Наталия Доманчук - Комон, стьюпид! или Африканское сафари для дуры

После окончания вуза я устроилась в проектный институт и рисовала электрические машины в разрезе и с разных боков.

Очень романтично.

Я вообще заметила, что в моей жизни все через заднее место.

Там же находится и мое писательство.

А ведь я вполне сносно умею составлять буквы в слова, слова в предложения, а предложения в симпатичный рассказик.

Хотя успехи мои невелики. Так говорит мой учитель — Анька Сидорова.

У меня поломался телефон. Вместо привычного «ту» в трубке слышалось «кхе-кхе», а мне очень нужно было позвонить. Дело было в том, что в киоске я увидела газету «Все, что тебе нужно», где на главной странице красовалась шикарная брюнетка, обвешанная подарочными коробками в оберточной бумаге.

Я не люблю подарки. Да и брюнетка мне не понравилась — у меня с ориентацией все в порядке, но я все равно зачем-то полезла в сумочку, достала деньги и купила газету. На второй странице я нашла рубрику «Объявления» и увидела: «Если вам кажется, что вы недостаточно умны — приходите к нам. Один чип, вживляемый за ухо, сделает вас неповторимым рассказчиком, интеллектуалом или… именно тем, кем вы всегда мечтали стать». Поэтому я пошла позвонить к своей соседке и лучшей подруге Юльке. У нее тоже оказалось не все в порядке с мозгами, да настолько, что всю инициативу по поиску заветной информации она взяла на себя. О цене по телефону ничего говорить не хотели, но разве цена смогла бы остановить двух безмозглых девиц?

Итак, адрес был у нас в руках, а встреча назначена на следующий день в двенадцать ноль-ноль.

Мы пришли вовремя. Офис был достаточно солидным. Очень уютная комната ожидания, чай-кофе на выбор, красивые глянцевые журналы, и вот к нам выходит мужчина и приглашает в свой кабинет. Дорогой костюм, лаковые остроносые туфли… все говорило о том, что он неплохо зарабатывает. Итак, разговор начал именно он:

— Присаживайтесь, пожалуйста, и давайте знакомиться. Меня зовут Анатолий Ефремович.

Я тихонько хихикнула и очень хотела протянуть руку и сказать: «Людмила Прокофьевна», но удержалась, потому что Юлька на меня очень строго посмотрела, даже шикнула, но потом переменилась в лице и, протянув руку, сказала:

— Юлиана. Но можно просто Юля.

Я опять хихикнула. Надо же! Всю жизнь была Юлькой, а теперь она стала Юлианой. Анатолий Ефремович пожал ей руку, улыбнулся и посмотрел на меня.

— Людмила. Но можно просто Люда, — подражая подруге, с той же интонацией произнесла я и была одарена Юлькиной не самой приятной улыбкой.

— Очень рад познакомится с вами, милые барышни. Итак, чем могу быть полезен? Какой именно чип вы бы хотели иметь?

Юлька вся встрепенулась, заерзала на стуле и сказала:

— Мне ума не надо. У меня его предостаточно. Я бы хотела юмор, сексуальность, чувственность, внутреннюю красоту и еще, знаете, — она посмотрела на Анатолия Ефремовича и прищурилась, — мне бы хотелось иметь этакую… поволоку в глазах. Ну, вы меня понимаете, да? — и она опять прищурилась.

— С юмором проблем нет. А вот с сексуальностью, чувственностью и поволокой я вам вряд ли помогу.

Юлька смотрела на него с открытым непониманием.

— Как это не поможете? Зачем тогда объявление в газету даете? — обиженным голосом спросила она.

— Как вы себе представляете запись на чип сексуальности?

— Ну а как вы записываете юмор? — не сдавалась Юлька.

— Юмор? Очень просто. У нас есть неплохая подборка анекдотов, всякие юмористические статьи, кроме того, можно записать около сотни выступлений эстрадных комиков, разные остроумные высказывания и многое другое — интересное и смешное. А вот сексуальность… ее на чип не перекачаешь. Она должна быть врожденной. Хотя честно говоря, я не понимаю, зачем вам по этому поводу беспокоиться, — она и так у вас присутствует.

— И поволока тоже есть? — обрадовалась Юлька.

