Ирина Давыдова - Королева ночи, или Твоя по контракту

– Ты не посмеешь. Степан – мой брат, и я буду с ним видеться, – поставила перед фактом и снова собралась в комнату, а меня не пустили.

– Ему не нужна сестра-потаскуха, убирайтесь вон из нашей квартиры.

– Что?

– Маша, пошли отсюда, – Алан дернул меня на себя и, на ходу обувшись, вытащил из квартиры.

– Алан, но там мой брат! – сказала я уже сквозь слезы, находясь в какой-то прострации.

– Я сделаю так, что ты будешь видеться с ним, когда пожелаешь. Но сюда больше ни ногой.

– Я не могу так уйти, он же ждет.

– Придется еще немного подождать. Но в квартиру я тебя больше не пущу. Извини, но твои родители просто ненормальные! И будь это кто-то другой, я бы устроил им ад.

Давыдов потащил меня внизу по ступенькам. Сердце просто готово было вырваться из груди, слезы душили, а душевная рана становилась все больше и больнее, словно на нее сыпали соль, или заливали спиртом. Все жгло внутри, я практически ничего не видела перед собой и едва ли могла дышать.

Очнулась не сразу. Кажется, прошло какое-то время, прежде чем я поняла, что стою в объятиях Алана, который раскачивает меня из стороны в сторону и постоянно целует в висок.

– Маша, ты понимаешь, что я готов всех закопать в землю за твои слезы. Я знаю, девочка, знаю, что тебе больно. Но прекрати нервничать хотя бы ради нашего малыша. Ты же помнишь? У нас будет ребеночек, наш с тобой малыш. Дети не появляются просто так, наш малыш не просто так выбрал нас.

От его слов я немного пришла в себя. Кажется, почти перестала рыдать, вздохнула и медленно подняла голову. И снова новый удар под дых.

Позади Алана, в нескольких метрах от нас стоял Кирилл, держа в руках мою обувь. Сандалии, которые я оставила у него в квартире, когда убегала, застав его, трахающего другую девку.

– Хай, бэйба, – крикнул он, скалясь во все тридцать два. – Я тебе тут подарочек принес, ты забыла.

Он швырнул обувь к нашим ногам и мерзко улыбнулся, выплюнув изо рта жвачку.

– Здорово ты мне тогда отсосала. Может, повторим?

– А давай! Повторим! – рыкнул я и, закрыв собой Машу, добавил: – Думаю, найду для тебя пару голубков, которым ты отсосешь.

Меня просто за*бало за сегодня выслушивать всякую хрень о моей жене. Пожалуй, я знал ее меньше всех по времени, но лучше всех, как человека. И если родителей я вообще не понимал, то с этим сучонышем было все ясно. Гнида решила, что я поведусь на это бред? Хер он угадал, тварь. Я-то уже знал, что он из себя представляет. И далеко не пай мальчик, а сволота, которая решила отыграться на девушке.

Я посмотрел в сторону машины и, кивнув, проследил, как начальник охраны безопасности отточенными движениями вышел из авто и заломал этого козла. Он заверещал, а я услышал громкий вздох позади себя.

Едва заметно кивнул Виктору и обернулся к своей девочке.

– Алан, я не… я не делала этого, верь мне, пожалуйста.

– Ты что, еще раз надумала плакать? – я взял в руки ее лицо и заставил посмотреть мне в глаза.

– Я, просто я… за что они так со мной? – и она заплакала, по щекам сразу же покатились слезы, а ее тело задрожало.

Маша стала оседать.

Я подхватил ее на руки и быстро понес к машине, в конце концов собираясь отсюда уехать. Пи*да этому сосунку пришибленному. В клочья разорву, за всех оторвусь на нем. Жалеть не стану.

– Малышка, не плач, я тебя прошу. Ты же помнишь, что я тебе говорил? Не плач, крошка моя.

Я шептал ей на ухо, в надежде, что она меня услышит, поймет и наконец-то перестанет плакать. Я мог ей грубить и иногда рычать на нее, но, сука, только не слезы. Ее слезы – моя боль.

Ну вот какого хрена каждый заставляет ее плакать?

Уложив на заднее сиденье, я быстро обошел машину и сел за руль.

Я же не романтик, вот что делают в таких ситуациях? Обернулся, Маша приподнялась и всхлипнула, но на меня даже не взглянула. Черт!

– Маш, я не верю ему.

Она резко бросила на меня взгляд, и в ее глазах заметил облегчение.

– Правда? – тихий дрожащий голос, заставляющий меня злиться на поганца еще сильнее.

– Естественно! Я разве на идиота похож верить этой свиноте?

