Жюльетта Бенцони - Коллекция Кледермана

Два мотоциклиста из жандармерии летели по направлению к Туру с включенными фарами и ревущей сиреной. За ними следовала карета «Скорой помощи». Ее водитель вдавил педаль газа в пол, отлично понимая, что для раненого, которого он вез мимо погруженных во тьму полей и деревень, на счету каждая минута. Отблески пожара, пожиравшего замок Круа-От, совсем недавно исчезли из виду.

В машине Адальбер Видаль-Пеликорн, сидя возле носилок, кусал кулаки и не сводил глаз с лица раненого, за состоянием которого самым внимательным образом следили два медбрата. Все молчали, осознавая серьезность происходящего. Пуля попала Альдо Морозини в голову, и каждый миг мог стать для него последним…

К счастью, недавно отремонтированная дорога была гладкой как бильярдный шар, а в больнице, лучшей в округе, их уже ждали, и все было готово для немедленной операции. Главное было довезти туда Морозини живым, но сумеет ли он столько продержаться? Всего пятьдесят километров… Адальбер всей душой поддерживал друга. Ему так хотелось передать Альдо свое желание победить в этом жестоком испытании.

«Держись, только держись! – мысленно умолял его Адальбер. – Ты не можешь так поступить со мной, с нами! Мы все тебя любим. Ты должен жить! Во что бы то ни стало! Нельзя, чтобы все вот так закончилось…»

К его мольбам примешивались отрывки молитв, и Адальбер уже толком не понимал, обращены ли они к тому Богу, в чьей вере его крестили, или к богам фантастического пантеона Древнего Египта, которые уже многие годы были с ним рядом каждый день. Он просто отказывался представлять себе горе госпожи Амели де Соммьер – тетушки Амели – и ее компаньонки Мари-Анжелин дю План-Крепен, если ему придется самому сообщить им о кончине того, кого они так любили. При мысли об этом он холодел от ужаса.

«Только не это! – повторял он про себя. – Только не это!»

Но все же? В случае несчастья именно ему и лишь ему одному придется исполнить страшный долг и нанести им этот удар…

– Вот и Тур! – объявил один из мужчин. – Осталось всего несколько минут!

И действительно, вскоре они остановились перед ярко освещенным входом в больницу. Бригада медиков с каталкой уже ждала, раненого переложили на нее и сразу же отправили в операционный блок, где хирург и его ассистенты заканчивали подготовку к операции.

Адальбер, разумеется, отправился следом, но неожиданно путь ему преградила высокая и мощная женщина лет пятидесяти, старшая медсестра.

– Нет, сударь, дальше вам нельзя! Вы член семьи?

– Скажем, я ее единственный представитель! Я его «больше, чем брат»! Адальбер Видаль-Пеликорн, египтолог, к вашим услугам!

– Чем, интересно, вы можете быть мне полезным? – произнесла она с тенью улыбки. – Мы здесь используем повязки, но не для того, чтобы превращать наших пациентов в мумии! Вам придется подождать… Возможно, долго, – добавила медсестра, открывая перед Адальбером стеклянную дверь в смежный с ее кабинетом зал ожидания. – Такие операции всегда очень сложные. К счастью, у нас есть хороший врач. Доктор Лермитт человек молодой, но у него успешная практика. Остается выяснить серьезность повреждений, хотя то, что раненый все еще жив после пятидесяти километров дороги, это хороший знак! Вам надо будет вернуться в приемный покой и оставить сведения о пострадавшем, а потом вы можете вернуться, если желаете ждать!

– Не сомневайтесь в этом! Я отсюда не уйду, пока…

Медсестра мгновение изучала его лицо – явно лицо бонвивана, – ставшее таким же бледным, как и лицо раненого. Черты заострились от тревоги, читавшейся и во взгляде.

– Разумеется, – негромко ответила она. – Когда вы вернетесь, я попрошу, чтобы вам принесли кофе!

– Благодарю вас, сударыня.

