Ася Андреева - Конструктор

— Так я же не против. Просто очень переживаю за неё и люблю, а она не понимает, как можно так волноваться.

— Ну, мой дорогой, — она подошла и стала гладить его, а потом прильнула к его груди. — Я тоже тебя люблю. И тоже волнуюсь, когда ты в командировках.

Мы с Костей переглянулись — так мило это выглядело со стороны.

— Терпи, друг, — засмеялся Костя.

— Я так и делаю всю жизнь. Мне в церкви, когда мы были очень молодыми, было сказано: вот теперь подумай хорошо, когда ты стоишь у алтаря. Прямо сейчас ты можешь уйти. Оставить её и уйти. А если берёшь её в жёны, то и терпишь всю жизнь.

— Ты меня терпишь всю жизнь? — Анна заглянула ему в глаза.

— Нет, я тебя люблю. А когда любишь, то ничего терпеть не приходится.

— Всё разбираетесь, кто кого любит? — Иван Сергеевич несмело заглянул в нашу комнату.

Костя пожал ему руку и пошутил:

— Если вы все пришли, чтобы вывесить простыни после брачной ночи, то опоздали, — и сжал мою руку. — С нами всё в порядке. Спасибо вам всем за помощь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Ну, раз в порядке, прошу спускаться завтракать.

Я потопталась на месте и решилась:

— Простите меня, Иван Сергеевич. За всё простите. И спасибо.

Он подошёл и внимательно посмотрел на меня:

— Мне не за что тебя прощать. Ты под стать своему мужу. Берегите друг друга.

Позавтракав, мы вчетвером проехались по окрестностям и местным достопримечательностям. Вечером посидели у костра, пожарили шашлыки и поделились своими планами и мыслями насчёт ближайшего будущего.

— Костя, ты отдохни пару недель с Вероникой. Я всё улажу сам на работе.

— Спасибо, Ханк. Я и так собирался у тебя просить помощи, — он прижал меня к себе и нежно провёл по моему плечу.

Вечером, укладывая меня в очередной раз на кровать, Костя спросил:

— В какую страну ты хочешь полететь на море?

— На море? Правда? — я очень обрадовалась.

Он задумчиво улыбнулся, но не ответил, лишь посмотрел в мои глаза.

— А знаешь… Я безумно люблю море. Я так давно не видела его. И скучаю по нему. Но сейчас я хочу, чтобы мы поехали в наш домик. И там провели наш медовый месяц.

— Я приятно удивлён. Не ожидал. Ты моя девочка. Ты прочитала мои мысли? — Костя стал гладить внутреннюю поверхность моего бедра. — Я очень хочу, чтобы мы поехали туда. У нас там остались незаконченные дела.

— Интересно, это какие?

— Про баньку забыла? — и легонько укусил меня за грудь, за что получил по рукам.

— Так, значит, ты там оприходовал своих женщин, которые не могли заснуть всю ночь? — ревность резанула как лезвием.

— Да. Одну там. Одну на печке, — он мечтательно закатил глаза.

Я практически вырвалась из его рук и хотела слезть с кровати. Но тут же была крепко прижата его бедром и руками.

— Спокойно, козочка моя. Не надо брыкаться, — он весело прикрывал своё причинное место от моих попыток ударить его, а сам старался игриво покусать меня в самых неожиданных местах. — Ты единственная женщина, ночевавшая в том доме.

— А зачем мне соврал тогда?

— Чтобы ты дала поспать, — и закрыл мне рот поцелуем. — Я, похоже, нашёл способ заставить тебя перестать хмурить лоб. Чтобы твои фантазии не заставляли делать глупости.

— Я уже молчу про твои фантазии, — в маленьком перерыве спешно проговорила я.

— Интересно? Ты на что намекаешь? А, вспомнила про инструкцию. Так её никто не отменял. Завтра включим твой телефон. Я уже расширил доступ.

На следующий день, попрощавшись с Иваном Сергеевичем и Степанидой, мы отправились в наш домик, чтобы провести там свой медовый месяц. Погода установилась тёплая и ясная, так что нам будет чем заняться на свежем воздухе в ближайшее время.

Еще в дороге Костя отдал мне мой телефон, и я смогла позвонить родителям. Сегодня он вёл машину осторожно и не спеша, словно обдумывая что-то. То и дело поглядывал на меня, бросал красноречивые взгляды, отчего я начинала краснеть.

