Даниэла Стил - Конец лета

Марк-Эдуард повернулся к нему спиной. Джим молча тронул его за плечо, и через пару секунд Марк услышал, как открылась и закрылась входная дверь. Он медленно повернулся к Шанталь.

– Так вот чем ты занималась?

– Это совсем не то, что ты думаешь. Мы с ним всего лишь пару раз обедали вместе. Мне казалось, ты не будешь против.

Но оба понимали, что это неправда.

– И что я должен на это сказать?..

– Что ты меня прощаешь. А я скажу, что такое больше не повторится.

Шанталь тихо скользнула в объятия Марка, прижалась к нему. Марк наклонил голову и почувствовал, как ее шелковистые волосы касаются его лица. Он обнимал Шанталь, а по его щекам текли слезы: Марк знал, что это будет повторяться снова, и снова, и снова.

Кимберли проехала по узким улочкам Сосалито и свернула в переулок, ведущий в сторону залива. На сиденье рядом с ней лежала бумажка с адресом, Ким заглянула в нее и убедилась, что едет правильно. Еще один поворот, еще один переулок, потом тупик, и вот наконец она на месте. Дворик, огороженный миниатюрным заборчиком из светлого штакетника, раскидистый куст, за которым почти спрятался крошечный домик. Ким узнала «сокровище» по описанию Динны и влюбилась в домик с первого взгляда.

Она вышла из машины и направилась к двери. Руки ее были заняты покупками, ей пришлось исхитриться, чтобы дотянуться до кнопки звонка.

Динна открыла дверь почти сразу же. Она была в джинсах, красных парусиновых тапочках на веревочной подошве и в красном свитере поверх ярко-желтой блузки. Ее волосы были собраны в узел на макушке, в глазах теплилась улыбка.

– С Рождеством, мадам! Я так рада, что ты смогла приехать. – Динна протянула руки к Ким, и подруги обнялись. – Я уехала всего две недели назад, но меня уже замучила ностальгия.

– Напрасно, здесь замечательно.

Ким вошла в дом и огляделась. Динна неплохо потрудилась: покрасила кухню, вымыла полы. В углу стояла крошечная елка, украшенная лампочками и серебряными шарами. Под деревцем лежало три пакета с подарками, каждый был помечен именем Ким.

– Тебе правда нравится?

Динна улыбнулась и стала похожей на маленькую девочку. Впервые за долгое время она выглядела счастливой и умиротворенной. За эти несколько недель она вновь обрела себя. В маленькой светлой гостиной мебели было немного, но комната казалась уютной и гостеприимной. Здесь стояли плетеное кресло, заново выкрашенное в белый цвет, и очаровательный старинный диванчик, на котором Динна сменила обивку. Теперь он был обит нежно-голубой тканью. Повсюду были видны комнатные растения и цветы в живописных старых бутылках вместо ваз. На стенах висело несколько любимых картин Динны, а на пол она купила чудесный ковер с очень красивым орнаментом. На каминной доске были выставлены медные горшки, на маленьком дощатом столе, за которым могли поместиться двое, стояли латунные подсвечники. В комнате была даже бронзовая люстра. Динна собственноручно сшила занавески из накрахмаленного тюля, который она обнаружила в одном из чемоданов. Казалось, Динна жила в доме уже многие годы.

Стены маленькой спальни Динна оклеила миленькими нежно-розовыми обоями с рисунком в старинном стиле, рядом с этой спальней находилась вторая, еще меньше. Эта спальня была пуста, если не считать плетеной колыбельки и деревянной лошадки в углу возле двери.

Ким огляделась, одобрительно кивнула и села на стул.

– Динна, я просто влюбилась в твой дом. Можно мне здесь остаться?

– Можно как минимум на год. Но боюсь, кое-что тебе может не понравиться, у дома есть свои причуды. Например, горячая вода появляется и исчезает совершенно непредсказуемо, печь разогревается целую вечность, окна туго открываются, камин дымит... – Динна усмехнулась. – Но он мне все равно нравится. Правда, он похож на кукольный домик?

– Точно. Твой дом нравится мне гораздо больше моего, в моем совсем нет шарма.

– В твоем больше шика. Но меня вполне устраивает этот. Глядя на Динну, трудно было поверить, что всего лишь месяц назад она жила в шикарном особняке. Она казалась вполне довольной своим нынешним положением.

– Хочешь кофе?

