– «После того, как враги революции похитили короля, предъявитель сего документа уполномочен предупредить об этом всех честных граждан: Отечество в опасности. Приказываю вырвать короля из их рук и вернуть его в распоряжение национального собрания, которое вскоре соберется на экстренное заседание. До этого времени я беру на себя ответственность за настоящий приказ. Данный приказ распространяется на всю королевскую семью. Подпись: ла Файетт».
Наспех выпив воды, офицер продолжил:
– Кроме этого, у меня есть приказ немедленно арестовать карету, запряженную шестеркой лошадей, в которой путешествует король и его семья. Вы все переписали? – обратился он к молодой девушке, сидевшей за грубым деревянным столом с пером и листом бумаги.
Она кивнула.
– Да.
– Добавьте туда следующее: я, майор Курнуойе, из второго батальона национальной гвардии, после шести часов пути из Парижа, остановился в городе Шолоне и прошу гражданина… как зовут председателя революционного комитета?
Из толпы вышел молодой мужчина в сером суконном камзоле.
– Мое имя Габриэль Вале.
– И прошу гражданина Габриэля Вале, – продолжил диктовать майор, – председателя революционного комитета города Шолона, исполнить мои приказы, продиктованные выше, и распространить их в другие мунополитеты до самой границы. После этого он поставил свою подпись на документе, свернул его в трубку и протянул председателю революционного комитета. – Если вы потратите на выполнение моего приказа более минуты, я буду расценивать это как акт измены. Немедленно отправляйтесь в путь.
Молодой человек, нахлобучив шляпу, быстро покинул постоялый двор, а в собравшейся толпе, поднялся шум.
– Король сбежал!
– Его похитили!
– Король изменник! Его нужно немедленно арестовать!
Именно эти слова услышали Констанция и другие пассажиры почтового дилижанса, подъехавшие к постоялому двору Шолона. Услышав о том, что произошло, Франсуа Кольбер тут же присоединился к митингующим.
– Короля и всю его семью нужно немедленно арестовать! – закричал он. – Они изменники и заслуживают наказания!
Толпа одобрительно зашумела, выражая свое согласие со словами парижского студента.
Потеряв голову от ужаса, Констанция попыталась вступить в словесную перепалку с толпой.
– Нет, короля нельзя арестовать сейчас! Это вызовет в стране гражданскую войну! – закричала она.
Толпа зашумела и грозно надвинулась на аристократку, пытавшуюся защищать ненавистного монарха.
– Ее надо арестовать! – выкрикнул кто-то. – Она пытается воспрепятствовать исполнению приказа гражданина ла Файетта, главнокомандующего национальной гвардией. Вы слышали, что сказал майор? Она изменница! Констанция быстро поняла, что совершила ошибку и не осмеливалась больше произнести ни единого слова. По счастью, ей на помощь пришел мистер Томас Пени, который закрыл ее собой и увел подальше от разъяренных горожан.
– Вам не следовало так говорить, мадам. Они вполне могли бы разорвать вас на части, – укоризненно произнес он.
Констанция только сейчас почувствовала, что ей страшно. Она по-прежнему видела перед собой горящие от ненависти и злобы глаза, руки, которые, казалось, вот-вот потянутся к ее горлу.
Прямо на глазах у господина Пенна Констанция разрыдалась.
– Ну, ну, успокойтесь, все будет в порядке. Скажите, вы знали о том, что произошло в Париже?
Констанция еще ничего не успела ответить, а в разговор вмешался Ретиф.
– Еще вчера вечером я знал, что произошло, – торжественно подняв палец, сказал он.
Изумленный судья обратился к господину де Ванделлю:
– Вы представляете, сегодня король был в нескольких лье от нас, а мы об этом ничего не знали.
Банкир в ответ лишь сокрушенно покачал головой.
– Что вы думаете об этой новости, мистер Пенн? – обратилась к американцу вдова из Шампани. Тот тяжело вздохнул.
– Я думаю, что короля, который пытается сбежать из своей страны, обязательно арестуют.
Казанова не принимал участия в этих разговорах, больше озабоченный собственным желудком. Он прошел в харчевню, располагавшуюся здесь же, при постоялом дворе, и дождался, пока к нему подойдет ее хозяин.
– Что прикажете, патрон? – поклонившись спросил тот.
