Ее собеседник учтиво поклонился.
– Все, что вам угодно.
Любопытно! Значит, она может спросить его, почему он предпочитает одежду темных цветов или, например, что он думает о женщинах с каштановыми волосами, в которых оказалась седая прядь...
Онория попыталась сосредоточиться.
– Я думала...
– Да? – Маркус видел, как его соперница закусила губки – Господи, до чего же они аппетитные и соблазнительные, сочные, как спелая клубника! Его охватило нестерпимое желание отведать их вкус.
– Лорд Тремонт, для вас сумма в семь тысяч фунтов не такая уж проблема.
–Да, но я никогда не переплачиваю сверх того, что считаю необходимым. Если бы я согласился уплатить вам эту сумму, то проявил бы себя как неопытный торговец.
– Тогда зачем мне ждать до конца недели?
– Потому что я намерен найти способ убедить вас изменить ваше решение.
Глаза Онории засверкали, изящно вырезанные ноздри дрогнули, словно она приготовилась к нападению.
– На это не надейтесь! – Отвернувшись, Онория погрузилась во внимательное изучение мраморной резьбы и словно забыла о его присутствии.
Маркус не отрывал от нее взгляда, любуясь точеным профилем, изящной формой грудей под пелериной, грациозной шеей и плечами. Как ни странно, но с каждой новой встречей он находил общество капризной мисс все более сносным и даже приятным. Она не была красива в общепринятом смысле этого слова – ее прелесть открывалась в утонченных чертах благородного лица, в плавных линиях стройного женственного тела, а самыми примечательными были ее карие глаза, глубина которых подчеркивалась седой прядью в густых каштановых волосах.
Оглянувшись, Маркус увидел, что, кроме них, в зале никого нет, что для столь раннего часа было неудивительно: большинство посетителей еще нежились в постели или только собирались встать.
– Признаться, я не ожидал застать вас здесь.
– Почему же? Вам ведь известно о моем интересе к древнему искусству. Впрочем, вы тоже его не лишены. – Онория искоса взглянула на маркиза. – Разве вы не посещаете постоянно этот музей?
– Разумеется, посещаю, и довольно часто.
Интересно, подумал Маркус, что бы она сказала, узнав, что это он убедил британское правительство приобрести образцы древнего мрамора. Наверное, просто не поверила бы. И вообще, он не сделал ничего, за что его можно было упрекнуть, и теперь просто хотел объяснить Онории, почему ему так важно вернуть кольцо в семью.
Его взгляд остановился на ее руках, сжимающих маленький ридикюль. Под тонкой кожей перчаток проступали очертания кольца.
– Скажите, почему вы носите это кольцо?
Онория в замешательстве посмотрела на свою руку.
– Не знаю... Наверное, просто потому, что оно подошло мне по размеру. Это меня удивило – ведь с первого взгляда оно показалось мне очень большим. И вот когда я его надела... – Она вдруг замолчала.
– Да?
Щеки ее окрасились румянцем.
– Нет, ничего... – Она слегка улыбнулась. – Думаю, на меня подействовали разговоры, о чудесных свойствах этого кольца.
– А я-то думал, вы узнали о талисмане Сент-Джонов, только когда я сам рассказал вам об этом.
– Да, это так. Интересно, почему же... – Онория замолчала и в растерянности снова посмотрела на свою руку.
Маркиз улыбнулся:
– Возможно, вы что-то почувствовали, потому что магическое кольцо уже коснулось вас, завладело вами, заставило вас думать, что может быть...
– Лорд Тремонт! – В ее глазах сверкнул огонь, и они стали почти зелеными. – Я не наивная девчонка, чтобы подпасть под влияние глупой романтической легенды, тем более если она касается такой особы, как вы!
Маркус понимал, что Онория по заслугам поставила его на место, и вместе с тем его самолюбие было жестоко уязвлено. Ни одна женщина не смела глядеть на него с таким нескрываемым презрением!
Он отреагировал на оскорбление стремительно и спонтанно. Стоило этой женщине оказаться рядом, как между ними вспыхивала какая-то странная, необъяснимая связь, поначалу возбуждавшая в обоих неосознанное раздражение, а затем – нечто совершенно противоположное. Может быть, если он опять уступит своему тайному желанию и поцелует очаровательную мисс Бейкер, болезненное напряжение внутри его наконец растает, он поймет, что она обыкновенная женщина, и сбросит с себя странное очарование, которое все больше им завладевало.
