Бертрис Смолл - Колдунья моя

Вильгельм Нормандский объявил, что коронация состоится в Лондоне на Рождество. Однако попасть в Лондон ему удалось всего за несколько дней до назначенного торжества. Победа при Гастингсе не означала победы над всей Англией, где еще оставались очаги мощного сопротивления завоевателю.

Жосслен де Комбур со своим небольшим отрядом въехал в Лондон 24 декабря. Мэйрин сообщила ему о маленьком домике на окраине города, принадлежавшем хозяевам Эльфлиа. Они сразу поняли, насколько предусмотрительно Олдвин обзавелся жильем в большом городе: все гостиницы были забиты людьми, приехавшими на коронацию. К счастью, домик не успели конфисковать в пользу какого-нибудь нормандского лорда. Вильгельма они нашли в лондонской резиденции епископа Йоркского.

— Хо! Жосслен де Комбур! — Обычно суровые черты лица короля сегодня казались мягче. — Ты так быстро справился с делами в поместье, что сумел приехать на мою коронацию? — Король протянул руку для дружеского рукопожатия, и Жосслен с улыбкой ответил ему.

Затем он обернулся к спутникам Вильгельма и поздоровался со всеми. Сводный брат короля, Одо, епископ Байе. Вильгельм Фитц-Осборн, королевский сенешаль. Роберт, граф Эсский. Роберт де Бомон, Вильгельм де Варенн, Хью де Монфор.

— Это оказалось несложно, милорд. В Эльфлиа меня приняли с радостью. Но даже если бы пришлось потрудиться, я все равно успел бы справиться со всем до этого праздника. Я не позволил бы себе пропустить день вашего триумфа.

— Что ж, я рад видеть тебя и твоих спутников, — сказал Вильгельм. — Представь их нам, Жосслен.

Жосслен подвел Иду к королю. Она надела по этому случаю свое лучшее платье из темно-синей шерсти, но в это мгновение сильно сомневалась, прилично ли она выглядит. Впрочем, это — лучшее, что нашлось в платяных сундуках Эльфлиа.

— Милорд, я хочу представить вам леди Иду, вдову вашего преданного союзника Олдвина Этельсберна.

Ида присела в глубоком реверансе, юбки ее коснулись серых плит каменного пола, медно-рыжая голова с косами, уложенными венчиком, склонилась в знак почтения. Она даже не сознавала, насколько хороша собой. Она не знала, что ее очаровательная улыбка напомнила присутствующим о женах, которых им пришлось оставить в далекой Нормандии.

— Я очень рад, миледи, что этот добрый рыцарь получил в Эльфлиа радушный прием. Вам нет нужды бояться, что вы останетесь без крова над головой. Я поручил Жосслену де Комбуру заботиться о вас.

— Благодарю вас, ваше величество, — ответила Ида. — Ваш верный рыцарь был очень любезен со мною и моей возлюбленной дочерью.

— Вашей дочерью?! — Вильгельм с изумлением уставился на Иду. — Я не знал, что у вас есть дочь, миледи!

Придворные заинтересовались этим разговором и внимательно прислушивались. Епископ Байе заметил, что удивленный вид короля развеселил Жосслена.

— Сир, позвольте представить вам наследницу Эльфлиа, леди Мэйрин, дочь Олдвина Этельсберна. Видите ли, милорд, только вы способны разрешить наше затруднение. Дело в том, что и леди Мэйрии, и я в равной мере претендуем на это поместье. Она — по праву законной наследницы. Я — по праву покорения Англии вашими силами, сир.

Король выглядел озадаченным.

— Подойдите ближе, Мэйрин из Эльфлна, — проговорил он. — Дайте мне взглянуть на вас.

Мэйрин приблизилась к королю. Отбросив отороченный пышным мехом капюшон коричневого шерстяного плаща, она открыла изумленным взорам придворных свое прелестное личико и золотисто-рыжие волосы, украшенные золотыми шпильками с жемчужинами, маленькими изумрудами и хрустальными шариками. По комнате разнесся восхищенный шепот, но ее это нисколько не смутило. Мэйрин присела перед королем в реверансе, но король не увидел в этом ни капли покорности — только, вежливость.

Несколько секунд Вильгельм молча разглядывал ее. Он был уверен, что ему еще не приходилось видеть такой красавицы. Наряд ее был великолепен. Ворот темно-зеленой туники был скромно заколот жемчужной брошью; верхняя туника доходила до колен, а из-под нее виднелся подол ярко-желтой нижней туники. Длинные рукава платья расшиты золотыми нитками, манжеты украшены голубоватыми лентами. Талию девушки охватывал пояс из золотых пластин, покрытых алой, голубой и зеленой эмалью; шею ее обвивала тяжелая золотая цепь с рубинами и жемчужинами. В ушах блестели крошечные жемчужные сережки грушевидной формы, на пальцах сверкали дорогие кольца.

