Скарлетт Эдвардс - Контракт

Еще два глотка, и я ставлю банку.

Только тогда я понимаю, что вода могла бы быть с примесью наркотиков.

Я снова начинаю чувствовать себя болезненно. Запихаю пальцы в рот, пытаясь вызвать рвоту, когда до меня наконец доходит вся нелепость этой ситуации.

Ты уже пленница, и уязвима, будто тебя собираются продать. Для чего отравлять воду?

Истеричный смех вырывается из груди. Смех, говорящий о том, что последний огонек надежды погас. Это смех женщины на грани безумия.

Я бегу на ногах, дрожащих от смеха.

- Что ты хочешь от меня?

Кричу я в небо. Я развожу руками и поворачиваюсь.

- Покажись! Покажи, кто ты такой

Я встаю слишком быстро. Голова кружится. Я теряю равновесие и падаю.

Моя голова глухо бьется об пол. Все снова чернеет.

Одиннадцать лет назад

Мне двенадцать лет. Вечер. Воздух холодный, и полумесяц висит на безоблачном небе.

Вдалеке раздается уханье совы. Моя голова дергается вверх от резкого падения около стены.

Я боюсь заснуть здесь. Я боюсь, что уже никогда не встану. Что, если мои дни закончатся точно также, как и у этого скелета?

Моя левая лодыжка опухла и горячая на ощупь. Ниже нога онемела. Мой желудок продолжает сжиматься в еще более жесткие узлы, напоминая о голоде.

Интересно, волнуется ли мама. Она так была занята Полом в последнее время, что не уделяла мне никакого внимания на протяжении всего отпуска.

Я не против Пола. Он никогда не кричит и не пьет. Он не кинул мою Он не бросил мою маму, как это сделал ее последний бойфренд.

Он просто игнорирует меня. Я всегда была рада этому. По крайней мере, он разрешает маме привозить меня в его дом у озера.

Интересно, увижу ли я когда-нибудь его или маму снова. Когда падала, кажется, я всё сломала. Нет никакого выхода. Если меня найдут…

Но нет, никто и никогда не найдет меня здесь.

***

Кар! Кар! Кар! Кар!

Открыв глаза, на меня накатывает тревога. Я спала! Как долго? Я ведь только пару минут назад закрыла глаза…

Первые лучики проскальзывают сквозь воздух, заставляя пыль мерцать со зловещей величественностью.

Ворон снова здесь. Наблюдает за мной.

- Что ты хочешь, птица?

Спрашиваю я.

Кар! Кар!

- Я не могу встать, понимаешь?

Кричу я. На глаза наворачиваются слезы. Я знаю, что мне придется встретить здесь смерть.

Кар! Кар! Кар! Кар! Кар!

- Оставьте меня в покое!

Кричу я.

Кар! Кар! Кар кар кар КАР КАР кар кар!

- Я не могу ходить!

Воплю я.

- Я не могу прыгать! И даже если бы моя нога не была сломана, то я всё равно не смогла бы сделать это!

Я начинаю кричать.

- Что еще Ты хочешь? Ты хочешь, чтобы я еще раз кинула в тебя камень? Одного было недостаточно?

Провожу рукой по земле и нащупываю только грязь.

Набираю руку, полную грязи и бросаю в него.

Кар! Кар! Ворон взлетает, и брызги грязи падают на землю.

Я остаюсь наедине с жуками и гигантской крысой.

Я ненавижу это место. Я ненавижу сырой, земляной запах. Я ненавижу темноту, которая остается в углах даже в течение дня. Я ненавижу, что отверстие в потолке так близко. Оно дразнит меня. Если бы я была всего на несколько дюймов выше, возможно я смогла бы встать…

Кар! Кар! Кар!

Я кричу от отчаяния. Больше всего я ненавижу эту проклятую птицу!

Она залетает в подвал и садится в футе от меня. Я смотрю на нее. Она совершенно бесстрашная. Она в свою очередь смотрит на меня своими черными, как бусинки глазами, и начинает совать свой клюв в землю, ища завтрак.

Подождите. Грязь. Вот именно!

Я осматриваю себя. Тыкаю пальцами в землю. Мягкая, рыхлая земля. Может быть, я и не высока ростом, чтобы встать, но я уверена, черт возьми, что я могу соорудить насыпь!

