— Я люблю тебя, — говорю я тихо. — Разреши мне любить тебя.
Ренато качает головой, но на самом деле это не значит «нет». Я покрываю его лицо поцелуями, и постепенно он прекращает плакать. Сердце у него бешено стучит, и я осторожно целую его. Ренато успокаивается, дыхание его становится ровнее. Он тоже нежно меня целует, и в это мгновение я понимаю, что хочу отдать ему все, что у меня есть. Если бы я могла, то отдала бы ему весь мир, я сделала бы так, чтобы его отец был жив, я сделала бы так, чтобы он больше никогда не плакал. Ренато расстегивает мне платье. А я думаю: «Он не должен быть одиноким, я всегда буду с ним, всегда-всегда». Я думаю об отце Импечато, о свадьбах, о кольцах, о брачных обетах — но сейчас ничто не имеет значения. Я люблю Ренато Ланзару.
Он моя настоящая и единственная любовь.
— Как Ренато? — спрашивает меня Четти во время обеденного перерыва.
— Так себе, — признаюсь я.
С тех пор как умер его отец, Ренато от меня отдалился. Я всеми силами пытаюсь его вернуть, но он погружается все глубже в какую-то черную пропасть.
— Четти… — сдаюсь я. — Не знаю, что делать. Я уже все перепробовала. Я тянусь к нему, а он меня отталкивает.
— Просто будь рядом, — говорит она. — Это все, что ты можешь для него сделать. А когда он справится со своим горем, то сам поговорит с тобой, и у вас снова все будет хорошо.
После работы я иду домой по Гарибальди-авеню. Надо зайти к Ренато узнать, не хочет ли он пойти к нам ужинать. Подойдя к крыльцу, я замечаю, что все шторы задернуты. Стучу. Никто не открывает. Тут я замечаю конверт, засунутый между дверью и косяком. Вытаскиваю. Я узнаю почерк. Руки у меня начинают трястись. Письмо адресовано мне. С глубоким вздохом опускаюсь на ящик, в который молочник ставит бутылки с молоком.
Дорогая Нелла!
Я долго не решался написать тебе это письмо, потому что мне хотелось бы, чтобы ты меня не забывала и чтобы у тебя остались обо мне только хорошие воспоминания. Прости меня, но я должен уехать, иначе я не смогу найти себя. Я очень дорожу тем, что у нас было, но это неправильно. Я поступил с тобой нечестно, воспользовался, как утешением, когда мне было тяжело. Я хочу, чтобы ты была счастлива. А я не могу дать тебе ни счастья, ни покоя.
Но я всегда буду думать о тебе с любовью.
Встаю, держась за стену. Пытаюсь успокоиться. Запихиваю письмо в карман. Сожгу потом, когда найду спички.
Это Рождество оказалось печальным для всей нашей семьи, хотя у каждого была своя причина для грусти. Мама и папа думают об Ассунте. Мне плохо без Ренато, а мои младшие сестры чувствуют, что жизнь на ферме, которая им так нравилась, долго не продлится. Алессандро хочет серьезно заняться торговлей и открыть свой магазин в городе, а без его помощи папа не справится. Алессандро уговаривает маму и папу переехать в город, но они пока раздумывают.
Елена поставила елку в гостиной на Дьюи-стрит и пригласила всех на рождественский ужин. Елена подает мне подсвечники: их надо поставить в центре стола.
— Нелла, я хочу с тобой поговорить. — Елена очень серьезна.
— Конечно. Давай.
— Я люблю Алессандро, — тихо говорит она.
— Ну да, я его тоже люблю…
— Нет, не как брата, — перебивает она.
— Ты любишь Алессандро? — громко переспрашиваю я. Смысл ее слов до меня доходит с трудом. Ведь Алессандро — муж Ассунты.
— Он предложил мне выйти за него замуж. Что ты об этом думаешь?
— Даже не знаю…
Я правда не знаю, что и думать. Мне никогда не приходило в голову, что Алессандро, муж Ассунты, и Елена полюбят друг друга. Все, кто видел Елену с малышкой, удивлялись, до чего же она ее любит. Она стала матерью для этого ребенка. Но в самом ли деле она любит Алессандро? Однажды я видела их в саду с маленькой Ассунтой: они играли с ней и смеялись. По вечерам, когда Елена мыла посуду, Алессандро сидел рядом, они разговаривали. Они казались просто хорошими друзьями.
— Я думаю… Алессандро — хороший человек. Ты действительно его любишь?
— Очень! Меня мучает только мысль об Ассунте.
— Елена, — я беру ее за руку, — я уверена, Ассунта хотела бы, чтобы ее дочь воспитывала хорошая женщина. Ты уже говорила с мамой и папой?
— Нет еще. Я боюсь. Они, наверное, решат, что это неуважительно по отношению к памяти Ассунты.
— Не думаю. Ты удивишься, но мама и папа хотят, чтобы ты была счастлива. И они любят Алессандро. Прошел уже год. Тебе не в чем винить себя, ты не сделала ничего плохого.
— Я знаю, но… — голос у нее дрожит, — как я жалею, что не встретила его первой. Чтобы он полюбил первой меня. Чтобы малышка была нашим ребенком. Когда Ассунта была жива, я всегда находилась в ее тени. И меня мучает такое чувство, что мой долг — оставаться в тени. Такова моя судьба.
— Не может быть, чтобы это была твоя судьба. Не мучь себя: ты же тут ни при чем. Так случилось.
— Ты будешь подружкой невесты на свадьбе? — с облегчением спрашивает она. Елена рада, что я не осуждаю ни ее, ни Алессандро.
— С удовольствием.
Отец Импечато обвенчал Алессандро Паджано и Елену Терезу Кастеллуку 31 декабря 1926 года. Мама рада за Елену. Папа не проронил ни слова. Не потому, что был против свадьбы, просто этот брак всегда будет ему напоминать о потерянной дочери.
Рома и Диана на зиму переехали к Елене и Алессандро. Отсюда им ближе до школы, и они могут помогать ухаживать за ребенком. В доме стало тесно, и я вернулась на ферму.
— Тут так пусто, когда ты в городе, — говорит мама. — Я рада, что ты дома.
— Я тоже, — обняла я ее. — Все, иду спать.
Я поднимаюсь наверх в ту комнату, которую делила с сестрами. Раздеваясь, думаю о том, как моя жизнь пошла вспять. Я становлюсь незамужней сестрицей, хотя никогда на эту роль не претендовала. Я вешаю платье на крючок, на который вешала штанишки и фартук, когда была маленькой.
Каждый вечер перед сном перечитываю последнее письмо Ренато, пытаясь найти в его словах какой-то новый смысл. И каждый раз даю себе честное слово, что завтра же сожгу его, и каждый раз что-то мешает мне это сделать.
От Ренато нет никаких вестей.
Я уверена, что он теперь счастлив с другой. Она, конечно, образованная и красивая, и все свое время она посвящает ему. Четти считает, что мне надо найти нового парня. Но мне никто не нужен. Никто не сравнится с Ренато.
— Мама, Я не пойду.
— Ну, пожалуйста, Нелла. Беатриче Цоллерано пригласила на ужин всю нашу семью.
— Я знаю, что вы задумали. Хотите выдать меня за Франко. Но я не хочу.
— Да не пытаюсь я ни за кого тебя выдавать! — говорит мне мама. — Просто Елене очень важно, чтобы ее приняли соседи теперь, когда она вышла за Алессандро.
— Вот пусть и идут на ужин.
— Франко хочет, чтобы ты пришла.
— Мам, я знаю, что он хочет, чтобы я пришла. Он много раз меня приглашал. И я всегда отказывалась.
— Но почему? Он такой красавец.
— Потому что… мама, я…
— Его уже нет. Он уехал. Ренато уехал и не вернется. Беатриче пригласила всю семью. И представь, как это будет выглядеть, если только одна ты не придешь.
Я сдалась. Если Елена и Алессандро хотят наладить отношения с жителями Гарибальди-авеню, я не стану им мешать.
Дверь нам открывает миссис Цоллерано.
— Входите-входите. Добро пожаловать!
Мистер Цоллерано забирает наши пальто. Из кухни выходит Франко. В руках у него поднос с бокалами. Первый бокал он протягивает моему отцу, потом раздает всем остальным. На нем синий саржевый костюм и серый шелковый галстук.
— Спасибо, что пришла, — говорит он, поравнявшись со мной, и тут же оглядывает меня с ног до головы: — Ты сегодня очень красивая.
— Спасибо. — Я беру бокал с подноса.
За столом я оказываюсь рядом с Франко. Разговор идет веселее, чем я ожидала. На угощение приготовлены курица и полента, салат, несколько видов сыра и эклеры с кремом.
Мужчины ушли курить в гостиную, а мы с Еленой предложили миссис Цоллерано помочь ей убрать со стола. Она удивляется, глядя, как быстро мы моем посуду. Когда мы уходим, Франко вызывается проводить нас.