Мэй Макголдрик - Кольцо с изумрудом

– Ничего удивительного, – пробурчал Эмрис.

Гэвин внимательно посмотрел на друга.

– И я не упоминал твоего имени.

– Хорошо.

Элизабет с любопытством посмотрела на двух мужчин:

– Вы ничего не забыли мне сообщить перед отправлением в дорогу?

– Нет! – хором ответили друзья.

Ни слова не говоря, парочка развернулась и отправилась к докам, а Элизабет осталась стоять, гадая, что все это может означать.

Элизабет с некоторой опаской наблюдала, как двое моряков швыряют в трюм сундуки Мэри. Солнце склонилось низко над западным берегом широкого устья Арно, команда шотландских бойцов отправилась в доки, чтобы как следует повеселиться, выпить и погулять, а Элизабет осталась на судне, чтобы присмотреть за погрузкой их багажа.

Она оглянулась на Джозефа Барди, который стоял на палубе неподалеку.

– Джозеф, ты не знаешь, зачем барону могло понадобиться скрывать свое имя от капитана этого судна?

Джозеф повернулся к ней и улыбнулся с многозначительным видом.

– Ну, скажем, я догадываюсь.

Элизабет терпеливо пережидала, пока Джозеф рассматривал парусную оснастку обеих мачт. Из того, что он ей рассказывал раньше о плаваниях по Средиземному морю, Элизабет знала, что судно, на которое они грузились сейчас, – типичный торговый корабль старой конструкции. Это была двухмачтовая галера, которая могла легко маневрировать на мелководье благодаря неглубокой осадке. При отсутствии ветра, что на Средиземном море бывает часто, корабль шел на веслах. Сорок восемь гребцов направляли судно в нужном направлении, невзирая на ветер или штиль.

– Корабль – первый класс! – удовлетворенно констатировал Джозеф, похлопывая рукой по бортику. – Как я слыхал, у них под верхней палубой расположены просторные каюты.

– Мой друг, – сказала Элизабет, – размер кают меньше всего меня сейчас беспокоит. Меня волнует вопрос, не подвергаю ли я опасности всех вас, втянув в это путешествие. И еще меня очень интересует, что вы можете сказать о бароне Роксбурге.

Джозеф не торопился с ответом. Он пристально рассматривал группу моряков, собравшихся неподалеку от того места, где стояла на берегу Мэри, греясь на солнышке. Им овладело недоброе предчувствие.

– Ну же, Джозеф, ты расскажешь мне, что тебе известно?

– Не-ет.

– Прошу тебя, Джозеф, если ты собираешься играть в такую же молчанку, как и эти тупоголовые шотландцы, мне придется вытрясти эти сведения из Эрны.

Джозеф вздохнул с облегчением, увидев, как его жена быстрым шагом решительно направляется сквозь разношерстную толпу в сторону Мэри. Она ловко пробралась сквозь плотные ряды расположившихся на каменной набережной рыбаков и окрестных фермеров, торгующих с лотков своим товаром. Глазевшие на Мэри моряки при виде приближающейся суровой матроны благоразумно рассеялись. Лицо Эрны прояснилось, она задрала голову вверх и нашла глазами мужа, стоящего на палубе. Он улыбнулся ей в ответ и помахал рукой.

– Ладно. Если так, то лучше я сам отвечу на твой вопрос. Но это только для тебя, ты понимаешь. Мне не хотелось бы всю дорогу возиться потом с женскими истериками.

– Господи, это что же, настолько ужасно?

– Ни в коей мере! Просто никогда не знаешь, как человек будет реагировать на то, что он привык в течение долгого времени считать просто досужим вымыслом или сплетней.

Элизабет буквально ловила каждое его слово. Увидев, что Джозеф опять увлекся разглядыванием чего-то в толпе, она чуть не застонала.

– Джозеф! Ну, пожалуйста! Расскажи мне все, что ты знаешь, и если можно, то быстрее! Меня просто изводит эта неизвестность!

Джозеф еще раз оглянулся вокруг, на сей раз с целью удостовериться, что поблизости от них не находится сам предмет их беседы. Ему бы не хотелось быть застигнутым Эмрисом Макферсоном в такой неподходящий момент.

– В тот первый вечер, когда он приехал во Флоренцию, я не имел никакого понятия о том, что барон Роксбург и Эмрис Макферсон – это один и тот же человек.

«И ты не один был в таком заблуждении», – вздохнула про себя Элизабет.

– Но потом, разглядев цвета на его пледе и застежку, я догадался, – продолжал Джозеф. – Думаю, именно тогда я испугался по-настоящему.