А вот и разрешение проблемы. Я отказываюсь голодать в этой дыре посреди леса. Я отказываюсь позволять своему страху управлять мной. Эта птица даже не знает значение слова, и я отказываюсь, чтобы он был лучше меня.

Я ползу на коленках и начинаю грести.

Настоящее время

Я прихожу в себя со жгучей головной болью. Такое чувство, будто кто-то воткнул гвоздь в мой затылок.

Издавая стоны, я сажусь. Свет такой же яркий, как и всегда. Вообще-то слишком яркий. Это только усиливает мою головную боль. Я терпеть не могу эту светочувствительность.

Смотрю на колонну, затем невольно начинаю дрожать, касаясь пальцами ошейника на шее. Конечно же он на месте. Разве можно было ожидать, что будет по-другому?

Интересно, который сейчас час. Как долго я пробыла в этой комнате. Без окна, впускающего солнечный свет, этого невозможно сказать.

Думаю, не больше одного дня, хотя. Во-первых, от меня не пахнет. Во-вторых, я не испытываю потребности в том, чтобы принять душ. С этой мыслью приходит и нестерпимое желание пописать.

Блядь! Я осматриваюсь вокруг. Человек просто ждет, что я описаюсь на пол?

Грязные нетронутые плитки больше похожи на какое-то пренебрежение, но ведь я не свинья. Я еще не настолько нахожусь в отчаянии. Но всё же.

Я вспоминаю о двух банках и бегу к той, что пуста. Взяв её, до меня наконец-то доходит, для чего она предназначена.

Это не банка, идиотка. А ночной горшок.

Использовав его, я несу его как можно ближе к периметру моей тюрьмы, рискуя. Я не хочу получить еще один удар электрическим током.

Я замечаю письмо, которое я так и не закончила читать. Достаточно вспомнить о плавных синих чернилах, чтобы по спине побежала дрожь.

Заставляю себя сесть и прочитать оставшееся. Что если там содержится жизненно важная информация.

Завтра, Вы получите контракт, в котором в общих чертах будет описано, какого поведения я от вас жду. Соответствие моим требованиям постепенно даст Вам больше свободы. От того, что вы будете вести себя, как ребенок, только усугубит ранее заработанные привилегии и на это я отреагирую с апатией.

Сегодня вы - гость в моем доме. Когда же Вы подпишете контракт, Вы станете моей собственностью.

Я всегда рассчитываю то, что моя собственность соответствует только высоким стандартам.

Следующие восемнадцать часов я оставлю Вас в покое, чтобы Вы могли подумать над имеющимися вариантами.

Не разочаруйте меня.

- J.S.

Что-то в этих инициалах заставляет меня задуматься. Буквы похожи на подпись, которую, как мне кажется, я уже видела прежде.

Но где? Я пытаюсь вспомнить, ломая голову. Может быть кто-то из друзей.

Это напоминает мне встречу с бывшим одноклассником, которого я не видела пять лет. Он похудел. Вы чувствуете, что вроде бы знаете его. Только после того, как начинаешь разговаривать с ним, ты вспоминаешь его.

Остальная часть письма пролетает в моей голове. Очевидно, это писал сумасшедший. Какой больной назвал бы меня “гостем”? Это - щедрый эвфемизм. Ошейник мог бы также быть на поводке, полностью обеспечивая свободу. “Никаких препятствий” для моего ухода? Ха!

Я даже думать не хочу о последствиях контракта. Я его не подпишу. Я никогда не стану чьей-либо собственностью.

Я лучше умру.

Внезапно, гаснет свет.

Темнота еще больше нервирует меня. Я встаю и махаю руками.

- Эй! Эй, я все еще здесь!

Ничего. Лишенная света, я нащупываю колонну. Когда мои руки находят ее, я прислоняюсь спиной и опускаюсь по ее холодной гладкой поверхности. Шлепаюсь задницей о землю. Глядя в темноту, я опускаю голову. Мой желудок урчит, напоминая мне, сколько прошло времени с момента последнего приема пищи. Мне дали воду. Значит ли это, что еду мне тоже предоставят?

Я снова возвращаюсь к своим воспоминаниям, чтобы хоть как-то собраться с силами.

Одиннадцать лет назад

Полдень. Солнце высоко поднимается надо мной, заполняя лес своими неумолимыми лучами. Я гребла на протяжении долгих часов. Ногти черные, а руки в грязи. Пальцы онемели, а руки словно свинцовые. Мои плечи горят.