— Очень хорошо, что твой наряд подходит к моему, — с легким смешком одобрил ее Жосслен. На нем была красная с золотом туника и такой же плащ. Эти цвета удивительно гармонировали с его темно-русыми волосами.
— По-моему, мы всегда и во всем подходили друг другу, милорд, — с лукавой улыбкой отозвалась Мэйрин.
Они ехали верхом по лондонским улицам в королевский дворец в Вестминстере, привлекая к себе восхищенные и удивленные взгляды прохожих. Не часто здесь можно было встретить такую прекрасную пару.
— Ты волнуешься? — спросил ее Жосслен, когда они подходили к апартаментам королевы.
— Чуточку, — призналась Мэйрин.
Биота распахнула перед ними дверь. Мэйрин окинула быстрым взглядом собравшихся в комнате женщин. Она тут же заметила Бланш и на мгновение встретилась с нею глазами, но та, похоже, не узнала ее. Затем Мэйрин увидела королеву.
Матильда Нормандская придала новый смысл слову» малышка «, ибо, хотя росту в ней было всего пятьдесят дюймов, каждый из этих дюймов был самим совершенством. Она была прелестна с головы до ног: молочно-белая кожа, розовые щеки, серебристые волосы, заплетенные в косы и уложенные высоким венчиком, гордая осанка, ярко-голубые глаза, светящиеся живым любопытством к миру. От этих глаз мало что может ускользнуть.
Мэйрин направилась прямо к королеве, изящно опустилась перед ней на колени и склонила голову в знак покорности.
Матильда одобрительно кивнула Жосслену и проговорила мелодичным голосом:
— Можете подняться, Мэйрин из Эльфлиа. Мэйрин встала.
— Счастлива видеть вас, миледи королева, — сказала она Матильде.
— Спасибо, дитя мое, — ответила королева и обратилась к Жосслену:
— Я понимаю, что вы имели в виду, когда сказали, что милорд Вильгельм щедро вознаградил вас, Жосслен. Ваша жена очень мила, и манеры ее безупречны. — Матильда снова взглянула на Мэйрин:
— Я слышала, дорогая моя, что вашим первым мужем был принц Василий Византийский.
Фрейлины с любопытством уставились на гостью. Оказалось, что перед ними не просто заурядная саксонская девушка. И особенно интересно, учитывая недавно разыгравшийся спектакль с Бланш де Сен-Бриек.
— Да, миледи королева. Принц Василий действительно был моим мужем, но его постигла безвременная смерть. Мы с ним поженились, когда мой отец, Олдвин Этельсберн, да упокоит Господь его праведную душу, находился в Константинополе с торговым посольством короля Эдуарда. А позднее, когда король Вильгельм прибыл в Англию, он устроил наш брак с моим возлюбленным супругом, Жоссленом де Комбуром.
— Быть любимой — это прекрасно, — заметила королева, и Мэйрин обнаружила, что в простых словах Матильды скрыта великая истина.
— О да, мадам! — пылко согласилась она, и королева улыбнулась.
Поболтав еще несколько минут о всяких пустяках, королева сказала:
— Оставайтесь и поужинайте с нами. — Хотя эти слова звучали как приглашение, по сути, это был королевский приказ. — А теперь, Жосслен, друг мой, пойдите и поприветствуйте милорда Вильгельма. А ваша прелестная супруга останется с нами, пока не настанет время садиться за стол.
Мэйрин почувствовала, что ее сердце забилось быстрее. Она не думала, что ей придется остаться одной с королевой и фрейлинами, но Жосслен, наклонившись, поцеловал ее в щеку и прошептал:
— Смелей, колдунья моя!
Он ушел. Мэйрин целый час просидела на скамеечке рядом с королевой, беседуя с Матильдой и фрейлинами. Краем глаза она видела, что Бланш де Сен-Бриек все время подбирается к ней, подходя все ближе и ближе; наконец она придвинулась почти вплотную.
Когда в общем разговоре образовалась пауза, Бланш произнесла:
— В Бретани я была знакома с вашим мужем, Жоссленом. Мы ведь с ним оба родились в Бретани. Мы были очень, очень близки.
— Значит, вы знали друг друга с самого детства? — невинно спросила Мэйрин. — Значит, вы тоже незаконнорожденная, мадам?
Молочно-белая кожа Бланш покрылась красными пятнами гнева: бледно-голубые глаза яростно вспыхнули.
— Я?! — задохнулась она. — Незаконнорожденная?! Фрейлины, невзлюбившие эту самодовольную дуру, захихикали, прикрывая рты ладошками. Аметистовые глаза Мэйрин вопросительно расширились. Матильда чуть заметно улыбнулась. Она ведь знала правду и понимала, что Мэйрин просто играет с ненавистной ей женщиной.
