— Будто дочь с матерью встретились после долгой разлуки, — услышала как-то за спиной Сабина слова своей горничной.
И впрямь, от плавных движений пухленькой доньи Терезы, от ее неспешной, убаюкивающей манеры говорить волнами исходило уютное материнское тепло. Вскоре выяснилось: при кастильском дворе она была кормилицей, а затем няней дочерей Альфонса Восьмого — Бланки и Урраки. Привычка брать под покровительство несмышленую молодежь сказалась и на сей раз, и Сабина была этому очень рада. Каждый день приходилось хлопотать о делах насущных (искать пристойный ночлег, заботиться об ужине, кормить и подковывать лошадей, пополнять запасы воды и провизии, чинить платье и обувь), и это вызывало у баронессы досаду и замешательство. К тому же ей не хотелось, чтобы ее обманули или ограбили. Правда, путь святого Иакова уже с полстолетия охраняли воины-монахи из одноименного ордена, но мошенников, желающих поживиться за счет паломников, все еще хватало. Поэтому появление спутниц — домовитой Терезы и ее расторопной служанки — Сабина восприняла как награду за усердие.
Однажды безоблачным днем, преодолев очередной тяжелейший горный переход и спустившись в живописную зеленую долину, измученные путники сделали привал. Они подкрепились подсохшими от жары лепешками и мягким сыром, запили еду холодной ключевой водой (неподалеку бил родник) и решили переждать полуденный зной в тени раскидистого бука.
— Дорогая донья, у меня к вам просьба, — осмелилась наконец Сабина, — расскажите…
— …о детстве французской королевы Бланки? — угадала Тереза с добродушной улыбкой. — Охотно! Я люблю вспоминать о своей девочке. Слушайте же…
…Кастильский двор, шумный и веселый, находился тогда, тридцать лет назад, в Бургосе. Король Альфонс Восьмой высоко ценил образованных людей, поэтому трубадуры, ученые, музыканты, богословы всех мастей, национальностей и вероисповеданий в любую пору года толпились в величественных залах его дворца. Но подобная пестрота не мешала четко исполнять при дворе христианские законы и обряды — за этим зорко следила королева Леонор.
Альфонс был хорош собой: высокий, отважный, настоящий рыцарь! Но слишком уж горяч и своенравен. Его необдуманные слова, а зачастую и действия в адрес вассалов и иноземцев, не раз сглаживала Леонор. Движением бровей, легкой полуулыбкой его красавица-жена умела очаровывать окружающих, привлекая их на свою сторону, чем невероятно помогала супругу в правлении. В общем, они были идеальной парой.
Царственная чета воспитывала дочерей, помня о том, что со временем они выйдут замуж за правителей соседних государств, поэтому на образование не скупились. К двенадцати годам Бланка и ее сестра Уррака, которая была на год старше, знали кастильский, латинский, французский и даже арабский. Девочки изучали грамматику, риторику, математику, музыку, астрономию… Всего не перечислишь.
И вот в конце зимы 1200 года за невестой для Луи, наследника французской короны, прибыла вдовствующая королева Алиенора — мать нашей Леонор. Гостье было уже под восемьдесят. Но когда в Большой зал дворца царственной поступью вошла облаченная в горностаевую мантию, по-прежнему стройная женщина с безупречной осанкой и моложавым лицом, все ахнули. Ее величие завораживало, властность покоряла, а слова не подвергались сомнению.
Алиенора задумалась: какую из внучек выбрать в супруги принцу Людовику? Уррака была старшей, поэтому именно для нее родители собирали приданое и именно ее готовили к отъезду во Францию. Но бабушка решила присмотреться к девочкам повнимательнее. Вышивая, играя в шахматы, гуляя по саду или сидя за трапезой, она постоянно анализировала их поступки.
Уррака любила производить впечатление на окружающих. Бланка же предпочитала наблюдать за ними. Алиенора придумала игру: просила младшую внучку охарактеризовать того или иного придворного. К удивлению вдовствующей королевы, не по-детски меткие замечания девочки почти всегда соответствовали действительности. Да и в компании сверстниц верховодила Бланка. Ее негромкая речь привлекала внимание и заставляла подруг прислушиваться и подчиняться.
Бланку искренне интересовал мир вокруг. Урраку интересовала она сама в этом мире.
Наконец Алиенора приняла решение: ее выбор пал на младшую внучку! Именно Бланке с ее врожденным тактом, целеустремленностью, умением разбираться в людях и управлять ими предстояло стать королевой Франции. Ее величество Леонор сначала обиделась, сочтя выбор матери унизительным для Урраки. Но непререкаемый авторитет Алиеноры Аквитанской взял верх. Бланку стали собирать в дорогу. Вдовствующая королева выделила деньги на ее приданое.
