Господи, что он несет! Почувствовав, что с силой стискивает хрупкое стекло, Маркус заставил себя разжать пальцы и осторожно опустил бокал на стол.

– Кажется, моя скромная особа стала предметом всеобщего обсуждения...

– Мы тревожимся за тебя. – Энтони опустил взгляд.

Сердце Маркуса похолодело.

– Ты все сказал?

– Нет, не все.

– С нетерпением жду продолжения.

– Ты стал чертовски придирчивым. По-моему, самое время тебе остановиться и понять, что людей без недостатков не существует.

Маркус так стремительно вскочил на ноги, что чуть не уронил стол.

– Довольно, я не обязан это выслушивать!

– Разумеется, – устало согласился Энтони. – Никто тебя и не заставляет.

– Прощай. – Маркус повернулся, чтобы уйти, но Энтони быстро схватил его за руку.

– Извини, но я должен был это сказать. Мы все обеспокоены твоим состоянием.

Маркус раздраженно выдернул руку.

– Сделай одолжение, избавь меня от вашей заботы. Мне это не нравится и совершенно не нужно. – С этими словами он зашагал к выходу, едва замечая здоровавшихся с ним джентльменов. Черт побери, к чему весь этот переполох? Не желая признаваться себе, как сильно задели его слова брата, Маркус уселся в карету и угрюмо насупился. Казалось, сегодня весь мир ополчился против него.


Двумя днями позже Онория сидела в гостиной в окружении сестер. Она была слишком погружена в свои мысли, чтобы замечать что-либо вокруг, когда Порция, не отличавшаяся терпением, перестала расхаживать по гостиной, встала перед ней и спросила басовитым громким голосом:

– Ты, случайно, не заснула?

От неожиданности Онория чуть не подскочила на диване и прижала руку к сильно заколотившемуся сердцу. Она даже не заметила, что ее вышивание соскользнуло на пол.

– Господи, как ты меня напугала!

– Мы с Кассандрой несколько раз к тебе обращались, а ты уставилась куда-то вдаль, словно в трансе! – Выпрямив спину, Порция не отрываясь смотрела на сестру. – Я уж испугалась, что ты умерла.

– Прекрати! – ласково упрекнула сестренку Кассандра. – Как ты можешь такое говорить!

Оливия, сидя за секретером и в поте лица сочиняя балладу под названием «Морской фрегат», подняла лицо с чернильным пятном на вздернутом носике.

– Не знаю, Кассандра, почему тебя это удивляет! Ты же знаешь, наша Порция во всем видит только черную сторону.

– Спасибо, дорогая. – Порция присела в комическом реверансе.

– Все равно Порция не должна была говорить об Онории такие ужасные вещи! – Кроткая Кассандра не могла скрыть своего неудовольствия. – Я уверена, что наша сестра размышляет о чем-то очень важном и серьезном.

Она не ошибалась. Онория действительно размышляла о невероятно важном и серьезном событии, а именно о пылком, страстном и совершенно неприличном поцелуе и о его виновнике – маркизе.

Нет, конечно, Онория не все время думала об этом поцелуе! Например, вчера, когда она помогала миссис Кембл проверять постельное белье, то забыла о нем на целых двадцать минут. Сегодня, подбирая подходящую по размерам коробку для бедного Ахиллеса, она ни разу не вспомнила ни о маркизе, ни о его злосчастном поцелуе. Эти небольшие перерывы помогли отдохнуть ее бедной голове, потому что все остальное время бодрствования – и даже во сне – она была заполнена смущающими отзвуками этого поразительного события.

Хорошо еще, что она уже достаточно взрослая и способна справляться со своими чувствами. Если бы это произошло с ней в более нежном возрасте, чего доброго, она могла бы вообразить, что влюбилась в маркиза! Ну может ли быть что-нибудь более нелепое!

А отсюда оставался один шаг до наивной мечты о настоящей любви маркиза и браке с ним – идея, которую Онория давно и решительно отвергла.

Она рассеянно вертела на пальце кольцо, поглядывая на поблескивающие рунические знаки. В свое время мать так хотела удачно выдать ее замуж, а вот у нее на первом плане были другие устремления – например, страсть к коллекционированию антиквариата. Для нее редкие вещицы были не просто неодушевленными предметами: они рассказывали ей об истории человечества. Давно исчезнувшие с лица Земли люди словно оживали в созданных ими творениях; вот почему собирание драгоценных свидетельств старины было для Онории неизмеримо более увлекательным и важным делом, чем обязанности жены, вечно озабоченной домашними проблемами. И все же она вынуждена была признать, что, пожалуй, с маркизом в качестве мужа ее семейная жизнь не ограничивалась бы только этими пустыми хлопотами...

