Женива Ли - Королевская страсть

Александр стоял в дверях, слушая наш разговор с нескрываемым интересом. Когда я приблизилась к нему, что-то темное промелькнуло в его глазах, словно предупреждая меня.

– Я вижу, что, поскольку тебе не удалось повлиять на меня угрозами, ты решил сменить тактику.

– Мы оба знаем, чем это закончится, – сказал Альберт, смотря сыну в глаза. – Она довольно симпатична, но ты не серьезно к ней относишься. Зачем же еще больше вредить ее репутации?

В его словах не было даже намека на доброжелательность. Альберт излучал ту же первобытную власть, что и его сын. Но в поведении короля сказывались горькое предубеждение и холодная жестокость. За ним стояла фотография его жены. Она любила его так сильно, что не замечала этого? Разве это не очевидно?

Или ее утрата превратила харизматичного человека в доминирующего?

– Тебе известны наши ожидания, – продолжил Альберт. – Я дал тебе слишком много свободы, когда ты вернулся. Пришло время занять свое место в этой семье.

– Я знаю, – сказал Александр жестким голосом.

Мой рот открылся, когда я попыталась понять его ответ. Маска безразличия упала на его лицо, его глаза превратились в ледяные сапфиры. Огонь в них погас, сменился холодом, чем-то непонятным и тяжелым. Сомкнув челюсти, он посмотрел мимо меня в окно. Привычное ощущение его присутствия медленно покидало меня, сменяясь оцепенением.

Этот человек был мне незнаком. Я совершенно не знала Александра. Шок притупил мои чувства. Сознание жестокой реальности больно врезалось в мое сердце. Я не дышала, боясь, что оно разорвется на части и я вместе с ним. Связь, которая была между нами, начиная с той ночи в Бримстоуне, постепенно исчезала, подобно сигналу судна, терпящего крушение в море. Ее больше не было. И даже когда я пыталась найти ее, то видела, что она ускользает из моих рук, унесенная бурными волнами гнева и печали, обрушившимися на меня.

Давление в моей груди увеличивалось, на глазах выступили слезы. Он предупреждал меня, зная, что отношения между нами невозможны. Он знал, что у них Другие планы. Он сказал мне, что хочет иметь меня. Алекс обещал мне удовольствие, и он дал мне его, но у его предложения был ограниченный срок действия. Я забыла об этом и потому совершила непоправимую ошибку: я влюбилась в него.

Не глупо ли было думать, что он будет со мной?

– Я должен оставить вас вдвоем, – сказал Альберт, нарушая тяжелую тишину. – Хорошего вечера.

Когда он закрыл дверь, я в отчаянии схватила книгу с полки и швырнула ее. Она ударилась о дверь и упала на пол. Я смотрела на нее, и слезы катились у меня по щекам. Ее страницы были скручены и изогнуты, а корешок отвалился от силы моего броска.

Сломанная.

Использованная.

Брошенная.

Мои колени подкосились, и я упала на пол. Александр вздрогнул, но не пошевелился. Часть меня, о которой я даже не подозревала, ждавшая, что он обнимет меня и утешит, умерла. Все это оказалось правдой. Я проигнорировала все предупреждения, которые мне давали, чтобы защититься от него. Я не обратила внимание на предчувствие, что он сломает меня.

И он это сделал.

Он сделал все, о чем мне говорили. Он сделал все, чего хотел он.

Так что теперь был только один человек, на которого я могла рассчитывать. Это я сама. Лезвие его отторжения прошло по мне, разрезая меня и оставляя медленно истекать кровью. Но я была сломана еще раньше. Только одно позволило мне наконец собраться с силами и выстоять. Один раз я пошатнулась, но зацепилась за книжную полку и устояла. Выстояла, несмотря на горе и смятение. Выстояла, хотя единственное, чего я хотела, было лечь и умереть.

Я выстояла.

Только это сделало меня достаточно сильной, чтобы отдать Александру последнюю часть себя.

Я набрала воздуха в легкие и встала перед ним. Бесконечно далекий, он хладнокровно смотрел на меня и ждал.

Я хотела прикоснуться к нему. Я жаждала провести пальцем по его прекрасному подбородку, дотронуться руками до его плеч. Я никогда не думала, что в такой момент я смогу и захочу прикоснуться к нему.

Дрожа от слез, я открыла рот и заставила его услышать слова, от которых он пытался убежать.

– Я люблю тебя, Александр.