Мне очень хотелось сказать ей, что у нее есть не поволока, а только одна проволока, на которой держатся уши, но Анатолий Ефремович, видимо, так не думал, потому что он вдруг взял ее за руку и сказал:

— Ну конечно! Юлиана, вы — душка.

Но душка не собиралась сдаваться и выпалила, что может принести статьи из журналов, как стать обаятельной и совратить любого мужчину, и попросила Анатолия Ефремовича просто записать эту информацию на чип.

Потом душка расплылась в идиотской улыбке, захлопала своими крашеными ресницами и спросила:

— Ну, мы договорились, да?

Дядечка кивнул и поцеловал ей ручку.

Я почувствовала себя третьей лишней, но решила не сдаваться.

— Анатолий Ефремович, давайте тогда приступим к моему образу.

Анатолий Ефремович кивнул и этим дал мне знать что внимательно слушает.

— Итак, — начала я. — Юмор — это, конечно, очень хорошо, но я сначала хочу спросить вас, сколько гигабайт он занимает на чипе?

Анатолий Ефремович оживился, понимая, что сейчас ему предстоит вести беседу с профессионалом, и, заглянув в папочку, которая лежала на столе, ответил:

— Около десяти. Если не включать песни.

Я махнула рукой: дескать, кому нужны эти песни, — и спросила:

— А сколько помещается на чип?

— Около ста.

— У! Так это шикарно! — присвистнула я. — Значит, давайте составим смету. Итак, я хочу: английский язык — там много не будет, десять гигов максимум.

Анатолий Ефремович кивнул.

— Ах, гулять так гулять, записывайте заодно французский, итальянский, испанский…

— …Японский сейчас очень модный, — решила включиться в мою смету Юлька, но я с такой поволокой на нее посмотрела, что она опустила голову и замолчала.

— …китайский и арабский! — закончила я. Итого шесть языков — шестьдесят гигов наберется. Потом я бы хотела мировую историю, русскую литературу и географию, которую не выучила в школе, может быть, еще десяток научных статей, я, видите ли, в этом году собираюсь писать диссертацию… Сколько места еще остается?

— Примерно десять гигов, — ответил Анатолий Ефремович.

— Ну тогда и юмор давайте. Я без чувства юмора с таким чемоданом ума буду смотреться, как…

— …как корова на льду, — закончила за меня фразу Юлька.

— Да… — Анатолий Ефремович посмотрел на Юльку и, видимо, хотел сказал, что ей действительно не помешает чувство юмора, но промолчал.

Тут я вдруг вспомнила, что о цене мы еще не говорили, и немного напряглась. Анатолий Ефремович это почувствовал и начал первый:

— Ну а теперь поговорим о цене, — сказал он и назвал цену новенькой иномарки.

— Да вы с ума сошли, Анатолий, — прищурилась Юлька. — Где мы вам такие деньги найдем? — Но потом, немного подумав, добавила: — А в кредит никак нельзя?

— Ну почему нельзя? Можно. Конечно можно.

Тут оживилась я, мы обсудили с Анатолием Ефремовичем все детали и договорились встретиться через три дня, чтоб вживить чип и подписать договор.

Юлька все эти три дня ныла и пыталась меня убедить, что этот мужчина шарлатан, что мы не должны ему доверять, что она очень жалеет, что вообще затеяла все это, так как и юмора, и сексуальности у нее сверх нормы… Но через три дня, незадолго до назначенного часа X, она была в моей квартире и торопила меня:

— Давай уже. Скорей! Мы опоздаем.

— Что, тебе не терпится стать чувственной? — шутила я.

Но она только нервничала и крутилась у зеркала.

Все документы мы подписали перед операцией. Чип нам вживили под общим наркозом, и он оказался совсем не таким, каким я его себе представляла. Он был меньше, чем серная шапочка на спичке.

Проснулась я, когда за окном было темно. У меня ужасно болела голова, просто раскалывалась. А Юлька сидела в кресле и пила кофе.

— Ну ты и соня. Я уже час как проснулась. Ну как? Парле ву франсе? — спросила она.

— Уи, — ответила я и дотронулась до головы.

— Вас что-то беспокоит? Как вы себя чувствуете? — спросил Анатолий Ефремович.

— Голова болит.

— Может быть, просто от обилия новой информации. Такое бывало.

— Пустая была твоя голова. Теперь придется привыкать мозги носить, — сказала Юлька, подошла ко мне и стала поправлять мою прическу.