Ким кивнула. Динна ушла в кухню и вернулась с двумя кружками, над которыми поднимался пар.

– Ну, что новенького?

Мольберт, стоящий в углу кухни, уже сказал Ким то, что ее интересовало. Динна вернулась к работе.

– Я снова рисую, – сообщила Динна с радостью и гордостью.

– Это я поняла. Но что ты собираешься делать с картинами?

– Наверное, буду продавать. Я уже продала три картины, на эти деньги куплены мебель, посуда, простыни.

Динна не уточнила, что, кроме трех картин, она продала серьги с изумрудами и бриллиантами. Но она об этом не жалела, из оставшихся вещей она ничего не стремилась сохранить, сейчас для нее важнее всего был ребенок, все остальное больше не имело значения.

– Где ты их продаешь?

Ким задала свой вопрос не без умысла, но Динна предугадала ход ее мыслей. Она усмехнулась и отпила кофе из кружки.

– Это не важно.

– Если ты не хочешь встречаться с Беном, не встречайся, но почему бы не позволить ему продавать твои картины?

Ким виделась с Беном всего неделю назад, и выглядел он тогда ужасно. Ей хотелось подсунуть ему адрес Динны, но она понимала, что не имеет права так поступить. Динна должна сама найти к нему обратную дорожку. Если она вообще это сделает, в чем Ким начинала сомневаться. Динна выглядела счастливой, казалось, что ей лучше одной.

– Может, хотя бы позвонишь Бену насчет своей работы?

– Не говори глупости, Ким. Что бы я этим доказала? Нет. Я не могу. Даже если я позвоню и попрошу Бена заняться моими картинами, он скорее всего плюнет мне в лицо.

– Очень сомневаюсь.

Однако Ким не исключала, что Динна может оказаться права. В последнее время Бен перестал спрашивать ее, как дела у Динны. Они словно заключили между собой молчаливое соглашение и больше не упоминали о Динне. Ким понимала Бена.

– А как Марк? От него слышно что-нибудь?

Динна покачала головой.

– Я ему позвонила после того, как поговорила со своим адвокатом. Марк меня понимает, мы практически все решили.

– Как ты думаешь, он женится на той женщине? Динна вздохнула и улыбнулась:

– Возможно. Сейчас она живет с ним в его доме. Но мне кажется... – ее улыбка угасла, – что мой уход стал для него своего рода шоком. За последний год с нами обоими слишком много всего произошло.

Ким пыталась понять, не скучает ли Динна по Марку. Глядя на нее, можно было подумать, что скучает. Но быть может, лишь по привычке. В любом случае она проделала огромный путь.

– Откуда ты знаешь, что та женщина живет в доме Марка? Ким сомневалась, что Марк сделал столь честное признание сам.

– Мне сказала Маргарет, когда я позвонила, чтобы узнать, как у нее дела. Насколько я поняла, в следующем месяце она увольняется. Марку не нужны лишние напоминания о моем присутствии в доме. Так что мы все должны начинать жизнь с нуля.

– Так вот, оказывается, как называется то, что ты делаешь, – протянула Ким.

Динна с улыбкой кивнула:

– Начинать с нуля не очень легко, но я пытаюсь. Дом и работа не дают мне скучать и задумываться. В следующем месяце я хочу закончить отделку детской. Я нашла потрясающую ткань, а стены собираюсь разрисовать персонажами из «Матушки Гусыни».

Ким улыбнулась. За непринужденным разговором в уютной гостиной время летело незаметно. В начале шестого Динна встала и включила свет.

– Я и не заметила, что мы сидим в потемках.

– Мне пора, – сказала Ким. – Еще через мост ехать. Между прочим, у тебя есть какие-нибудь планы на Рождество?

Ким не сомневалась, что никаких планов у Динны нет. И Динна действительно покачала головой.

– В этом году я собираюсь просто посидеть в тишине... здесь.

Ким кивнула и почувствовала угрызения совести.

– Я собираюсь в горы, покататься на лыжах. Хочешь со мной?

Динна засмеялась и показала на свой живот. Она была в конце пятого месяца, и теперь наконец-то все показатели соответствовали срокам. Аккуратный округлившийся животик был хорошо заметен под блузкой. Она погладила себя и тепло улыбнулась Ким:

– В этом году я вряд ли смогу кататься на лыжах.

– Я знаю, но ты просто могла бы поехать со мной.

– И замерзнуть там? Нет уж, спасибо, лучше я останусь здесь.