Едва за ним закрылась дверь, как Адальбер вскочил и, подбежав к двери, запер ее на ключ, после чего вернулся в кровать с довольным видом школьника, который только что ловко провел своего учителя. Но, к его величайшему удивлению, ровно через две минуты Альдо появился... из окна.
— Не повезло! У нас общий балкон. Ничего не стоит просто перекинуть ногу.
— Не мог бы ты оставить меня в покое? — проворчал Адальбер.
— Так я только и хочу, чтобы ты был в покое!
Минуту спустя Адальбер уже спал крепким сном, а Альдо вернулся к себе тем же путем, каким и вышел. На лице его играла улыбка. Всему свое время! Отыскать Адальбера — это уже подарок свыше!
Вилла принцессы Шакияр, а вернее, небольшой дворец на острове Гезира соседствовал с полем для игры в поло спортивного клуба. Прошло два часа с тех пор, как Морозини нейтрализовал своего друга, и теперь в смокинге он шел через сад, находясь в тени тамарисков. Вокруг изо всех сил тянулись к небу высокие пальмы, точь-в-точь как струи, бьющие из выложенных голубой с золотом плиткой фонтанов. Тишина ночи, запах влажной земли (должно быть, в конце дня тут занимались поливкой), дом с белыми колоннами — все это создавало ощущение уюта и утонченного изящества, которое он так любил.
Черный служитель, одетый в красную ливрею с золотыми галунами, склонился перед ним у мраморных ступеней и повел в мавританский салон, где из мебели стояли только диваны, обитые черным бархатом, со множеством парчовых подушек ярких расцветок и низкие, инкрустированные слоновой костью эбеновые[26] столики; там служитель покинул Альдо, уведомив его, что хозяйка вот-вот появится.
Она действительно не заставила себя ждать, и Альдо почтительно склонился над протянутой ему точеной, украшенной рубинами рукой.
— Как любезно с вашей стороны, князь, так скоро откликнуться на мое приглашение! — улыбнулась она. — Я знаю по слухам, что вы очень заняты, и тем более тронута такой, как бы поточнее выразиться, поспешностью приезда к нам.
Она была высокой и стройной, в каком-то расшитом золотом кафтане из черного шелка и являла собой великолепный классический образец египетской красоты, такой, какой можно еще любоваться в музеях. И хотя ей далеко было до Нефертити, в свои, по словам Ги Бюто, почти пятьдесят она удивительно хорошо выглядела... Матовая кожа казалась безупречной, и если в уголках глаз и появлялись время от времени морщинки, то виной этому была подвижность лица, а никак не возраст.
Гладкие темные волосы были уложены в высокую прическу и, заколотые золотыми шпильками, выгодно открывали вполне греческий, четко очерченный профиль. На шее покачивались рубиновые подвески.
Она указала гостю на диван, сама села по другую сторону низкого столика и коротко хлопнула в ладоши, чем вызвала немедленное появление подноса с кофе, доставленного другим служителем, одетым на этот раз в галабию[27] белого цвета. Пришлось им, следуя непреложному ритуалу египетского гостеприимства, обменяться ничего не значащими фразами о красоте страны, которой Альдо не знал и которую ему горячо советовали посмотреть, особенно в это время года, когда находиться здесь наиболее комфортно. Затем наконец перешли к главному. Принцесса опустила руку между подушками и достала оттуда золотую шкатулку. Она поставила ее себе на колени.
— Я решилась просить вас приехать ко мне не без долгих колебаний, и на мое решение повлияла ваша репутация безупречного эксперта и человека, умеющего хранить секреты. Я нахожусь в положении, о котором собираюсь вам рассказать, и которое заставляет меня пойти на... некоторые жертвы.
— На жертвы? — усмехнулся Альдо. — Что за слово для такой высокопоставленной дамы, обладающей, насколько мне известно, великолепными украшениями...
— Я ими дорожу! С другой стороны, для меня было бы менее болезненно расстаться вот с этим, — сказала она, поглаживая резную крышку шкатулки. — Для вас не тайна, что я была супругой короля Фуада, и это один из его подарков: исключительно ценные жемчуга, продажу которых я не могу доверить кому попало. Предпочтительно, чтобы сделка совершалась в секрете и, что особенно важно, вдалеке от Египта. Я уверена, что среди ваших клиентов-миллиардеров вы без труда найдете желающего дать хорошую цену за эти драгоценности.
