— Я пошутил. Вы не должны бояться заходить ко мне. — Он пододвинул ей бокал. — Это не виски, а простая вода.
Мария двумя руками обхватила бокал. Она совсем не хотела пить. Но она должна как-то сбросить с себя это оцепенение, вырваться из гипноза его привлекательности и тех чувств, которые овладевали ею, которые, как она понимала, ей вряд ли удастся испытать еще когда-либо.
Чувств, которым она сейчас сопротивлялась изо всех сил.
— Ваша спутница чувствует себя лучше? — спросил он.
— Она… ну, в общем, да, нет, она не… — Смутившись, она замолкла. «Соберись», — приказала себе. — Я хочу сказать, что, когда она спит, боль отпускает ее, но когда бодрствует, то ей пока очень плохо.
— Что ж. Это понятно, если учесть, через что она прошла.
Мария неопределенно кивнула. В ее ушах звучали слова Изабель. Она должна сказать, что ее спутница чувствует себя очень плохо и нельзя ли ссадить их на каком-нибудь берегу. Например, в Дании. Если это не поможет, то следует сказать, что именно Дания — та страна, в которую они направлялись. Они будут очень признательны командующему, если он окажет такую услугу больной старой женщине. Что сэра Джона ждет вознаграждение — их огромная благодарность, да и просто деньги. Мария помнила, что ей следует сказать именно это.
Но шотландец каким-то образом все время сбивал ее. Стоило ей взглянуть на него, как мысли путались, а слова вылетали из головы.
Ну что же, если говорить, то надо сейчас.
— Я… пришла сюда, сэр Джон, чтобы передать нашу признательность — мою и Изабель — за то, что вы для нас сделали.
— Изабель!
Мария растерялась. Видимо, она сказала уже что-то лишнее.
Командующий улыбнулся.
— Теперь я по крайней мере знаю, как зовут вашу спутницу. Кто она вам? Родственница?
Мария торопливо пыталась взвесить, опасно ли сказать правду. Наверное, нет. Ей что-то подсказывало, что чем ближе к истине, тем лучше. Она практически не лгала в своей жизни, и правда поможет ей не запутаться.
— Леди Изабель — моя тетя.
— Вы и Изабель путешествовали одни? Или, когда корабль попал под обстрел, с вами находились и другие родственники?
— Одни? — переспросила она. Вот опять он становится хозяином разговора — так нельзя. Она постаралась сосредоточиться, чтобы не сказать лишнее. Но впервые в жизни ей не хватало слов. — Других родственников с нами не было.
Джон уже давно собирался задать еще вопрос, она жестом остановила его. Он удивленно посмотрел на нее.
— Я постараюсь объяснить, — опередила она его. — Но, пожалуйста, не задавайте больше вопросов.
— Хорошо, — ответил Джон. У нее нет основания доверять.
Она слегка повернулась к нему, он не спускал глаз с ее точеного профиля. Ее глаза беспокойно перебегали с предмета на предмет, на ее нежной длинной шее пульсировала голубая жилка.
Ему никогда не приходилось встречать такую реакцию у женщин старше шестнадцати лет. Она его боялась, и ему это не нравилось. Может, он с ней не слишком вежлив? Может, он слишком давит на нее? Нужно избрать другую тактику.
— Боюсь, что если я не буду спрашивать, — заметил он с улыбкой, — то мы будем сидеть и молчать до тех пор, пока вы, не найдя больше ничего интересного в моих руках, с которых вы не сводите глаз, решите, что вам нет смысла далее задерживаться, и уйдете.
Мария взглянула на его открытое лицо.
— Ну и что, если я уйду? Что в этом такого?
— Во-первых, — заявил Джон, — я лишусь вашего приятного общества и, что еще более важно, должен буду позаботиться о безопасности.
Мария нерешительно посмотрела на него.
— Не хотите ли вы сказать, что я нуждаюсь в защите?
— Нет. — Джон наклонился к ее лицу. Тон его стал доверительным: — Я говорю о моей безопасности.
Он, наверное, шутит, хотя в его лице нет и намека на это.
— Простите, сэр Джон, вы не похожи на человека, которому требуется защита от чего бы то ни было или… от кого бы то ни было.
— И тем не менее это так. — Джон пододвинул свой стул еще ближе и перешел на шепот: — Дело в том, что, пока та дама караулит меня за одним углом, ее муж следит за мной из-за другого. И тот и другой при первой же возможности постараются мне навредить.
— Вам?
Мария недоверчиво взглянула на него.
— Но почему?
— Я могу быть с вами откровенен?
