Кира Касс - Королева и фаворитка

Ни слова не говоря, принц убрал выбившуюся из моей прически прядь волос и запрокинул мне голову. Потом улыбнулся своей неуловимой улыбкой и припал к моим губам.

Сколько я себя помнила, я всегда мечтала о том, как буду целоваться с Кларксоном. Но я даже представить не могла, какое это головокружительное ощущение.

Он притянул меня к себе, сжимая в железных объятиях. Возможно, я оступилась или споткнулась, но так или иначе мои руки оказались в его волосах. Он наклонился, и я послушно прильнула к нему всем телом.

Это был полный восторг. Восторг любви. Одним словом, то, о чем так много сказано и написано… и то, что теперь мне выпало счастье познать.

И когда он наконец отстранился, бабочки в животе успокоились, а нервное напряжение улеглось.

Грудь принца тяжело вздымалась, лицо покраснело.

– Сегодня вечером вы выглядели потрясающе. Я подумал, что вы должны знать. – Он провел пальцем по моим рукам, по ключицам и дальше по волосам. – Просто потрясающе!

Он снова на секунду приник к моим губам и, бросив на меня прощальный взгляд, закрыл за собой дверь.

Не чуя под собой ног, я добрела до кровати и повалилась навзничь. Конечно, не мешало бы попросить Марту помочь мне раздеться, но жаль было снимать это прекрасное платье.

Весь следующий день я была как в тумане. Любое движение, любое ласковое прикосновение ветра пробуждало к жизни то сладостное чувство, и всякий раз я мысленно возвращалась к Кларксону.

За завтраком я дважды поймала на себе заговорщицкий взгляд принца. Он смотрел на меня так, словно нас двоих связывала чудесная тайна.

И хотя мы, девушки, сомневались в достоверности ходивших о Тиа слухов, я решила на всякий случай никому не рассказывать о прошлом вечере. Тот факт, что ни одна живая душа не знала о моих отношениях с принцем, делал нашу тайну чем-то священным, и я берегла ее как зеницу ока.

Меня убивало лишь то, что после тех жарких поцелуев каждую минуту, проведенную вдали от Кларксона, я считала напрасно потерянным временем. Моя душа страстно рвалась к нему, а тело жаждало его прикосновений. И если бы меня спросили, как я провела день, я наверняка не смогла бы ответить. Мое сердце переполняла любовь, и, одеваясь к обеду в своей комнате, я была сама не своя. Однако меня окрыляла надежда на то, что я скоро увижу его.

Служанки, словно угадав мое тайное желание сохранить новый облик, приготовили платье, даже роскошнее вчерашнего. Медового цвета, с завышенной талией и юбкой колокол. Возможно, немного экстравагантно для простого обеда, но мне нравилось.

Я заняла свое место в обеденном зале. Кларксон, поймав мой взгляд, подмигнул мне, и я густо покраснела. К сожалению, недостаточно яркое освещение не позволяло разглядеть его лицо. Я завидовала девушкам на другом конце стола, сидевшим возле окна, в свете лучей заходящего солнца.

– Она снова злится, – повернувшись ко мне, пробормотала Келса.

– Ты о ком?

– О королеве. Только посмотри на нее.

Я бросила осторожный взгляд в сторону центрального стола. Келса оказалась права. Королева выглядела так, будто ее раздражал сам воздух в обеденном зале. Она подцепила вилкой кусочек картофеля, брезгливо прищурилась и демонстративно бросила вилку на тарелку с таким громким стуком, что некоторые девушки вздрогнули от неожиданности.

– Интересно, что с ней случилось? – прошептала я.

– Думаю, ничего не случилось. Просто она из тех людей, которые никогда не бывают довольны. Даже если король каждые две недели будет отправлять ее отдыхать, ей и этого будет мало. Она не успокоится, пока мы не разъедемся по домам.

Келса явно осуждала королеву за отвратительный нрав, что нетрудно было понять. И все же я слишком любила Кларксона, чтобы осуждать его мать.

– Интересно, что она будет делать, когда Кларксон наконец выберет свою суженую? – спросила я.

– Даже страшно об этом подумать, – отозвалась Келса, сделав глоток игристого сидра. – Из-за нее у меня отпадает всякое желание бороться за сердце принца.

– Ну, на твоем месте я не стала бы особенно беспокоиться, – пошутила я. – Дворец достаточно большой, и при желании можно сделать так, чтобы вообще никогда с ней не сталкиваться.

– Отличная идея! – Келса оглянулась по сторонам проверить, не подслушивает ли нас кто. – Интересно, а тут найдется темница, куда можно было бы ее заточить?

