Но было нечто, что толкало Галю вперед – она должна была во всем разобраться. Ну не мог Данила Громов оказаться нечестным человеком! Галя вообще терпеть не могла всякой несправедливости, не могла пройти мимо человека, который нуждался в помощи. Как тогда, в случае с тем мальчишкой, упавшим в реку... Если она может помочь – то она должна это сделать.
Она перелезла через кирпичный забор и спрыгнула вниз, на мягкую землю. Интересно, Данила уже спит или нет? А что, если он уехал куда-нибудь – еще дальше, туда, где вообще нет людей?..
Галя обогнула старый дом и стукнула в окно.
Никакого ответа. Неужели он и вправду уехал!
– Данила, это я, Галя! Надо поговорить...
Но неожиданно старые рамы звякнули, и она увидела в тусклом лунном свете Данилу.
– Ты чего? – сердито, встревоженно спросил он. – Случилось что-то?..
– Случилось, – тихо сказала она. – Я теперь все о тебе знаю.
Данила зажег в комнате свет.
– Заходи, – пригласил он, открывая рамы пошире. – Только быстрее, а то все тепло из комнаты уйдет...
Она залезла внутрь.
– Ну, рассказывай, что ты там обо мне знаешь, – хмуро произнес Данила, садясь перед ней на стул.
– Ты украл полмиллиона. Это правда?
– Нет.
Галя внимательно посмотрела на него – кажется, Данила Громов оправдываться не собирался. Он сидел на своем стуле и мрачно таращился в окно, в которое только что влезла Галя.
– Послушай, Громов... Ты, кажется, не понимаешь, что дело очень серьезное... Тебя ищет милиция! Мы с Вавой смотрели сегодня криминальную хронику, и там рассказали про семью Фикусовых...
– А, теперь понятно, откуда у тебя сведения обо мне! – презрительно перебил ее Данила.
– Так они врут?
– Да. Можешь мне верить, а можешь – нет. Мариан Самсонович Фикусов – подлец и негодяй. Я узнал, что он забирает себе большую часть прибыли концертов моей мамы, а ей представляет липовые отчеты. И вообще навязал ей кучу невыгодных контрактов... А Лаврик... ну, брат этого Фикусова, тоже продюсер, других артистов обманывает. Ободрал их всех! Марик и Лаврик – те еще жулики!
Он говорил это с такой горечью и отчаянием, что Галя не могла ему не верить.
– Послушай, Данила... – нахмурившись, начала она. – Я только одного не понимаю... Зачем они тогда тебя обвиняют в краже этих денег?
– Да не крал я ничего! А обвиняют они меня потому, что я раскрыл все их махинации. Зашел к ним как-то в офис – а Лаврик бумаги на столе оставил. Ну, я в них и заглянул. Там бухгалтерские отчеты и прочая документация... и я понял – обманывают они артистов!
– Ну и что?
– Что-что... я, дурак, им и сказал, что выведу их на чистую воду. Всем расскажу, какие они на самом деле жулики... Короче, Марик и Лаврик струсили страшно и поняли, что им надо от меня как-то избавиться. Ну, чтобы мне уже никто не поверил. И придумали эту историю про украденные деньги! Мне пришлось в бега удариться...
Галя прошлась из угла в угол.
– Ты что, мне не веришь? – вдруг грустно спросил Данила.
– Если бы не верила, то давно бы заявила в милицию, – сердито ответила она. – Надо что-то придумать...
– Что?
– Я пока не знаю, но выход должен быть... Не можешь же ты тут всю жизнь сидеть! Слушай, Громов, как ты вообще у этих Фикусовых оказался, а?
Данила невесело усмехнулся:
– Очень просто... Мать уезжала на гастроли в конце лета. Одного она меня оставить не могла и спихнула на Фикусовых. То есть не спихнула, а предложила временно у них пожить, потому что тогда еще никто не знал, какие они негодяи. Фикусовы были не против – там, у Марика этого, есть племянник, Борька – типа, ему будет компания. У Борьки друзей почти нет, и он от скуки мается...
– Видела я этого Борьку по телевизору! – несмотря на серьезный разговор, Галя вдруг не выдержала и засмеялась. – Теперь понятно, почему у него друзей нет!
– Что, и Борьку в новостях показали? – удивился Данила. – Эх, жалко, я просмотрел... Теперь он совсем зазнается!
– Слушай, а отец? У тебя есть отец? – спохватилась Галя. – Ты, конечно, извини, что я лезу не в свое дело...
