Жюльетта Бенцони - Коллекция Кледермана

– Удачно – если можно так сказать! – что вы смогли его так быстро найти! Что осталось от замка?

– Огромная груда развалин, которые горожане во главе с мэром ожесточенно обыскивают. Не стоит забывать, что замок принадлежал им. И они им дорожили!

– Страховка их утешит! – заметил Адальбер.

– Не уверен, что таковая существует. После смерти господина ван Тильдена они об этом не позаботились, доверяя особо щедрым арендаторам! Господин Видаль-Пеликорн, могу ли я задать вам несколько вопросов? Хотя бы ради того, чтобы подтвердить показания профессора?

– Уж не ставите ли вы случайно мои слова под сомнение? – взревел тот.

– Ни в коем случае… Если только вам не помешал ваш талант рассказчика! Вы так любите истории, что, не отдавая себе в этом отчета, вы их изящно приукрашиваете. А это плохо сочетается с суровой действительностью дачи показаний.

– В таком случае я ухожу! Адальбер, мальчик мой, расскажите ему о нашей одиссее! Ни за что на свете мне не хотелось бы, чтобы мое присутствие заставило сочинять и вас! Амели, приглашаю вас ко мне на чашку чая! И вас, барышня, тоже!

Злоба, которую последняя питала к бывшему деверю маркизы, не устояла перед таким обращением!

– С удовольствием! – ответила она, вскакивая.

Естественно, рассказ египтолога по всем пунктам – в том числе и по таланту рассказчика – повторил повествование его бывшего преподавателя из лицея Жансон-де-Сайи. Но потом ему был задан вопрос, которого он так боялся, и на который Юбер де Комбо-Рокелор ответил весьма расплывчато: что случилось с супругой Альдо?

– Насколько я понял, профессор видел ее впервые? – уточнил Дежарден.

– Именно так. Морозини и сам не знал о существовании этого родственника, пока случайно не встретился с ним. И вы сами отлично это знаете!

– Разумеется. Профессор сказал мне только, что это была очень красивая женщина, и она как будто ненавидела своего мужа. Так?

– Совершенно верно. Лиза обворожительна. Что же касается ее гнева, то женщину можно понять. Ваш псевдо-Борджиа вынудил ее принести миллион долларов, если она хотела снова увидеть живыми не только своего мужа, но и его любовницу… Хотя вы, должно быть, уже слышали рассказ миссис Белмон?

– Она тоже очень красивая женщина! Вашему Морозини везет!

– Если угодно! Напоминаю вам, что он получил пулю в голову! Правда, он должен выкарабкаться. Позвольте спросить, что вы узнали от Полины Белмон? Она дорогой друг для меня…

– Мне она показалась глубоко несчастной, несмотря на то, что вела себя с большим… достоинством! Эта дама охотно признала, что почувствовала себя униженной. Но, кроме того, что они покинули замок примерно в одно и то же время, миссис Белмон не смогла мне сказать, что стало с княгиней. Вы что-то добавите?

– Немного. Как только Лиза вышла из замка, я увидел, что она побежала к опушке леса.

– Вы не попытались ее догнать?

– Поначалу да, но потом раздался выстрел, ранивший Морозини, и я поспешил к нему на помощь.

– Откуда стреляли?

– Сложно сказать точно. Участок с уклоном, и Морозини упал, покатился. Естественно, меня более не занимала Лиза… его жена. Но так как она направилась в город, кто-то возможно должен был ее заметить? – добавил Адальбер, глядя на комиссара невинными глазами.

– Горожане? Весь город собрался на пожар, кроме тех, кто не может передвигаться! Вы же понимаете, что это их интересовало в первую очередь!

– Возможно, Лиза хотела остановить проезжающую машину?

– Но это же глупо! Там была толпа народа. Она могла попросить помощи у кого угодно, и в первую очередь у вас!

– Вы совершенно правы… Если посмотреть на это отстраненно! Напоминаю вам, что Лиза жила в кошмаре в течение нескольких дней, она была сама не своя. В ее состоянии можно было опасаться самого страшного.

– О чем вы думаете? О прыжке во Вьенну?

– Пожалуй, все-таки нет. У нее трое детей, которых она обожает до такой степени, что муж порой начинает ее ревновать. Нет, для такой женщины как она самоубийство исключено в любом случае! Вспомните, она швейцарка, дочь банкира, она никогда не витала в облаках. Когда Лиза выходила замуж за Альдо, ей все было известно о его прошлых романах. Она знала, что он подвержен пылким… порывам, я бы сказал!