Не раздумывая более, Маркус шагнул вперед и порывисто обнял красавицу за талию.
– Лорд Тремонт! – Онория негодующе взглянула на него... но не оттолкнула.
– На вас кольцо – вот почему я не в силах себя удержать!
Она стояла не шелохнувшись, но маркиз видел, как высоко вздымается ее грудь.
– Отпустите меня, или мне придется защищаться!
– Так защищайтесь же! – Каким-то чутьем Маркус понимал, что ему не следует торопиться. Медленно наклонившись, он поцеловал ее в висок и ощутил под губами мягкие, как шелк, волосы.
Онория задрожала, и ее густые ресницы опустились, откидывая тень на нежно заалевшие щеки.
– Прекратите немедленно!
– А вы меня заставьте. – Он проложил горячими губами чувственную дорожку по ее щеке к подбородку, нежно коснулся его губами, после чего осторожно поцеловал уголок рта. Казалось, чем дольше длился поцелуй, тем больше им завладевала первобытная, неудержимая страсть. Он еще не смел ласкать ее тело, а от небывалого наслаждения у него уже кружилась голова, как будто он был незрелым мальчишкой!
– Онория... – Маркус на мгновение оторвался от ее благоухающих уст. – Вы меня не отталкиваете?
Где-то в глубине ее сознания маячила мысль, что ей следует немедленно расстроить его планы, но Онория никак не могла вспомнить, зачем и почему. В конце концов, один поцелуй не заставит ее расстаться с кольцом, зато она навсегда запомнит мужчину, который подвергает ее такой утонченной пытке страстью.
Поцелуй становился все глубже и горячее, с каждым мгновением Онория все глубже погружалась в пылающий омут, все больше теряя способность рассуждать. В какой-то момент ее ощущения стали настолько сильными, что ей показалось – она вот-вот загорится...
Неожиданно маркиз поднял голову, словно против воли отрываясь от ее губ. Холодный воздух коснулся лица Оно-рии, остужая замутненный страстью разум. Она все еще дрожала, и ей даже пришлось схватиться руками за отвороты его камзола.
Маркус понимал, что ему не следовало ее целовать, но не смог воспротивиться соблазну. Под строгой одеждой скрывались соблазнительное тело и страстность куртизанки, и это противоречие придавало Онории необыкновенную притягательность.
Черт побери, хорошо бы поцеловать ее еще раз, подумал он и, прислонившись к стене, скрестил руки на груди, повернув голову так, чтобы видеть ее нежный профиль.
– Как ни хорош этот поцелуй, все-таки он не был настоящим.
Онория бросила на него подозрительный взгляд, затем отвела глаза.
Маркус терпеливо ждал.
Спустя некоторое время она с упреком взглянула на него.
– А что значит настоящий поцелуй?
– Я не уверен, что вы готовы это узнать.
– О?
В этом коротком «О» крылось множество вопросов, и Маркус счел возможным ответить:
– Я разорвал наши объятия до того, как поцелуй стал настоящим, чтобы оценить вашу реакцию, и это испортило мне удовольствие.
Онория покраснела.
– Нам следует обсуждать вопрос о кольце, а не глупые поцелуи.
Маркиз протянул руку и стал накручивать на палец один из ее блестящих локонов.
– Что ж, если вы так решительно настроены на серьезный разговор... Мисс Бейкер-Снид, какой компромисс можете вы предложить?
– Никакого.
Он пропустил тяжелый шелковистый локон между пальцами.
– Разве вы не думаете, что справедливо хоть немного понизить запрашиваемую сумму?
Некоторое время Онория напряженно молчала.
– Шесть тысяч фунтов и ни пенни меньше!
– Все равно это слишком.
– Отлично. В таком случае, если Радмер явится ко мне с предложением, мне придется его рассмотреть.
– Но это кольцо моей матери!
– Я знаю, и сама я не буду искать встречи с Радмером, но это все, что я могу вам обещать. – Она вздохнула, прижав пальцы к вискам. – Вы не понимаете моего положения. Видите ли, мой отец вложил все свои деньги в корабль, который утонул в море.
– Очень неосмотрительное решение!
– Может быть, он и допустил ошибку, но у него настоящее чутье на старину, редкости, и он обязательно все исправит. Впрочем, сейчас не это важно. Мы рассчитывали дать Кассандре возможность провести этот сезон в Лондоне, а теперь у нас нет денег, и поэтому...