— Почему ты смущаешься? Мы уже не чужие друг другу. Посмотри, интернет появился?

— Да, даже несколько палочек есть.

— Зайди в инструкцию, пожалуйста.

Я открыла документ, стала его читать и ещё больше покраснела.

— Дааа… А ты точно в Москве дела свои решал? — спросила я, а внизу живота уже стало разливаться тепло.

— Да я только и делал, что думал о тебе. А потом маленько поправил документ.

— Маленько? Да здесь добавлено тысяча новых пунктов.

Он лишь только пожал плечами.

— Что? Я это не буду выполнять, — я посмотрела на мужа, когда увидела, что было добавлено.

Костя, глядя перед собой на дорогу, широко улыбался и невозмутимо вращал руль.

— Ты слышишь? Даже не вздумай ко мне с такими просьбами подходить.

Он свернул с дороги на какую-то тропинку и, проехав совсем небольшое расстояние, остановил машину и заглушил двигатель.

— Ты слышал, что я сказала? — уже тише повторила я.

— У меня прекрасный слух, — и, прежде чем я успела что-то сообразить, он откинул моё сидение назад.

Я заворочалась, но ничего не смогла сделать, так как по-прежнему была пристёгнута ремнём безопасности. А он в который раз за последние сутки впился в мои губы и позволил своим рукам вольности, к которым я никак не могла привыкнуть.

Скользя одной рукой по моему лицу, второй — опускаясь вниз к груди, целовал снова так, что мурашки под кожей бегали хаотически и беспорядочно, как известное движение частиц в физике. Вскоре мне расхотелось спорить с ним, потом сопротивляться, а спустя минут пятнадцать я и вовсе потребовала свободы.

— Всё правильно, солнце моё. Привязана ты будешь в другой раз. Это из другого пункта. У нас с тобой много дней впереди, — хриплым голосом сообщил он мне и продолжил своё дело. — Сегодня для тебя совсем другое задание.

Через какое-то время я констатировала для себя факт: я не смогу его остановить, если он что-то захочет. И выполнила всё, как он просил.

Через минут сорок мы продолжили движение. Меня стало клонить в сон, и перед тем, как отключиться, а заметила, что он не перестаёт улыбаться, периодически поглядывает на меня и выглядит человеком, у которого для счастья всё есть. Впрочем, я ощущала себя также.

Вечером Костя истопил баню. Она была такая маленькая, что находиться там можно было только вдвоем. Я долго упиралась идти туда, потому что ни разу в жизни не парилась в бане, пока он не схватил веник и не стал угрожать отстегать им меня, как перину.

После посещения бани мои взгляды на жизнь сильно изменились. Костя довольно улыбался, а мне так хотелось что-нибудь сделать приятное и для него. Но пока я могла только любить. Любить так, как это может делать молодая женщина.

Дни пролетали очень быстро, а ночи становились всё холоднее. Но нас это сильно не расстраивало, потому что голова кружилась только от того, что можно вот так просто жить вместе под одной крышей и любить, любить и ещё раз любить…

Одним утром я проснулась раньше Кости. Вышла на крыльцо, чтобы встретить утреннее солнце, и услышала вдалеке шум от приближающейся машины. Моё состояние в последнее время было настолько спокойным и уравновешенным, что ничего плохого я не вообразила, а осталась ждать гостей, которые скоро должны были появиться из-за поворота.

— Ты что тут сидишь? — Костя обнял меня сзади и поцеловал в висок. — Замёрзла вся. Так, а кто это к нам пожаловал?

Через минуту мы увидели машину Орлова, из которой в открытые окна махали мои девчонки. Я спустилась с крыльца, а они, бегом выскочив из машины, набросились на меня и стали целовать.

— Ника, какая ты красивая. Ты вся светишься. У вас тут что, курорт? А кожа какая стала у тебя, — девочки ощупывали меня со всех сторон.

— Сплошные спа-процедуры. Да ладно, вы тоже выглядите ничего. Олька, а ты как-то изменилась? В лучшую сторону, конечно.

— Да, меня перестало тошнить. Жизнь наладилась.

— Да, только теперь банки с огурцами не успеваю открывать, — Орлов присоединился к нашей компании.

Костя обнялся с Никитой, и они похлопали друг друга по спине. Потом подошёл к Эльдару и протянул ему руку, чтобы поздороваться: