«Я хочу целовать тебя. Я хочу, чтобы ты пришла».
Мои бедра сжались, и мне пришлось тряхнуть головой, чтобы очистить мысли. Сейчас не время для этого, – напомнил я себе.
Мама что-то заподозрила, и, когда я посмотрела на нее, ее бровь была приподнята.
– Кто это тебе сегодня пишет? – спросила она.
Я повернулась к сестре, надеясь сменить тему, но Лола залипла в своем гаджете. Было очевидно, что я не могу рассчитывать на ее помощь.
– Белль. Она поссорилась с Филиппом.
Ненавижу вранье. Чтобы обелить себя, мне пришлось коснуться отношений моей лучшей подруги.
– Надеюсь, ничего серьезного, – сказала мама.
Потягивая свой мартини (чай стоял перед ней остывший), она следила за мной глазами. Я попробовала раскрыть двойной смысл ее слов. Она мне не поверила. Она догадывалась, что дело в Александре, но как далеко пойдет в своем любопытстве? Я просто обязана сохранить наши отношения в тайне даже от нее. По крайней мере до тех пор, пока я не выясню, какие именно у нас отношения.
– Нет, что ты, – заверила я ее. – На самом деле у них все хорошо.
– О’кей. – Мама постучала пальцами по столу. – Потому что, моя девочка, я не хочу, чтобы ты страдала.
– Со мной все в порядке, не волнуйся.
– Я хочу, чтобы ты была счастлива, Клара, но с таким человеком, как Александр… Ты слишком хрупка для него.
Я посмотрел на нее с укором. Она и правда желала мне добра, но я устала слушать о том, какая я хрупкая.
– Мама, я уже не ребенок.
– Конечно. Но ты чересчур независима, – нежно произнесла она. – Настолько, что ты не всегда замечаешь то, что видят окружающие.
– Ты имеешь в виду Дэниела?
– И Дэниела, и другие вещи.
Я не смогла сдержать вздох.
– Все в порядке, мама. Это было давным-давно.
– Клара, дорогая. – Она положила свою руку на мою. – Я не просто хочу – я очень хочу, чтобы у тебя все было хорошо. Да, ты взрослая. Но мне хочется убедиться, что ты принимаешь решения головой, а не… сердцем.
Ненавижу думать, что она права. Но разве мой разум не предупреждал меня об опасностях связи с Александром? Я позволила своему телу руководить собой, и теперь сама запуталась в этом бардаке. И все-таки моя мать – последний человек, с которым я бы хотела обсудить это. Александр заставил меня почувствовать себя живой. В университете я была сосредоточена на учебе и Дэниеле. Я научилась вытеснять свои эмоции, скрывать их от себя и окружающих. И я ненавидела это. Окончание университета означало для меня не просто получение диплома. Речь шла об освобождении, и Александр действительно пробудил меня к жизни, пусть даже на физическом уровне. Мой отец всегда ограждал мою мать от переживаний. Она не могла всего этого понять.
– Простите, мне нужно в туалет. – Я встала, пряча телефон в карман.
– Я пойду с тобой, – сказала Лола.
– А я подожду вас здесь с сэндвичами, – сказала мама.
– Уверена, в обществе мартини ты не будешь скучать, – засмеялась я.
По пути в туалет Лола болтала о выходных, о вечеринке и мальчике, с которым она приехала домой. Я слушала ее краем уха, мои мысли были в другом месте.
Закрывшись в кабинке, я сразу проверила сообщения.
«Мне нужно услышать, как ты кричишь, когда я вхожу в тебя».
Когда я читала это, я слышала его голос, наполненный страстью. С тех пор как я была с ним, прошло почти сорок восемь часов, а я уже сгорала от желания.
Я быстро набрала ответ:
«Как я могу кричать, если у меня во рту твой член?»
Три ответа пришли молниеносно:
«Ты не узнаешь, пока не попробуешь».
«Боже, я так хочу тебя».
«Мечтаю о твоей симпатичной заднице».
Когда я вышла, Лола мыла руки.
– Так кто же на самом деле тебе пишет?
– Белль, – сказала я, решив, что лучше всего придерживаться этой версии, тем более что Лола удерживала мировой рекорд по сплетням.
Она продолжала смотреть на меня, пока я мыла руки и поправляла макияж.
– Ты светишься, – сказала она с некоторой досадой.
Я подавила улыбку и пожала плечами.
– Вот кто вызывает эту улыбку на твоем лице? – проговорила она. – Скажи мне, мы же сестры!
