Кира Касс - Королева и фаворитка

Я попыталась сесть, чтобы лучше видеть. Это не ускользнуло от внимания Кларксона: он сразу же направился в мою сторону. Поскольку у меня не было ни головокружения, ни одышки, я с радостью сняла маску. Принц шел очень медленно, так как явно еще не успел восстановиться после газовой атаки. Примостившись на краешке моей кровати, он хрипло произнес:

– Как вы себя чувствуете?

– Как вы могли… – Я попыталась прочистить горло, мой голос показался мне чужим. – Как вы могли так поступить? Поверить не могу, что вы вернулись. Таких, как я, здесь больше двадцати. А вы у нас один.

Кларксон протестующе поднял руку:

– Эмберли, зря вы так. Вы тоже в каком-то смысле единственная и неповторимая.

Я плотно сжала губы, боясь расплакаться. Наследник трона рисковал ради меня жизнью. У меня вдруг стеснило грудь от переполнявших душу эмоций.

– Леди Эмберли, – надо мной склонился доктор Мишн, – я рад, что вы наконец очнулись.

– А как там остальные? С ними все в порядке? – спросила я.

Доктор едва заметно переглянулся с Кларксоном. Они явно что-то скрывали, но я решила не проявлять излишнего любопытства.

– Должен сказать, вам всем крупно повезло. Его высочество вытащил на свежий воздух пятерых девушек, включая вас.

– Совершенно с вами согласна. Принц Кларксон – невероятно храбрый человек. И я действительно очень везучая. – Я незаметно сжала руку принца.

– Да, – кивнул доктор Мишн. – Но, с вашего позволения, хотелось бы спросить, оправданна ли такая храбрость?

– Прошу прощения?

– Ваше высочество, – едва слышно произнес доктор, – как вы, наверное, понимаете, королю вряд ли понравится, что вы оказываете знаки внимания недостойной вас девушке. – (Боже, лучше бы он меня ударил!) – Шансы, что она родит вам наследника, более чем призрачны. А вы едва не лишились жизни, спасая ее! Я не стал докладывать королю о состоянии ее здоровья, поскольку надеялся, что, узнав правду, вы проявите милосердие и отошлете ее домой. Но если это будет продолжаться, мне придется сообщить королю.

В разговоре возникла длинная пауза. Наконец Кларксон нарушил молчание.

– Насколько я знаю, несколько девушек пожаловались на то, что вы, если можно так выразиться, лапали их во время осмотра, – ледяным тоном произнес он.

У доктора от возмущения глаза полезли на лоб.

– Что вы этим хотите…

– Кстати, кто-то из них утверждал, будто вы нашептывали ей на ухо непристойности. Впрочем, это не важно.

– Но я ни сном ни духом…

– Не имеет значения. Я принц. И мое слово закон. И если я хотя бы намекну, что вы осмелились трогать моих женщин неподобающим врачу образом, то вы живо окажетесь перед расстрельным взводом.

У меня отчаянно билось сердце. Мне хотелось остановить принца, сказать ему, что недопустимо угрожать человеку смертью. Ведь наверняка имеется способ мирно урегулировать проблему. Но я понимала: сейчас не лучшее время для споров.

Доктор Мишн нервно сглотнул, а Кларксон тем временем продолжил:

– Если вам хоть сколько-нибудь дорога ваша жизнь, не советую лезть в мою. Я понятно выразился?

– Да, ваше высочество, – поклонился доктор Мишн.

– Отлично. А теперь скажите, может ли леди Эмберли отправиться в свою комнату, чтобы отдохнуть в более комфортных условиях?

– Я немедленно распоряжусь, чтобы медсестра проверила ее анализы.

Кларксон махнул рукой, и доктор тотчас же испарился.

– Нет, ну каков наглец! Так или иначе, пора от него избавиться.

Я положила руку Кларксону на грудь:

– Нет. Пожалуйста, не причиняйте ему вреда.

Принц улыбнулся:

– Я всего-навсего собираюсь убрать доктора из дворца. Найти для него подходящее место. Многие губернаторы предпочитают иметь личного врача. С такой работой он вполне справится.

Я облегченно вздохнула. По крайней мере, никто не умрет.

– Эмберли, – прошептал принц, – а до разговора с доктором вы знали, что, скорее всего, не сможете иметь детей?

– Да, я волновалась по этому поводу. Там, где я живу, такое происходит сплошь и рядом. Но обе мои старшие сестры замужем, и у них есть дети. Поэтому я искренне надеялась, что и у меня они тоже будут.

Мой голос дрогнул, и принц остановил меня взмахом руки:

– Вам нельзя волноваться. Я еще к вам загляну. Нам надо поговорить.