Когда Адальбер вернулся в приемный покой, вестибюль, хотя и охраняемый нарядом полиции, уже не был пуст. Главный врач больницы разговаривал с тремя посетителями, которых он явно пытался успокоить. Одной из них была Полина Белмон с лицом, залитым слезами, двумя другими – профессор Юбер де Комбо-Рокелор, с которым главный врач был как будто знаком, и Корнелиус Б. Уишбоун, клиент Морозини из Техаса. Адальбер подошел к ним.

– С вашего разрешения, господин директор, я займусь этим сам!

– А вы сами кто такой?

– Самый близкий друг раненого. Я сопровождал его в карете «Скорой помощи». Миссис Белмон и мистер Уишбоун тоже являются близкими друзьями, но они американцы и были в Круа-От в плену. Что же касается профессора…

– Мы знакомы! Хорошо, уведите их в вестибюль. Но пока не будет более полной информации, я больше никого не хочу здесь видеть… И особенно никаких журналистов! Новость о случившемся облетела наши края со скоростью ветра!

– Замок в огне, бандиты сбежали, знаменитую певицу обвиняют в преступлении… По-вашему, поводов для волнений нет? – возмутился профессор.

– Есть, разумеется, но здесь больница, и те, кого мы принимаем, по определению нуждаются в покое. Уведите эту даму, ей нужно помочь!

Полина действительно безутешно рыдала в объятиях Адальбера, который заботливо повел ее к кабинету старшей медсестры. Та сразу же занялась певицей, усадила ее, освежила ей лицо и попыталась утешить:

– Не стоит так волноваться, сударыня, ваш раненый в хороших руках! Это его жена, я полагаю? – понизив голос, добавила она, обращаясь к Адальберу, который не сразу нашелся, что ответить.

– Нет, это… его кузина!

Он не представлял, как объявить это славной женщине, что Полина – любовница ее пациента.

– Но он же не холостяк, правда? Здоровый он наверняка куда привлекательнее, верно?

– Не волнуйтесь, он женат, – проворчал профессор. – У него и дети есть, только вся его семья в Венеции!

– Понимаю! Этой даме не помешало бы лечь в постель и принять снотворное! Но я не могу предложить вам оставить ее у нас: в больнице не хватает мест!

– Ей бы пошли на пользу хорошие известия! – вмешался Адальбер. – Впрочем, как и нам. И потом она никуда не пойдет, пока не узнает…

Фразу он не закончил. За него договорил профессор:

– Позже ею займусь я, как, впрочем, и господином Уишбоуном. Они мои друзья, черт побери!

– А пока, сударыня, – снова заговорил Адальбер, – осмелюсь вам напомнить, что вы упоминали о кофе. Полагаю, никто из нас не отказался бы от чашечки!

– Конечно, конечно! Я сейчас принесу!

Все замерли в ожидании. Полина успокоилась, во всяком случае, она осознала, что ее положение в окружении Альдо изменилось. Женщина просто подошла к Адальберу и взяла его под руку. Он воспринял это как крик о помощи и накрыл ее пальцы своими.

– У вас ледяные руки! – прошептал он. – Вам нехорошо…

– Не обращайте внимания! Это все нервы!

– У вас? Вы всегда такая спокойная… – Адальбер взял обе ее руки в свои, чтобы согреть.

– Я так сердита на себя, Адальбер! Трагедия произошла по моей вине!

– Бросьте! В чем вы можете упрекнуть себя? Это был порыв любви, оказавшийся сильнее вас, и на который вам ответили… с определенным энтузиазмом, не так ли? Что же до всего остального, то вы совершенно ни при чем. Это не вы утопили «Титаник», не вы убили маркизу д’Ангиссолу, вашу тетушку, и не вы руководили этим веселым собранием мерзавцев, которые свалились нам на голову… Мне, кстати, тоже есть, в чем себя упрекнуть!

– Но ведь именно я по приезде во Францию познакомилась с этим Фанкетти… Хотя я уже и не знаю, как мне его теперь называть. Катанеи, Борджиа или одному дьяволу известно, как!

– В этом ваша ошибка. Я уверен, что он очень старался, чтобы войти в круг ваших друзей…

– Возможно, именно он стрелял в Альдо. Я почти готова в этом поклясться.