– Ты знаешь, что я не из тех, кто на каждом шагу рассказывает о своих приключениях.
Я направилась к двери, но Лола преградила мне дорогу.
– Это Александр? – спросила она.
Фыркнув, я обошла ее. Самая лучшая тактика – ничего не подтверждать и не опровергать. И я определенно решилась поработать над своим артистизмом.
За столиком Лола дулась на меня, а мама всячески старалась затронуть тему знакомств.
– Отец говорит, что его новый помощник холост, – сказала она, обращаясь ко мне. – Он работает над мобильным приложением, которое позволит следить за людьми по всему миру, общаться.
– Похоже на Твиттер, – сказала я пренебрежительно. Никогда в жизни не пойду на свидание вслепую ни с кем из подчиненных моего отца.
– Мам, Клара и так с кем-то встречается, – сказала Лола и самодовольно улыбнулась
– А я так поняла, что нет! – Мама посмотрела на меня осуждающе.
– Нет. На самом деле нет, – кивнула я.
– А ты, Лола? – спросила мама, и они вступили в приятную беседу о множестве прекрасных парней, борющихся за любовь моей сестры.
– Надеюсь, твоя сестра скоро тоже найдет себе хорошего человека, – сказала мама, подводя итог приятной для обеих дискуссии.
– Прекрасный выдался день, – сказала я, уводя разговор подальше от моей личной жизни. Лесть всегда отвлекала Мадлен Бишоп.
Она приложила руку к груди.
– Это было мило, не так ли? Нам нужно чаще видеть друг друга, когда ты не занята, Клара. Твой отец постоянно работает. Иногда я чувствую себя такой одинокой.
– Я выхожу на работу, мам, – напомнила я ей, наверное, в десятый раз за сегодня.
Она колебалась, затем, сделав глубокий вдох, сказала:
– Ты знаешь, на самом деле ты могла бы не работать. Ну, может быть, заниматься какой-нибудь общественной деятельностью, благотворительностью…
Я вздрогнула. Я знала, что она не одобряет мой выбор стать самостоятельной, но сейчас она впервые открыто предложила мне не работать,
– У тебя есть двадцать миллионов фунтов, дорогая, – сказала она низким голосом, чтобы окружающие не услышали ее слова. – Тебе и правда не нужно работать.
Я не могла ей объяснить, что она и была главной причиной моего выбора. Я много лет наблюдала, как моя мать порхает с одного благотворительного мероприятия на другое. Когда я была ребенком, она с головой ушла в их с отцом стартап, но он был продан, и после этого она отказалась от идеи работы в принципе. Я была слишком мала, чтобы вникать в детали, но знала, что она и отец сумели продать свой онлайн-бизнес, partner.com, за двести миллионов долларов в середине девяностых. Потом вроде с деньгами стало туго, и мать решила на всю жизнь отказаться от покупок и роскошных обедов. Потом опять все наладилось, но мама не чувствовала себя счастливой.
– В любом случае, я бы предпочла воспользоваться своим дипломом, – сказала я.
Диплом был моим единственным козырем, с чем мать всегда соглашалась. Может быть, потому, что это было единственное, чего Мадлен Бишоп не имела и не могла купить.
– Конечно, – кивнула она, и ее глаза стали стеклянными. – Конечно, но когда ты, наконец, встретишь нужного человека, тебе не придется беспокоиться о карьере и деньгах.
Странно было слышать это от нее. У них с отцом были сложности в браке, особенно в первые несколько лет, но я всегда считала, что они были счастливы. Она выходила замуж по любви. Конечно, она была права. Если когда-нибудь случится так, что я выйду за обеспеченного человека, мне не придется беспокоиться о деньгах. Но это не такое уж большое утешение. Она сама сказала, что после двадцати пяти я стану полновластной хозяйкой своего счета. Так зачем мне богатый муж?
Совместный обед подошел к концу, и мы стали прощаться. Моя мать обняла меня, неуклюже проявляя свои эмоции.
– Позвони мне и расскажи, как прошел твой первый день на работе, – сказала она, собирая многочисленные пакеты.
– Обещаю.
– Лола. – Мама переключила внимание на мою младшую сестру. – Я взяла твой крем для глаз.
Когда мы подходили к двери, я насторожилась, но, к счастью, на улице не было никаких репортеров. Мама сжала мне руку, улыбнулась, поцеловала меня в щеку и села в ожидающее ее такси.