– Я надеюсь, что ваши повара занимаются своим делом, а не митингуют по поводу бегства короля? По мне, пусть бегут все короли мира, я просто хочу поесть.
Хозяин харчевни снова поклонился.
– Сию минуту, месье. Садитесь, где вам будет удобно. Вы собираетесь обедать один или с вами будет кто-то еще?
– Я прибыл на почтовом дилижансе. Мы все голодны. Организуйте, пожалуйста, стол, за которым мы могли бы сесть.
– Все будет сделано. Одну минуту. Откуда-то неподалеку доносились крики:
– Да нет, это был не он1 На нем же не было горностаевой мантии!
Спорили несколько простолюдинов, один из которых, по виду кузнец, в промасленном фартуке, потрясал свернутой в трубку бумагой.
– А я говорю, что это был он. Вот, посмотрите. Кузнец развернул бумагу, на которой был изображен портрет короля Людовика XVI.
– Вот, смотрите! Тот же самыи нос, тот же самый подбородок. Пару часов назад здесь был король. Я сразу узнал его.
Судья наклонился к господину Ванделлю и прошептал ему на ухо:
– Наверное, прошло уже не меньше суток с того времени, как король покинул Париж. Я молю бога о том, чтобы он добрался до границы.
Хозяин харчевни почтительно склонился перед Казановой.
– У нас есть трюфели, жареный рябчик, несколько разновидностей сыров, кое-какие закуски. Что вы будете есть?
Казанова небрежно махнул рукой.
– Приносите все. Мы очень голодны. Знаете что, я буду сидеть один. Мне вдруг захотелось побыть одному. Я пересяду вон за тот столик.
Итальянская певица, вдова из Шампани и Констанция де Бодуэн также сидели отдельно.
– Вы знаете, что они говорят? – сказала итальянка. – Они говорят, что в этой карете ехало шесть человек.
– Да, – подтвердила Констанция, – их шестеро.
– Там дети, женщины и мажордом.
– В этой карете едут наследники престола, гувернантка, мадам де Тузель, сестра короля, принцесса Елизавета, и с ними мажордом, граф Ферзен. Король одет в костюм лакея редингот.
Вдова из Шампани брезгливо поморщилась.
– Король одет в костюме лакея? Боже мой, что происходит с Францией?
Итальянка бесстрастно пожала плечами.
– А что, прикажете ему отправиться в дорогу в горностаевой мантии и с короной на голове?
– Его величество король Франции Людовик XVI отправляется к своим союзникам, и это должно послужить на благо Франции, – гордо сказала Констанция. – Может быть, наконец-то в стране прекратится беспорядок.
Итальянка фыркнула.
– А я обожаю беспорядок.
– Виргиния, успокойся! – прикрикнул на нее муж, сидевший за соседним столиком. – Всем уже надоели эти беспорядки. Это анархия, каждый считает себя чуть ли не выше короля.
Мистер Пенн отрицательно покачал головой.
– Я тоже не люблю беспорядок, однако самое худшее – это правление аристократии, это тираническое мошенничество. Мы должны уничтожить царство несправедливости. Взгляните, например, на королевский двор Георга III в Англии. Он и его приближенные выжимают все соки из народа для того, чтобы двор мог жить в роскоши. Это ли не высшее проявление несправедливости?
Тем временем Ретиф де ля Бретон подсел за столик, за которым, торопливо поглощая жареного цыпленка, сидел майор Курнуойе.
– Гражданин майор, – обратился к нему писатель, – скажите, что сейчас происходит в Париже?
– Город весь кипит от возмущения, – прожевывая ответил офицер.
– А как в Париже узнали, что король собирается бежать в Мец, что он едет по этой дороге?
– Логика, уважаемый месье, логика. Король, наверняка, хочет попасть под защиту войск маркиза де Буийе.
Увидев, что Казанова сидит в одиночестве за дальним столиком, ожидая, пока будет выполнен его заказ, дама в черном, вдова винокура из Шампани, села рядом с венецианским кавалером. Наконец, появился повар с блюдом в руке.
– Вот ваш рябчик, месье.
– Благодарю вас.
Дама с любопытством посмотрела на огромную жареную птицу.
– Вы всегда так много едите, месье Казанова? – спросила она.
Тот развел руками.
– Как ни стыдно в этом признаться – да. К сожалению, сейчас у меня не осталось больше никаких удовольствий, кроме того, которое я получаю за столом.