Очнулась она от того, что по её лицу бродил чей-то мокрый нос. Открыв глаза, она увидела волчонка. Она немного посидела рядом с ним, обдумывая, что ей делать дальше. Поскольку вариантов было немного, она решила отправиться в Лондон.

Уже находясь в Лондоне, она познакомилась с очень могущественным магом Атисом.

Атис сразу разглядел в ней талант к магии, к тому же он давно мечтал об ученике. Но даже самые смелые его предположения оказались более чем скромными. Чем больше он посвящал Карлу в искусство магии, тем больше интереса возникало у неё, казалось, что она решила изучить всё на свете, она помнила наизусть все заклинания, даже те, что слышала всего один раз и то мельком. Феноменальная память и огромное желание сделали своё дело. Не прошло и двух лет, как Карла сама стала очень хорошей ведьмой.

К тому же Атис сделал из неё настоящую леди. К своему совершеннолетию Карла целиком сформировалась как женщина, имела хорошее образование, манеры и вкус.

Лишь после смерти близких она смогла вернуться в родное поместье. К сожалению, после всех неурядиц, произошедших в семье, в нем остался жить сын кухарки Хант, который очень обрадовался возвращению Карлы.

Сказать, что Хант любил Карлу, – ничего не сказать. Он боготворил её. Карла родилась задолго до Ханта, его семья несколько столетий была прислугой в доме семьи Карлы, они рождались и умирали, а она всегда оставалась молодой и возмутительно красивой, на вид ей нельзя было дать больше семнадцати лет. Она была высокой, стройной, у неё были длинные огненно-рыжие волосы и глаза цвета изумруд. К тому же она была невероятно пластичной, все её движения казались плавными, а походка сводила с ума. Сам Хант в молодости безумно любил её, но с возрастом он стал относиться к ней скорее как к дочери. Ему уже было далеко за сто лет, он и сам уже точно не помнил свой возраст, а жил до сих пор и при этом очень хорошо выглядел исключительно благодаря тому, что Карла тоже была к нему очень привязана и всеми возможными способами поддерживала в нём жизнь. В ход шли различные отвары и настои, а также физические нагрузки. Поэтому в своём возрасте он выглядел симпатичным, подтянутым мужчиной, слегка за пятьдесят, с очень милой сединой в тёмных, коротко стриженных волосах. Вообще, сам Хант был довольно привлекательным, но собственную личную жизнь он так и не устроил, как, впрочем, и Карла.

Они долгие годы жили вместе, всегда поддерживая друг друга. Жизнь их была тихой и вполне размеренной до того самого собрания, на котором Карлу назначили хранительницей архива заклинаний и она познакомилась с Аданом.

О, это была любовь с первого взгляда. Карла, никогда не испытывавшая подобных чувств до этого момента, сначала даже испугалась, но потом ей стало любопытно. Адан тоже проявил интерес к Карле, но в то же время он понимал, что ни к чему хорошему эта связь не приведёт.

Шли годы. Они постоянно встречались на праздниках и различных мероприятиях, а также на судах. У них обоих была своя жизнь, не зависящая друг от друга, но тем не менее, когда их взгляды пересекались, казалось, что через секунду сверкнёт молния.

Так, наверно, и длилось бы, если бы в один из чудных вечеров празднования Дня Становления они не пересеклись.


40 41


Праздник получился на редкость игривым и шумным, от громких криков и музыки у Карлы закружилась голова, и она вышла в сад – погулять и подышать свежим воздухом. Она была уже довольно далеко от дома, когда за очередным кустом, на лавочке, она увидела Адана. Он сидел в свободной позе, слегка откинув голову назад, и что-то тихонько напевал. Карла хотела проскользнуть мимо, но Адан заметил её и резко вскочил на ноги, мгновенно оказавшись около неё.

Они едва могли пошевелиться, настолько сильным было желание обладать друг другом. Оба молчали, лишь тяжёлое дыхание доносилось из слегка приоткрытых губ. В какой-то момент они, не сговариваясь, очень осторожно коснулись губами друг друга. Стало понятно, что остановиться они не смогут. Адан одной рукой крепко обнял её за талию, слегка прищёлкнул пальцами другой руки, и они в мгновение оказались в его тайном жилище. Надо отметить, что такое местечко имелось у каждой уважающей себя ведьмы.

Это была ночь страстной, всепоглощающей любви. Но к утру, когда они всё же смогли оторваться друг от друга и поняли, что они натворили, то оба пришли в ужас.