– У меня есть отец, – сказал Данила, и улыбка исчезла с его лица. Оно стало надменным и холодным. – Вернее, был.
– Он жив? – испугалась Галя.
– Жив, жив, что с ним сделается... только я его никогда не прощу. Год назад он от нас с мамой ушел.
– У него... у него другая семья? – спросила Галя. Ей такие случаи были известны.
– Нет. Не знаю... Не в этом дело. Просто он никогда не понимал маминой профессии. Все время ругался с ней – брось эту работу, будем жить вместе, надоели эти дурацкие гастроли, и все такое прочее... Ну и пусть идет к черту!
– М-да... – сказала Галя и почесала себе бровь. Такие случаи ей тоже были известны – когда семьи распадались из-за того, что родители не понимали друг друга. – А твоя мама?
– Она на него тоже обиделась.
Бедная Элизе! Вот отчего она поет эти печальные песни, от которых рвется сердце! Никто ее не понимает, кроме родного сына...
– Данила...
– Что?
– Данила, мы обязательно что-нибудь придумаем, – твердо произнесла Галя. – Выведем этих Фикусовых на чистую воду. Ненавижу, когда в мире царит несправедливость!
– Эх, Галка... Когда-нибудь, если я выберусь из этой передряги, я познакомлю тебя со своей мамой. Ты ведь говорила, что она твоя любимая певица, да?..
– Так оно и есть, – горячо кивнула Галя.
Они замолчали.
Но это было совершенно особенное молчание – когда люди думают об одном и том же, и оно связывает крепче всяких разговоров. У Гали теперь не оставалось и тени сомнения в том, что Данила ни в чем не виноват, а Данила понял, что Галя по-настоящему сочувствует ему.
«Хотела бы я с ним подружиться... Он бы катал меня на своем мотоцикле. Мы болтали бы о всякой ерунде и молчали – вот так, как сейчас, – о серьезном... – промелькнуло у Гали в голове. – Наверное, Сонька права, хоть и находится сейчас за сотню километров отсюда, – Данила мне нравится...»
Галя стала придумывать, как они распутают эту историю с братьями Фикусовыми, нечестными продюсерами, как вернутся в Москву... Она, Галя, познакомит Данилу со своими родителями, а он, Данила, в свою очередь, представит ее несравненной Элизе... Все будет хорошо!
Но тут Галя вспомнила одну мелочь, которую совершенно упустила из виду. Разве захочет Данила общаться с ней потом, когда у него есть эта, как ее там... ах, да – Лилия!
Холод пробежал у нее вдоль позвоночника. Лилия! Какое странное имя... Впрочем, ничего странного – это название цветка, который сильно и приятно пахнет. Маме однажды дарили лилии – они стояли в комнате, пока у Вавы не разболелась голова. Вава сказала – или эти лилии, или она, и цветы пришлось отдать соседке. Лилия... какое красивое имя! Наверное, девушка, которая его носит, похожа на прекрасный цветок. И почему только Галю назвали Галей, а не каким-нибудь другим именем. Есть же всякие Инессы, Глории, Виолетты, Ариадны...
Галя вдруг вспомнила свою тренершу по плаванию, которая занималась с ней в раннем детстве. Тренершу звали Эсмеральдой Ивановной, но, несмотря на столь звучное имя, она была похожа на старого пирата в косынке и все время свистела в свисток, когда ее подопечные забывали о спорте и начинали просто брызгаться в синеватой воде бассейна... Галя тихонько засмеялась.
– Ты чего? – спросил Данила.
– Так, вспомнила кое-что... Слушай, а твоя Лилия – она в курсе событий?
– Лилия... – вздрогнул Данила. – Лилия, она...
– Что? Ну, что?
– Господи, да чего ты ко мне пристала! – вдруг возмутился Данила. – Это тебя не касается – ну, все, что связано с Лилией.
«Втрескался в эту Лилию по уши, – печально констатировала Галя. – А ей, судя по всему, наплевать на него...»
– Громов... а она красивая?
Данила недовольно покосился на Галю, но потом все-таки ответил:
– Да. Очень. У нее чудесные длинные волосы...
«А я свои отстригла! – в первый раз пожалела Галя об этом. – Хм, интересно, что бы он сказал о моих волосах, если бы увидел меня до болезни! Впрочем, наплевать. Пусть сохнет по своей Лилии, если ему так хочется».
У Гали был девиз – делай, что надо, и будь что будет...
Он всегда выручал ее в трудных ситуациях. В самом деле, чего голову ломать – она просто поможет этому Даниле, а захочет он потом с ней общаться или нет – без разницы.