– У меня с ним ничего кроме поцелуев не было, и потом… я же всегда с тобой.

– Я знаю, Маш. Если ты еще раз заплачешь, я отшлепаю тебя плеткой, – произнес будничным тоном и завел двигатель.

Маша замерла на миг, а потом хмыкнула:

– Заманчивая перспектива.

– Вот как? Тогда, наоборот, будешь плакать – не буду шлепать.

– Вот теперь стоит задуматься, – улыбнулась она и, приподнявшись, уперлась одной рукой в мое плечо, второй в соседнее сиденье и перелезла наперед. – Знаешь, что?

– Неа, не знаю.

Я вырулил со двора на главную дорогу и негромко включил радио, создавая легкий фон звука.

– Не хочу больше плакать, устала.

– Ага, это хорошо, что не хочешь плакать. А что хочешь делать?

– Хочу вкусняшек, массаж и обнимашек. Но скорее всего осуществимо лишь первое.

Я резко бросил на нее взгляд и крепко сжал руль от злости. Она реально считает меня человеком, не способным позаботиться о своей женщине?

– Почему так думаешь?

– Алан, я же понимаю, что как жена я для тебя в тягость. Тебе хочется легкости, а ты только и делаешь, что возишься со мной. Явно не того ожидал.

– Если моя жена хочет нежностей, она их получит, – смерил ее строгим взглядом и прибавил газу, направляясь в ближайший супермаркет.

Ситуация с родителями Маши и ушлепком Кириллом все никак не давала мне покоя. Как я понимал, раньше у Левицких была прекрасная семья, и подобного, как сейчас, не происходило. И ладно, я бы понял мать, которая осталась без кормильца. Из тюрьмы-то не очень поможешь. Но то, что она простила его, даже зная о его изменах, меня крайне удивило. Даже я бы так не смог.

И все же, ты же родная мать, так просто выгоняешь дочь из дома! Сука, да у меня до сих пор это в голове не укладывается. Маша – самое доброе и невинное создание, которое я когда-либо встречал. Да она мухи не обидит, а они на нее с такими наездами. Твари самые настоящие!

Ну забеременела, и что? Радуйтесь, внука понянчите, нет же, выгнали, считая, что она шлюха. И это мать! Мать так считает. И хорошо, что отец малыша я, а если бы меня не было в ее жизни? Был бы, допустим, этот щенок Кирилл, и что тогда? Сомневаюсь, что он женился бы. Первый бы сбежал куда глаза глядят, судя по его поступкам.

А как Маша хотела помочь отцу избежать наказания? К тому же, она считала, что он действительно не виноват, и кто бы доказал правду? А эта девчонка отчаянно боролась, и боролась бы до конца, если бы я не помешал. Но считаю, что вовремя вмешался.

Мне Машка нужна, не могу уже без нее, не хочу. Никому не отдам. А как женой стала, так понял, что ни одного мужика к ней не подпущу. Своей женщиной не делюсь. Эгоист я. А ведь раньше не был таким.

Что касается Кирилла, думаю без него не обошлось в ситуации с родителями. Точно гнида масла в огонь подливает. И не боится же! Предупреждал его раз, видимо не дошло. Значит, нужно еще раз встряхнуть, да посильнее.

Бросил взгляд в соседнее кресло. Машка уснула, слегка повернувшись ко мне и положив голову на спинку. Малышка… как же сильно она перенервничала.

Бл*дь, надо к врачу записаться, боюсь я за ребенка. Пусть обследуют девочку, убедят меня, что с ней и малышом все в порядке.

А обидчики… все равно будут наказаны.

***

– Что там с аппаратурой для госбольницы? Все готово?

Я сегодня пытался работать, мыслями то и дело возвращаясь к Машке. Не хватает мне ее. Нахожусь в офисе и ужасно скучаю. Не привык я к такому.

– Да, Алан Демидович, все законопроекты утверждены, – кивнула моя помощница Валентина Степановна.

– До конца месяца подготовьте отчет. Мы должны вложиться в сроки.

– Конечно, Вы же знаете, я всегда все вовремя Вам приношу. Увы, не вся работа от меня зависит.

– Да уж, это факт. Валентина Степановна, оповестите всех, что завтра в двенадцать будет совещание. Хочу видеть всех начальников отделов.

– Поняла, – женщина сделала заметку у себя в блокноте, а я продолжил изучать документы.

– На складе порядок?

– Да, вчера получили новую партию лекарств. Все хорошо, все сертификаты проверены. Они в норме.

– Хорошо. Тогда можете идти на свое рабочее место, Валентина Степановна.

Помощница кивнула и, забрав папку с документами, которые я отдал ей ранее, оставила меня одного.