Девушка невольно улыбнулась, ощутив на своих губах легкое приятное покалывание. Что бы ни говорили о Тре-монте, в этом он, несомненно, обладал талантом...

– Онория! – Уютно устроившись в огромном кресле у камина с книгой об уходе за лошадьми, Джульетта обернулась к сестре. – Ты хорошо себя чувствуешь? Ты что-то слишком тихая – это так на тебя не похоже!

– Просто я дремала с открытыми глазами. – Онория попыталась улыбнуться.

Четыре пары глаз недоверчиво встретили эту откровенную ложь.

– Ну хорошо! Если это так уж вас интересует, я думала о маркизе, который приходил несколько дней назад.

Порция быстро отбросила книгу на стол, подтянула к себе стул и уселась напротив сестры.

– Я все время ждала, когда ты нам расскажешь все.

– Но ведь она уже говорила, – заметила Кассандра, – он приходил спросить о кольце.

– Нет, тут должно быть что-то еще. – Порция настойчиво вглядывалась в глаза сестры. – Иначе она не была бы такой рассеянной.

– Что ж... – Онория решила уступить. – Слушайте. Кольцо действительно оказалось собственностью лорда Тремонта. Я запросила за него большую сумму, а он отказался. Однако пока мы с ним торговались, я вдруг сообразила, что у него есть нечто более ценное, чем просто деньги.

– И что же может быть ценнее денег? – простодушно спросила Оливия.

– Положение в обществе, вот что! Если бы маркиз согласился покровительствовать Кассандре, все наши тревоги остались бы позади. Ей положительно необходимо появиться в свете в нынешнем сезоне!

Щеки Кассандры порозовели.

– Ах, сестрица, неужели ты попросила его об этом!

– Попросила, – с некоторым вызовом заявила Онория. – Увы, он мне отказал, и по вполне оправданной причине: это было бы не совсем прилично и даже могло бы повредить твоей репутации. А ведь поначалу идея показалась мне такой удачной! – Онория грустно подперла щеку рукой. – В результате мы с ним вернулись к вопросу о деньгах, которые тоже оказались бы очень кстати, но... Маркиз не дает о себе знать уже несколько дней.

– Думаешь, он передумал забирать кольцо?

– Думаю, он со мной играет – надеется, что я окажусь в отчаянном положении и скину цену.

– Просто он недостаточно тебя знает. – Кассандра улыбнулась.

– Верно. – Онория кивнула. – Настал момент повы-сить ставки. Я должна показать его напыщенной светлос-ти, что с Бейкер-Снидами опасно играть! Осталось только найти другого покупателя, который заинтересуется кольцом, и Тремонт будет вынужден согласиться на мои условия!

В это время дверь распахнулась, и в гостиную поспешно вошла миссис Кембл, за которой следовал невысокий худощавый человек с загорелым, изборожденным глубокими морщинами лицом.

– Мисс Онория, с вами хочет поговорить Бекет.

– Отлично! – Впервые за два дня настроение у Онории повысилось. Дождавшись ухода экономки, она нетерпеливо спросила: – Ну, мистер Бекет?

Бывший кучер поспешно стащил с головы потрепанную шляпу и стал неловко теребить ее в руках.

– Мисс Бейкер-Снид, может быть, вы выслушаете меня без свидетелей?

– Не бойтесь, сестер также касаются результаты вашей работы.

– Хорошо, мисс. Так вот, как вы велели, я следил за его светлостью...

– Онория! – возбужденно вскричала Порция. – Неужели ты действительно велела Бекету следить за маркизом?

– Не томите же нас, рассказывайте дальше! – Онория поощрительно улыбнулась Бекету.

Польщенный оказанным ему вниманием, кучер продолжил доклад:

– Я стал незаметно сторожить около его дома, но за эти два дня он только и делал, что приходил домой, уходил на свои склады около пристани, оттуда к своему поверенному и в клуб «Уайтс», а потом...

– Мистер Бекет, вы узнали то, о чем я вас просила? Бекет самодовольно улыбнулся.

– Конечно, мисс! Когда маркиз вернулся из клуба «Уайтс», я слышал, как он сказал своему кучеру, что скоро снова уедет – и на этот раз – на бал. У Окс... как их... – Он наморщил лоб, пытаясь вспомнить имя устроителей бала.