко мне не просто так. Знаешь, самое глупое и неблагодарное занятие обижаться на судьбу и искать виновных в своих неудачах. Моя жизнь сложилась так, как сложилась. Я ни о чем не жалею. И Семен был прав, когда хотел из меня настоящего мужика сделать. Кто знает, как бы сложилась моя жизнь, если бы я в институт поступил. Работал бы сейчас учителем в школе, получал бы три копейки и считал бы себя самым несчастным человеком на свете. Ни семью как следует прокормить, ни мир посмотреть. Я в своей жизни уже столько всего видел, дай Бог каждому. Успокоил свою мятежную душу. Смерти не раз прямо в глаза смотрел. Друзей хоронил. Мне экстрима и романтики в жизни хватило. Семью хочу, детей, с тобой рядом жить хочу. Ты даже представить себе не можешь, какое это счастье, когда есть, кому сказать «мама».