Мария молчала. Конечно, он подшучивает над ней. Но лицо его оставалось серьезным, только в глубине глаз таилась смешинка. Что ж, не будет большого вреда, если он решит, что ей можно доверять. Она неуверенно кивнула.
— Вы обещаете мне, что разговор останется между нами? Что вы ничего не скажете даже своей тете?
— О ком же идет речь?
— Конечно, о леди Каролине. И ее муже сэре Томасе Моле.
Мария снова кивнула:
— Даю слово.
Джон пододвинул свой стул еще ближе к молодой женщине, стараясь не улыбнуться, когда она тоже наклонилась к нему. «Постараюсь наговорить ей как можно больше».
— Сэр Томас Мол, — прошептал он, — муж леди Каролины. Вы ведь с ним встречались?
Мария покачала головой:
— Нет как будто. Может, он был на палубе, когда нас подняли на борт.
— Вот-вот, — кивнул Джон. — Он лет на двадцать старше леди Каролины.
— Да? — переспросила она с любопытством. Она-то была на год старше своего первого мужа и будет на семь лет старше второго.
— Вроде бы. Леди Каролине двадцать восемь лет. Она еще молода, но уже не ребенок. Беда в том, что эта разница в возрасте очень беспокоит сэра Томаса. — Джон внимательно следил за выражением ее лица. Такая юная! — Сколько вам лет, Мария, могу я спросить?
— Двадцать три.
— Неужели? — Брови Джона от удивления поползли вверх. — Мне тридцать два.
— Девять лет разницы, не так уж много для… — Густо покраснев, Мария остановилась и уставилась на свои перебинтованные руки.
На этот раз Джон позволил себе улыбнуться и протянул ей бокал.
Она с удовольствием выпила воду.
— Да, девять лет. Так на чем я остановился?
Она вернула ему бокал.
— Вы говорили о сэре Томасе.
— Да, — задумчиво сказал Джон, рассматривая пустой бокал. Не подумав, он стер пальцем капли с его края и провел им по своим губам.
Мария не спускала с него глаз.
— Это второй брак сэра Томаса, — опомнившись, сказал Джон.
— Я догадываюсь, сэр Джон. Мисс Дженет очаровательная женщина.
— Да, да. Вы ведь ее знаете.
— А что случилось с его первой женой?
— Она умерла от горячки. Лет пять назад. — Джон повертел бокал. — Она была хорошей женщиной. Мисс Дженет воспитывалась в любви и заботе. Что касается его второго брака…
— В нем нет любви, — грустно сказала Мария.
Джон улыбнулся про себя. О браке сэра Томаса и леди Каролины при дворе сплетничали постоянно. Ему же этот разговор нужен был для того, чтобы узнать побольше об этой зеленоглазой красавице, которая так напряженно смотрит на него. Что же она все-таки скрывает?
— Любви? — откликнулся он. — Не знаю. Многие считают сейчас, что любовь в браке не обязательна. Я не разделяю эту точку зрения, но у сэра Томаса свое мнение на этот счет. Я сам никогда не был женат. Не знаю, может ли в жизни быть не одна любовь?
Мария молча смотрела на него, не зная ответа на этот вопрос.
— Вы, наверное, понимаете, о чем я говорю, — настаивал Джон. — Вы сказали, что были замужем. Так вот, могли бы вы полюбить еще раз и выйти по любви замуж, потеряв любовь и восхищение первого мужа?
Мария смотрела на свои руки. Ну зачем она упомянула слово «любовь». Теперь он вовлек ее в этот разговор, и она в замешательстве. Что она знает о настоящей любви? Разве ее муж любил ее? Когда ей довелось любить самой?
— У вас романтические представления о браке, сэр Джон.
Грусть на ее лице сменилась выражением безысходности.
— Как долго вы были замужем, Мария?
Она посмотрела ему в глаза.
— Четыре года.
— Это был брак по любви? — Джон уже знал ответ на свой вопрос, но ему хотелось услышать подтверждение из ее уст.
Мария минуту молчала.
— Нет. Он был просто… выгоден обеим семьям.
Она вдруг почувствовала, что ее колено касается его и что у нее нет никакого желания отодвинуться. За четыре года совместной жизни с Луи, своим мужем, они не разу не сидели с ним и не беседовали вот так. Все время кто-то присутствовал. Только во время его редких и очень коротких визитов в ее спальню они оставались наедине. Как неприятны были ей те редкие посещения! Она знала с самого начала, что… у Луи другие интересы. А потом, потом он повел свои войска против Сулеймана Великолепного, и это был конец всему.