Последние слова он произнес задумчивым тоном, как бы рассуждая сам про себя.

– Ну, во всяком случае, слухи об этом ходили уже давно. Слухи про пиратов, что хозяйничают в западных водах. Поговаривали, что все, кто плавал через Ирландское море, впадали в дрожь при одном упоминании имен Макферсона или Кемпбела.

– Он – пират? – недоверчиво воскликнула Элизабет. Оглянувшись по сторонам, она понизила голос и шепотом спросила: – Мы что, путешествуем с пиратом?

– Нет, не он сам, – продолжал Джозеф. – Это был его отец. У него даже было разрешение на это. Шотландский король дал разрешение наиболее знатным дворянским семействам грабить все суда, проходящие мимо или приближающиеся к их берегам. Они таким образом защищали свои прибрежные воды и имели с этого доход.

– Но это же настоящий грабеж!

– Ты заблуждаешься. Это до сих пор вполне узаконенный способ добычи, и его практикуют с благословения монархов и испанцы, и англичане, и французы – они все этим занимаются. Чтобы свободно плавать и быть в состоянии защитить свой корабль от нападения, проще всего самому стать таким же пиратом. Если же нет, то надо иметь в запасе огромные суммы, которые они требуют в качестве выкупа, да еще не зная, будут ли потом соблюдены ваши условия.

Элизабет увидела стоящего на набережной Эмриса Макферсона. Он разговаривал с капитаном корабля.

– Неужели и он тоже?

Джозеф проследил направление ее взгляда.

– Никто в точности не знает. Дело в том, что глава клана, старший сын – Александр Макферсон, Алек, недавно женился на сестре шотландского короля, и ему теперь не до того, чтобы плавать по морям и пиратствовать. Значит, остаются только два брата, у которых руки развязаны, – это Эмрис и Джон. Джон самый младший из братьев. Эмрис и Джон в юности плавали с отцом и знают это дело досконально. Но после того, как я узнал, что Эмрис – это и есть барон Роксбург, то я больше склоняюсь к младшему. Дело в том, что, по слухам, барон Роксбург несметно богат, у него несколько замков по всем королевствам, и золото он не считает, так что получается, что пиратствовать ему вроде бы незачем. Хотя ничего нельзя сказать с уверенностью.

– Но почему? – Она удивленно обернулась к Джозефу.

Джозеф вдруг улыбнулся совсем по-мальчишески:

– Дело в том, что Макферсоны слишком долго были легендой. Их имена вплетены в историю Шотландии. Никому не хочется, чтобы легенда просто так испарилась, исчезла в никуда. Кому не захочется рассказать своим детям, что он знавал знаменитого Макферсона! А кроме того, все моряки обожают истории про пиратов. Ну, конечно, те из них, кто остается в живых.

Элизабет почему-то пробрала дрожь, когда она проследила за ним взглядом.

Эмрис шел по набережной. Поверх обычного шотландского наряда на плечи был наброшен широкий черный плащ, развевавшийся у него за спиной, подобно грозовому облаку. Длинные светлые волосы трепал немилосердный бриз. Он двигался легкой и стремительной походкой – действительное воплощение романтического образа – сильный, решительный, загадочный!

Пират? Возможно, что и не только…

Из глубины каюты доносились приглушенные всхлипывания.

Они уже несколько часов находились на корабле, но Элизабет только недавно покинула общество супругов Барди, прогуливающихся по корме, с тем чтобы отыскать Мэри. Ее никто не видел с тех пор, как она поднялась на судно.

Элизабет вошла в полутемную каюту. Промасленный фитиль, вставленный в жестяную банку, сильно чадил. В дымном полумраке трудно было что-либо разглядеть. Наконец она различила очертания фигурки, лежащей лицом вниз на жесткой деревянной скамье в глубине каюты.

Плечи Мэри вздрагивали. До Элизабет доходили тихие, едва слышные всхлипывания. Элизабет присела на краешек скамьи и осторожно погладила Мэри по плечу. Та тут же обернулась и прижалась к сестре.

Теперь, почувствовав себя в теплых и дружеских объятиях, она расслабилась и, не сдерживаясь более, громко зарыдала. Элизабет вряд ли могла чем-либо утешить ее, поэтому она просто мягко покачивала ее на своих коленях, будто маленького ребенка, временами прижимая покрепче к себе.

– Ненавижу себя! Просто ненавижу! – горько всхлипнула Мэри. – Я – дурная! И все знают это. Все-все! Я же вижу – они шарахаются от меня как от чумы!