Король медленно смерил ее взглядом с ног до головы и обнаружил, что она почти такого же роста, как и он сам. Совсем непохожа на его миниатюрную супругу. Жизнь Вильгельма часто зависела от его умения принимать быстрые и верные решения. И сейчас, глядя на Мэйрин, он понял, что перед ним стоит роскошная женщина и что его подарок Жосслену, возможно, оказался более ценным, чем нужно. Но теперь уже поздно требовать обратно этот щедрый дар.

Прищурив серо-стальные глаза, Вильгельм встретился взглядом с этой девушкой. Ответный взгляд был гордым, но и встревоженным. Она боялась за себя. И за свою мать. И, конечно, за земли, которые могли значительно повысить ее ценность в глазах будущего мужа. «У нее есть все основания для тревоги, — подумал король. — Я бездумно отдал ее наследство в руки незнакомца. Это несправедливо. Однако я пообещал моему старому другу, что это поместье будет принадлежать ему».

— Да, Мэйрин из Эльфлиа, у нас действительно проблема, — проговорил он. — Что вы на это скажете?

— Сир, вы можете дать мне в мужья Жосслена де Комбура. Ведь Эльфлиа — это мое приданое. Мне кажется, милорд Вильгельм, это честное и разумное решение, — отважно заявила девушка.

Придворные заулыбались, кидая лукавые и одобрительные взгляды на молодого рыцаря.

— Вы еще ни с кем не обручены, леди Мэйрин? В это невозможно поверить!

— Я — вдова, сир. Мой муж умер десять месяцев назад.

— Кто он был?

— Принц Василий Дука. Он был кузеном императора Константина. Я вышла за него замуж, когда мой отец находился в Константинополе и вел торговые переговоры между Англией и Византией. Надеюсь, ваше величество будет и впредь соблюдать заключенный договор, ибо он весьма выгоден для Англии. После внезапной и безвременной кончины моего супруга я вернулась с матерью домой, в Англию. Поскольку я была в трауре, а страна находилась на грани войны, о новом замужестве не могло быть и речи. А затем мой отец и брат погибли в сражении против Харальда Хардероде. Король кивнул.

— Вы действительно хотите выйти замуж за Жосслена де Комбура? Он сообщил вам о своем происхождении?

— Да, сир. Он был вполне откровенен со мной, как и я с ним.

— Неужели у вас на сердце есть тайны, леди Мэйрин? Не могу поверить, чтобы такая прелестная девушка что-то скрывала!

— Жосслен сказал, что я должна поведать вашему величеству всю свою историю, прежде чем вы примете решение относительно нашей дальнейшей судьбы и судьбы поместья Эльфлиа.

Я согласилась.

— «Честь превыше всего», да, Жосслен? — с легкой насмешкой в голосе произнес король.

— Да, милорд.

— Что ж, прекрасно. Говорите, Мэйрин из Эльфлиа.

— Я не родная дочь Олдвина Этельсберна и его супруги Иды, сир. Они удочерили меня, когда умерла их родная дочь. Это полностью соответствовало англосаксонским законам. Было решено, что я стану наследницей моего приемного отца в случае, если не останется других наследников. Когда мой брат Брэнд погиб под Йорком, я стала наследницей Эльфлиа. Я родилась в Бретани. Мой отец, Сирен Сен-Ронан, был бароном де Ландерно. Моя мать, его первая жена, Мэйр Тир Коннелл, принцесса Ирландии, умерла вскоре после моего рождения. Мой отец взял себе вторую жену; я тогда была еще совсем маленькой девочкой. Когда отец погиб в результате несчастного случая, моя мачеха ждала ребенка. Она сговорилась со своим дядей-епископом, и церковь объявила меня незаконнорожденной. Таким образом я лишалась права унаследовать земли отца. Не прошло и часа после смерти отца, как она продала меня проезжему работорговцу, а тот отвез меня в Англию. Олдвин Этельсберн увидел меня на рынке, выкупил у торговца и привез в Эльфлиа. Мне тогда было шесть лет от роду. Вот моя история, милорд Вильгельм. — Вы произнесли суровые обвинения, леди Мэйрин! Не только против вдовы вашего отца, но и против епископа святой церкви, — проговорил король. — Я понимаю, что, когда все это случилось, вы были еще ребенком, но неужели до сих пор не смогли доказать ваши права на Ландерно, если они действительно законны?