А потом на глазах у всего больничного крыла он поцеловал меня в лоб. И все мои тревоги разом рассеялись. Хотя бы на время.

– Хочу открыть вам тайну, – прошептал Кларксон, и я проснулась. Он сидел на краешке моей кровати.

Я ничуть не удивилась. Мое тело, казалось, было готово к появлению принца. Звуки его голоса мгновенно помогли стряхнуть сон. Наверное, нет ничего приятнее, чем просыпаться вот так.

– Правда? – Я протерла глаза и увидела его озорную улыбку.

– Ну что, вы готовы? – спросил Кларксон и прижался губами к моему уху. – Вы станете следующей королевой Иллеа.

Я пристально вгляделась в лицо принца, пытаясь понять: шутит он или нет. Но, положа руку на сердце, я еще никогда не видела его таким серьезным.

– А хотите узнать, как я это понял? – Он был явно доволен произведенным эффектом.

– Очень. – Я не верила своим ушам.

– Надеюсь, вы простите меня за то, что заставил вас пройти несколько тестов. Но уже очень давно я решил для себя, какая именно жена мне нужна. – Он сменил положение, и я выпрямилась, чтобы иметь возможность смотреть ему прямо в глаза. – Мне понравились ваши волосы.

Я машинально пригладила прическу:

– Что вы имеете в виду?

– Когда они были совсем длинными, вам это шло. Я тогда попросил нескольких девушек обрезать волосы, но вы стали единственной, кто отважился укоротить их больше чем на дюйм.

Я буквально онемела от удивления. Что бы это могло значить?

– А в тот вечер, когда я пригласил вас на первое свидание… Ну, вы помните? – (Конечно я помнила. Такое не забывается.) – Я специально пришел очень поздно, рассчитывая, что вы уже будете готовы к отходу ко сну. Вы тогда еще попросили у меня разрешения переодеться, но я сказал, что сойдет и так, и вы безропотно мне повиновались. И пошли со мной прямо в том, в чем были. В отличие от вас другие девушки настояли на том, чтобы переодеться, и заставили меня ждать в коридоре. Надо отдать им должное, оделись они очень быстро, и все же…

– Ничего не понимаю, – после некоторого раздумья призналась я.

Кларксон взял меня за руку:

– Вы видели моих родителей. Они ссорятся из-за пустяков. Они зациклены на соблюдении приличий. Да, они делают это на благо страны, но явно в ущерб своим отношениям, уже не говоря о надежде на счастье. Но вот что касается вас, то вы совершенно другая. Вы лишены тщеславия. Вы настолько самодостаточны, что можете позволить себе думать в первую очередь не о себе, а обо мне. Я понял это по тому, как вы охотно откликались на все мои просьбы и пожелания. Я даже больше скажу… – Он тяжело вздохнул и уставился на свои руки, словно сомневаясь, стоит ли продолжать. – Вы свято хранили мои секреты, и могу вас заверить, когда вы станете моей женой, секретов будет еще больше. Вы не осуждаете меня и ничему не удивляетесь. И вообще, вы для меня как оазис в пустыне для усталого путника. – Он заглянул мне в глаза. – Я жажду обрести мир и спокойствие. И вы моя единственная надежда.

– Тихая гавань в бушующем море жизни? – улыбнулась я.

Он облегченно вздохнул:

– Да. Вы совершенно правы.

– Конечно, я буду счастлива служить вам всем, чем могу, но тут есть одна загвоздка.

– Ваша каста? – поморщился он.

Надо же, а я и забыла!

– Нет. Дети.

– Ах это… – сказал он с таким видом, словно услышал забавную шутку.

– Но у вас должен быть наследник.

– Зачем? Чтобы не нарушать заведенного обычая? А что, если нам удастся обзавестись одним ребенком и этот ребенок будет девочкой? Тогда у нее не будет ни единого шанса получить корону. Вам не кажется, что могут быть и запасные варианты?

– Но я хочу иметь детей, – промямлила я.

– И нет никакой гарантии, что у вас их не будет, – пожал он плечами. – Лично я не слишком люблю детей. Полагаю, именно для этого и существуют няньки.

– Но у вас такой большой дом, что вы и детского плача-то не услышите.

– Ваша правда, – хмыкнул Кларксон. – Поэтому, так или иначе, этот вопрос меня не волнует.

Принц говорил так спокойно, так искренне, что я сразу поверила ему, и у меня точно камень с души свалился. На глаза навернулись слезы, но я не позволила себе заплакать. Пожалуй, слезы стоит приберечь на потом, когда я останусь одна.