Его глаза закрылись, и на одно прекрасное мгновение мне показалось, что расстояние между нами исчезло. Я почувствовала, как мои слова окутывают его, увидела, как они захватывают его тело, заметила, как он колеблется.

Я видела, как он сломался ради меня.

Но когда он снова открыл глаза, в них была прежняя твердость.

– Это не было частью нашего соглашения.

Я ожидала этой реакции. Но эти слова как будто раздавили меня. Рыдая, я выбежала из комнаты. Я не позволю ему видеть мои слезы.

Больше никогда.

Тяжелые слезы быстро падали на землю, мое тело содрогалось от рыданий. Наконец, я нашла нишу в стене. Зайдя в нее, я окончательно сломалась. Я могла пробыть здесь несколько минут, часов или дней. Время остановилось. Мне было безразлично, взойдет ли солнце снова или мир остановится. Ничего не имело значения.

Я поддалась тьме, меня истощала боль. Я доверяла ему, я отдала себя ему, и он уничтожил меня. Все, как он мне говорил.

Чьи-то руки подняли меня из темноты и ласково обняли. Когда открыла глаза, я все еще находилась в своем кошмаре. Эдвард держал меня на руках и нес в мою комнату. Он шептал мне слова утешения, которые никак не могли облегчить агонию, разрывавшую меня на части.

Я выдавила из себя несколько слов, чтобы остановить его.

– Мне нужно уйти.

– Тебе лучше отдохнуть, – сказал он нежным голосом. – Я отнесу тебя в свою комнату, если хочешь.

Я отрицательно покачала головой:

– Благодарю. Мне нужно вернуться домой.

– Я договорюсь, – согласился Эдвард, не споря дальше. – Клара, ты не скажешь мне, что случилось?

– Я влюбилась в него, – сказала я. Слова, хрупкие и ненужные, сорвались с моих пересохших губ и повисли в воздухе.

Эдвард ничего не сказал и крепче обнял меня. Мы оба знали, что иногда любви недостаточно.

Я вертела ключ в руках, пытаясь понять его смысл. Но его существование было для меня таким же непостижимым, как отсутствие Александра в моей жизни. Две недели спустя я все еще пыталась убедить себя, что делала все правильно. От него не было вестей. Никаких звонков. Связь с ним я поддерживала через обложку журнала, на которой он появлялся почти каждый день. Он, конечно, не сидел дома и не заставлял себя есть и одеваться каждое утро. Без меня он не забыл, как дышать. На самом деле, единственным свидетельством того, что он пожалел о том, что произошло в Норфолке, был этот латунный ключ.

Белль просунула голову в мою комнату и нашла меня свернувшейся в постели.

– Ты все еще здесь.

– Я просто хочу понять, что это значит, – призналась я. Я провела пальцами по зубчатому краю, снова и снова задаваясь вопросом, что за этим скрывалось.

Белль была права. Единственное, что я точно знала об этом ключе, это откуда он взялся. Он пришел в середине недели в кремовом конверте с красной восковой печатью, которая заставила мое сердце биться сильнее. Но там не было никакого объяснения. Никакого извинения. Никаких намеков на еще один шанс. В конверте был только этот ключ и записка с адресом и завтрашним числом на ней.

Мне не пришлось искать адрес, потому что я знала эту тихую улице в Ноттинг-Хилл. Но я совершенно не понимала, что меня ждет, когда я приду туда.

Несомненно, Белль хотела, чтобы я держалась от Александра подальше и злилась на него. Но настоящая причина, по которой я смогла решиться на этот шаг, заключалась в том, что ключ мог означать нечто хорошее. Хотя вряд ли, и я знала это. Тем не менее этот маленький кусочек надежды был моим спасательным кругом.

– Что бы ты сделала, если бы увидела его? – спросила она, присаживаясь рядом со мной.

Я пожала плечами, выпуская струю воздуха, чтобы не сорваться. Я еще не подошла к тому моменту, когда бы мне не хотелось плакать при упоминании о нем.

– Может быть, я спрошу его почему, – сказала я тихим голосом. – Почему он продолжал встречаться со мной? Почему он меня не любит?

Белль положила руку мне на плечо и обняла.

– Думаешь, он действительно тебе скажет?

– Наверное, нет, – ответила я. – Я чувствую себя настолько глупой из-за того, что считала себя важной для него.

– Э-э-э… – прервала меня Белль. – Влюбляться не глупо.