Произнеся эту короткую речь, она передала Альдо несомненно очень старинную шкатулку, и он залюбовался искусной работой мастера.
— Великолепно, — похвалил он, поглаживая металл, согретый руками хозяйки дома. — Полагаю, XII или XIII век?
— Вы правы.
Подняв крышку, он обнаружил на бархатной подушке семь крупных жемчужин грушевидной формы, соединенных тонкой золотой цепочкой. Жемчужины были подобраны одна к одной, по четыре-пять сантиметров каждая, несравненного, слегка золотистого оттенка. От восхищения Морозини на мгновение умолк, как случалось каждый раз, когда он открывал для себя необыкновенную драгоценность. Немного погодя он взял колье в руки, чтобы насладиться осязанием гладких, словно шелковистых камней и рассмотреть их поближе. Ему, конечно, были больше по душе настоящие драгоценные камни, нежели эти удивительные дары моря. Последняя его встреча с одной из самых крупных жемчужин оставила в его душе неизгладимое, хотя и не самое приятное воспоминание, но, глядя на эти жемчуга, он не мог не признать, что они были необыкновенной красоты. Принцесса, глядя на то, как внимательно князь рассматривает украшение, почти не дышала.
Он разглядывал жемчуга через маленькую, но мощную ювелирную лупу, с которой никогда не расставался, и вдруг в голове его как будто раздался щелчок. Конечно, раньше он в Египте не бывал, но эти сокровища, имеющие историческое прошлое, ему не были незнакомы.
Спокойно сложив лупу, он опустил жемчуга обратно в шкатулку и захлопнул крышку, передавая ее хозяйке, хотя на самом деле теперь уже сомневался, а действительно ли она хозяйка этих драгоценностей.
— Поверьте, принцесса, мне жаль, но я не могу взяться за продажу.
— Но как же так?
— Разве что вы передадите мне письменное разрешение Его Величества короля Фуада на вывоз их из страны. Эти драгоценности относятся к так называемым сокровищам короны...
— Но теперь они принадлежат мне! Он подарил их мне, когда я была его супругой!
— В таком случае он совершил ошибку, поскольку я не думаю, что он был вправе поступать подобным образом. Это равносильно тому, как если бы королю Англии пришла бы в голову фантазия продать или подарить Кохинор. В вашей шкатулке находятся так называемые жемчужины Саладина, известные в музеях и в среде ювелиров и коллекционеров. Они расцениваются как высокоценные украшения.
— Но сколько же можно повторять вам, что мне их подарили!
— Не сомневаюсь. Поэтому разрешение вы получите без труда.
— Но ведь я вас предупредила, что эта сделка должна быть тайной и жемчуга должны быть проданы под большим секретом. Король не должен ни о чем догадываться. Он мне их подарил, потому что во мне течет кровь Саладина... О, я должна была бы сказать, что он передал их мне в пользование пожизненно, до его смерти. Они действительно являются частью королевских сокровищ, но в данном случае это не имеет никакого значения!
— Как это не имеет значения? Их могут у вас потребовать обратно, по крайней мере после кончины короля. Его наследник...
— Фарук? Он не будет достойным правителем Египта. Ему всего двенадцать, а он думает только о своих удовольствиях. Вдобавок и умом особенным не блещет, зато любит бывать у меня. Ему со мной весело. Он обожает лошадей, женщин...
— Вот как? Молодой, да ранний!
— Именно. Да еще разные игры, деньги...
— Драгоценности?
— Ну да, но исключительно ради их блеска. В них он ровным счетом ничего не смыслит!
— Ну что ж, хорошо. Вернемся к королю. Что произойдет, если он вдруг потребует вернуть ему жемчуга?
— Никакой трагедии не будет. Мне изготовили копии.
— Такой же формы?
— Почему бы и нет? В нашей стране имеются талантливые мастера, которые сами не знают себе цену.
— А шкатулка?
— Тоже подделка. Ее, впрочем, изготовить было гораздо легче. Не беспокойтесь, я все держу под контролем.
— Вижу. Ваше высочество, все же постарайтесь понять, что я никак не могу подойти к этому делу с ваших позиций. Хоть вы и высокородная дама, но не просите меня становиться вашим сообщником в таком темном деле. Оно явно попахивает воровством!