Они понимали, что для их же благополучия лучше, чтоб эта ночь не повторилась никогда, поэтому с утра, когда пришло время расставаться, не было неловкого расставания и нелепых обещаний.

Ужас сложившейся ситуации пришёл позже, когда Карла поняла, что беременна. Карла понимала, что грозит её ребёнку, поэтому постаралась максимально отгородить его от этой опасности.

Когда родилась Мила, решение отнести её в приют пришло само собой, но осуществить это оказалось гораздо сложнее, чем сказать.

Но тем не менее она сделала это.

Ба закончила свой рассказ тяжёлым вздохом.

– Я понимаю, что она была вынуждена так поступить, но всё равно мне очень не хватало её любви.

– А почему не вышло с могуществом, она тебе не рассказала? – спросила я у Ба.

– Рассказала, по её словам, этот ген будет передаваться по наследству, пока не родится следующая девочка.

Мне сразу резко поплохело, я судорожно перебрала в голове всех родственников по папиной линии. Получалось, что следующая я.

– Не-е-ет, нет, нет, нет, ты же не хочешь сказать, что это я, – отлично, этого мне только не хватало, – Ба, у меня же руки не из того места растут, я даже фокусы показывать не умею, – я запаниковала, уж очень не хотелось мне этого.

– Успокойся, дорогая. Да, это действительно ты, но для того, чтобы ты могла воспользоваться этим даром, тебе надо, во-первых, умереть не своей смертью…

– Это что получается, меня убить должны были, что ли? – я перебила её.

– Да.

– А во-вторых?

– А во-вторых, ты должна быть в этот момент влюблённой.

– Вот так поворот событий. А самоубийство на фоне неразделённой любви считается? – я начала откровенно подкалывать Ба.

– Зря смеёшься, знаешь, чем я сейчас буду заниматься? Я буду спасать тебе жизнь.

– В смысле?

– В прямом. Ты, дорогая моя, сейчас лежишь на полу в этом старом доме. Ты упала с лестницы и свернула себе шею. Но поскольку на данный момент ты не влюблена ни в кого, то воскреснуть можно, только если кто-то умрёт вместо тебя. На это у меня хватит сил.

До меня начало доходить. Господи, я умерла.

– Как это, Ба? А Лея? Как же Лея?

– Никак, зовут её не Лея, а Марика, она волчица. И не просто так с тобой познакомилась.

– Везёт мне на друзей, – горько ухмыльнулась я.

– Ну если ты про Тилля, то имей в виду: он в курсе, кто ты.

– Тем более, хватило же наглости.

– Всё не так плохо, поверь. К сожалению, я не могу всего тебе рассказать, ты должна сама ко всему прийти.

– Да ладно, не переживай, прости меня, я тут смеюсь над тобой. На самом деле просто это всё так неожиданно, – я отпила чай. – Главное, что теперь мы сможем болтать с тобой, ты же будешь мне помогать?

Я посмотрела на Ба: у неё текли слёзы по лицу.

– Прости меня, родная, я не хотела, чтоб всё так вышло, мы никогда больше не увидимся, просто помни: я очень тебя люблю,

очень…

– Ба? Ба? Что происходит? – вдруг перед глазами всё поплыло.


42 43


Я как будто начала падать куда-то вниз, потом померк свет. Затем начался бред, такой, который бывает, когда долго лежишь с высокой температурой. Перед глазами периодически всплывали какие-то лица, вроде врачи, потом снова темнота, опять всплеск света, капельница, всё как в тумане. И боль, острая, сильная боль. По всему телу. Как будто меня кто-то постоянно колол острыми иголками. Снова и снова. Ещё постоянно всплывало его лицо. Тилль, мой мохнатый предатель.

* * *

Наконец я очнулась. Действительно в палате. Вся в каких-то проводах, капельницах, окружённая кучей мониторов. Судя по тишине и отсутствию людей, сейчас ночь. Хотя шторы задёрнуты наглухо, и не разглядеть, что там снаружи. Чёрт, как же всё болит, моргать больно, не то что шевелиться. Я всё никак не могла понять, что произошло, что случилось с Ба, а может, вообще ничего не случилось, а самое главное – где же я нахожусь? Много вопросов и ни одного ответа. Да и кому на них отвечать, вокруг ни души, одни только пики раздаются. Пик-пик-пик – как же это раздражает. Надо успокоительного попить. Вообще, было бы недурно отсюда выйти.