– На этот раз было чуть больше, чем просто, как вы выразились, «пылкий порыв». Это была настоящая любовница!

– Нет, хотя это может показаться странным! Альдо не отрицает, что Полина очень сильно притягивает его, но это влечение исключительно плотское.

– Верится с трудом! Она чертовски соблазнительна!

– О, готов с вами согласиться, и, впрочем, Альдо испытывает к ней своего рода нежность, но любит он свою жену!

– Как-то слишком туманно…

– Вы поймете, если я добавлю, что Полина страстно его любит! Это она по своей инициативе присоединилась к нему в Симплон-Орьен-экспрессе, когда он возвращался к себе домой именно для того, чтобы сбежать от нее. Все зло от этого путешествия, если говорить об Альдо. Именно там мистер Уишбоун попросил его помочь в поисках химеры Борджиа, чтобы подарить ее Торелли, которая называет себя их прямым потомком… Поэтому Торелли и ненавидит Альдо. Ведь он дважды отказал ей, не заинтересовался предложением отыскать эту вещицу, хотя он, вне всякого сомнения, самый лучший эксперт в Европе по старинным украшениям. Наконец, чтобы закончить разговор о княгине Морозини, я полагаю, что сейчас она, должно быть, уже в Венеции… Откуда, я надеюсь, она вернется, как только узнает, что ее муж серьезно ранен. Это все, господин комиссар, что я могу вам сказать. Если я вам еще понадоблюсь, вам останется только позвать меня или предупредить моего старого учителя! Я не уеду из Турени, пока Морозини здесь…

– Никаких сомнений! Вы бесстыдно обманули этого славного человека, – вынесла вердикт госпожа де Соммьер, когда они возвращались в Тур. – И я полагаю, что в этом особом случае вы поступили правильно, защитив Лизу. Но одновременно вы прикрыли и мужчину, который ее ждал, и…

– Но мы же не станем его за это винить? – вмешалась Мари-Анжелин. – Единственный человек, которому можно сказать правду об этой истории, это Ланглуа! И еще…

– Еще? Вам не приходит в голову, План-Крепен, что в Альдо стрелял именно тот, кто ждал Лизу?

– Это точно не он! – ответил маркизе египтолог. – В этом я уверен. Автомобиль уже уезжал, когда раздался выстрел. И я с трудом могу представить, что Лиза спокойно смотрела на то, как ее «друг» стреляет в ее мужа, как в обычного кролика. Но если вернуться к Ланглуа, то, поразмыслив, я бы предпочел с ним об этой истории не говорить…

– Думаю, я догадываюсь почему! – усмехнулась План-Крепен. – Вы намерены сами во всем разобраться, верно? Эй! Осторожнее!

Адальбер и в самом деле неожиданно и резко повернул руль, чтобы не задавить курицу, которая величественно вышла со двора фермы, решив встретиться со своим петухом на другой стороне дороги. Благодаря ловкости водителя птица смогла выполнить свое намерение с абсолютным презрением к потоку ругательств, которым ее наградил Адальбер. Реакция была несколько преувеличенной, но принесла ему огромную пользу, позволив выпустить пар…

– Успокаивает, правда? – отметила План-Крепен, поправляя шляпку. – А теперь, может быть, вы ответите на мой вопрос? Вы оставляете за собой дело Лизы и ее спутника?

– Естественно! Я рассматриваю это как семейное дело!

– Тогда займемся этим вместе! Или я сама все разузнаю!

– План-Крепен! – возмутилась маркиза. – Вы теперь занялись шантажом? И что за тон! В самом деле, с вами надо быть готовой ко всему!

– Нам следовало бы знать, что я способна на все, когда речь идет о тех, кого я люблю! Да и вы сами, впрочем, тоже…

– Не дерзите! Вы давно должны знать, что я терпеть не могу, когда мне говорят правду. Итак, что вы решили, Адальбер?

– Пока мы занимаемся этим сами. Но сначала надо выяснить, куда направилась Лиза…

Решать, что ты скажешь и чего не скажешь, когда авто мчится по сельской дороге, это одно, но совсем другое – выполнять свое решение, когда человек, о котором шла речь, появляется на горизонте! Адальберу предстояло ощутить это на собственной шкуре, когда на другое утро он встретил упомянутого Ланглуа в холле больницы. Он настолько не ожидал этой встречи, что почувствовал, как краснеет, словно в чем-то виноват.

Но при виде Адальбера озабоченное лицо полицейского просветлело.