— Недели через две пышный эскорт увез мою девочку в холодный Париж, — со слезами закончила рассказ донья Тереза, промокнув глаза складками белого вимпла. — Урраку же вскоре выдали замуж за португальского короля. Госпожа Алиенора и тут оказалась права: доброе имя ее старшей внучки ничуть не пострадало. А мне, после того как мои девочки разлетелись из родительского гнезда, король Альфонс выделил хорошие поместья. Я стала богатой женщиной и вновь вышла замуж. Но и во втором браке мои детки умерли в младенчестве. Видно, грешна я перед Богом. Вот и отправилась покаяться перед смертью у гробницы Святого Иакова…
Старая кастильянка беззвучно заплакала, и Сабина, искренне сочувствуя ей, больше не задавала вопросов. Собрав нехитрые пожитки, женщины в молчании продолжили путь.
***
— Что вы собираетесь делать дальше? — спросила у Сабины донья Тереза в Леоне, незадолго до того, как они расстались.
Кастильянка заметно осунулась: в ее возрасте тяжело было переносить далекое паломничество.
— После смерти мужа мне не позволят самостоятельно управлять сеньорией, а потому заставят выйти замуж. Я же этого не желаю. Значит, нужен грамотный советчик, который поможет мне разобраться с опасным наследством, и искать такого человека лучше при французском дворе. — Молодая женщина впервые облекла свои смутные мысли о будущем в слова. — Поэтому я хочу перебраться в Париж.
— В Париж? — Донья Тереза задумалась и, порывшись в своих вещах, что-то достала оттуда. — В таком случае у меня к вам огромная просьба! Мне в Париж уже не попасть… Пожалуйста, вручите моей Бланке ладанку с прядями волос ее родителей. Альфонс и Леонор умерли почти одновременно, с разницей всего в три недели, и я срезала на память их локоны. Долгое время хранила их у себя, теперь же передаю реликвию их дочери. А еще преподнесите Бланке сделанный мною кошель — пусть вспомнит свою старую няньку.
И сердобольная женщина, всхлипывая, протянула Сабине бархатную ладанку и искусно вышитый золотыми нитями кошель. Баронесса слегка растерялась от такого доверия, но все же согласилась исполнить просьбу. Неподдельный интерес, который она и прежде испытывала к Бланке Кастильской, после рассказа доньи Терезы лишь усилился. Вопрос о том, как попасть на аудиенцию к французской королеве, решился сам собой. Теперь в руках у Сабины был весомый повод для встречи: она должна передать ее величеству осязаемый привет с родины, из далекого детства…
Проведя несколько дней в Леоне, женщины сердечно простились. Слов за долгие недели пути было сказано немало, поэтому при расставании дамы ограничились небольшим озером слез.
Успешно преодолев перевалы Пиренеев, Сабина со слугами вернулась в замок Лабри, ставший ей родным. Лето было в самом разгаре. Лес дурманил ароматами и сиял дивными красками юга. Сабина любила эту пору; когда-то она с удовольствием гуляла с мужем по знакомым тропинкам, без умолку болтая обо всем на свете, или прохаживалась в одиночестве, размышляя, мечтая и собирая охапки восхитительно пахнущих цветов.
Сейчас же, без мужа, замок оглушал ее душераздирающей пустотой и навевал неизбывную тоску.
— Дорогой Арно, я попросила для тебя у святого Иакова Царствия Небесного. Надеюсь, он меня услышал, — шептала молодая вдова, поглаживая знакомые предметы в комнате барона.
На нее нахлынули болезненные воспоминания, и Сабина тяжело опустилась в резное кресло у письменного стола.
Когда-то восприняв замужество как досадную необходимость, она долгие годы не задумывалась о том, как комфортно ей жилось под защитой сильного и чуткого супруга. И лишь потеряв его, осознала свою слабость и бесправность в мире, принадлежавшем мужчинам. Ее сюзерен — герцог Аквитании, он же король Англии Генрих Третий — лишь вежливо дожидается окончания траура, который длится год. А потом выгодно продаст богатую вдову одному из своих верных помощников. Если к тому времени какой-нибудь нетерпеливый сосед не возьмет ее в жены силой… Сабина с отвращением передернула плечами, словно разглядела сквозь толстые стены донжона хищные оскалы мужчин, замерших перед решительным броском на обреченную добычу.