— Мадам! Бога ради, объясните, почему вы решили, что я — незаконнорожденная?! — Голос Бланш прозвучал резко, почти срываясь на крик.
— Но ведь ни один высокородный лорд не позволил бы своей дочери играть с незаконнорожденным ребенком, — недоуменно проговорила Мэйрин. — И поскольку вы знали моего мужа с самого детства, я предположила, что вы тоже родились вне брака. Разве я ошиблась?
— Да, ошиблись, миледи! Я — Бланш де Сен-Бриек. Это — одно из древнейших и самых почтенных имен в Бретани. Мой покойный муж — Сирен Сен-Ронан, но, поскольку это имя не столь знатное, я снова взяла родовое имя, когда овдовела. И я вовсе не говорила, что знала вашего мужа в детстве! Вы меня не правильно поняли! Я познакомилась с Жоссленом несколько лет назад.
— Как это мило, — отозвалась Мэйрин, делая вид, что не понимает двусмысленности этих слов.
Бланш стиснула зубы. Неужели эта глупая саксонская девчонка не может понять, на что ей намекают?
— Мы с вашим мужем были очень близки, — повторила она. — Мы были близкими друзьями.
Фрейлины в ужасе вытаращили глаза: Бланш де Сен-Бриек практически напрямую заявила прелестной юной супруге Жосслена де Комбура о том, что они с ним были любовниками. И та наверняка поняла это. Фрейлины перевели взгляды на Мэйрин, пытаясь угадать, как же она поступит.
— Ох! — воскликнула Мэйрин, не разочаровав зрительниц. — Значит, мой муж с вами поразвлекся! — Окинув взглядом потрясенных нормандских дам, она продолжала:
— Разве я выразилась не правильно, леди Матильда? Нас, саксонских женщин, учат высказывать свои мысли прямо. Надеюсь, я вас не оскорбила.
Королева подавила смех. Эта юная красавица, несомненно, исключительно умна, и, если бы она была замужем за влиятельным человеком, с ней бы приходилось считаться всерьез. Ее невинная прямота привела королевских фрейлин в недоумение. Матильда, конечно, не столь легковерна, и ей откровенно понравилось, как жена Жосслена играет с Бланш де Сен-Бриек, словно кошка с мышью. Бланш была близка к полному поражению, но пока еще этого не знала.
— Ох, святая Анна! — воскликнула Матильда, прикинувшись такой же невинной дурочкой. — Вы и впрямь слишком откровенны, миледи Мэйрин. Нормандские дамы привыкли к более изысканной речи.
— Поскольку я замужем за рыцарем короля Вильгельма, — любезным тоном проговорила Мэйрин, — я постараюсь следовать вашему примеру.
Королева кивнула и, поднявшись, произнесла:
— Что ж, пора ужинать, мои милые. Пойдемте в зал, присоединимся к мужчинам. Мэйрин, оставайтесь со мной, пока мы не отыщем вашего мужа. — Пройдя мимо нее и понизив голос, она добавила:
— Ваш язычок, с виду такой наивный, способен уничтожить целый отряд вооруженных всадников. Я не рискну отпустить вас от себя, пока не передам снова под опеку Жосслена.
Большой зал королевского замка оказался шумным и многолюдным. В дальнем конце зала в камине, таком огромном, что в него бы поместилось целое бревно, жарко пылал огонь. У другой стены стоял высокий стол, за которым полагалось сидеть королю, королеве, их семье и знатным дворянам, которые были в чести у короля. Остальные придворные и гости, в том числе Мэйрин и Жосслен, расселись за деревянными столами на козлах. На каждом столе стояли подносы со свежим хлебом и серебряные кубки. Столовых принадлежностей не было: ножи и ложки полагалось каждому приносить с собой. Впрочем, большинство предпочитало пользоваться пальцами.
В эту неделю накануне коронации своей жены Вильгельм не скупился на угощение для гостей. К ужину подали множество разнообразных блюд. Здесь были зажаренные целиком быки и бараны; коровьи бока и оленина; сочные поросята с яблоками; дичь — куропатки, рябчики и вальдшнепы; тушеные кролики и золотистые пироги с крольчатиной; домашняя птица — несколько сотен петухов, гусей и уток в лимонно-имбирном соусе. На высокий стол подали великолепного павлина, зажаренного целиком и украшенного перьями.
Дары моря также не были обойдены стороной. Гостям подали лососей и форелей, сваренных в вине со специями или в соусе из сметаны с укропом; целые бочки устриц и вареных мидий с дижонским горчичным соусом; треску в сметане с фенхелем и копченую сельдь.