Я не выдержала и рассмеялась. Отличная идея! Даже если здесь и не было темницы с железными решетками.

Все случилось очень быстро, как это обычно и бывает. В окна полетели какие-то предметы, посыпались стекла. Кто-то из девушек испуганно завизжал. Похоже, один из влетевших в окно предметов попал Нове в голову, и она, закрывшись руками, упала грудью на стол. Девушки в страхе озирались по сторонам, не в силах понять, что происходит.

Я уставилась на странные штуки, лежавшие посреди обеденного зала. Они напоминали банки с консервированным супом, но только очень большие. Прищурившись, я попыталась разглядеть надпись на боку у ближайшей ко мне банки, но тут банка возле дверей взорвалась, и комната наполнилась едким дымом.

– Бегите! – крикнул Кларксон, когда взорвалась вторая банка. – Вон отсюда!

Забыв былые обиды, король схватил королеву за руку и выволок в коридор. Кларксон тем временем вытолкал за дверь двух выскочивших на середину зала девушек.

За считаные секунды комната наполнилась черным дымом, и, оглушенная отчаянными криками, я вконец растерялась. А когда попыталась отыскать сидевших рядом со мной подруг, то обнаружила, что они исчезли.

Ну конечно, они успели убежать. Я снова повернулась и мгновенно утонула в клубах дыма. Где же дверь? Я сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться, и закашлялась. Похоже, это не обычный дым, как, скажем, от костра. Поскольку мне случалось сидеть у костра, я сразу догадалась, что этот дым… совсем иной природы. И тут мое тело обмякло, отказываясь повиноваться. Я понимала, что это неправильно, что надо бороться.

Я запаниковала. Нет, нужно сосредоточиться. И найти стол. Если я найду стол, то тогда мне останется всего лишь повернуть направо. Кашляя и задыхаясь от дыма, я принялась слепо шарить руками по сторонам. Споткнувшись, я налетела на стол, оказавшийся вовсе не там, где я рассчитывала. Ну и ладно, уже хорошо. Я положила руку на столешницу, заставленную едой, и принялась продвигаться вдоль стола, опрокидывая бокалы и цепляясь за стулья.

Нет, ничего не получится.

Мне было трудно дышать, да и вообще я слишком устала.

– Эмберли!

Я подняла голову, но меня окутывала непроглядная тьма.

– Эмберли!

Я стукнула кулаком по столу, закашлявшись от сделанного усилия. Я больше не слышала его голоса, я тонула в клубах едкого дыма.

Тогда я принялась изо всех сил колотить по столу. Ничего.

Еще одна попытка – и тут я наткнулась на чью-то ладонь.

Крепко схватив мою руку, он поспешно поволок меня прочь.

– Ну давай же! – приговаривал он.

Казалось, эта проклятая комната никогда не кончится, и тут я стукнулась плечом о дверной косяк. Кларксон упорно тащил меня вперед, но единственное, чего мне хотелось, – это лечь на пол и уснуть вечным сном.

– Нет! Вперед! – подгонял меня Кларксон.

Мы вышли в коридор, и я увидела лежавших на полу девушек. Кто-то ловил ртом воздух, кого-то нещадно рвало.

Кларксон протащил меня мимо них еще дальше, и мы рухнули на пол, пытаясь отдышаться. Нападение, а я не сомневалась, что это было именно нападение, продолжалось не более двух-трех минут, но я словно пробежала марафон.

Я лежала на боку, в крайне неудобной позе, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой. Кларксон также лежал неподвижно, но я видела, как вздымается его грудь. Секунду спустя он повернулся ко мне:

– Вы в порядке?

Чтобы ответить, мне пришлось собрать всю свою волю в кулак.

– Вы спасли мне жизнь, – сказала я и, задыхаясь, добавила: – Я люблю вас.

Сотни раз я мысленно повторяла эти слова, хотя даже в страшном сне мне не могло присниться, что я произнесу их в такой ситуации. Однако на сожаления времени больше не оставалось: под крики подоспевших на помощь гвардейцев я медленно погружалась в сон.

Когда я проснулась, то почувствовала, как что-то давит мне на лицо. Оказывается, кислородная маска вроде той, что Саманта Рейл надевала во время пожара.

Повернув голову направо, я обнаружила, что лежу неподалеку от двери и стола, за которым обычно сидят медсестры, и что практически все койки больничного крыла заняты. Интересно, а сколько здесь сейчас наших девушек? И кому все-таки повезло, а кому нет?